Дмитрий Виконтов - Место боя

— Здесь была система жизнеобеспечения и суспензерная установка. Вот что от них осталось, — он показал на покореженную землю перед ними. — Все случилось очень быстро, как я и говорил. Сначала взорвался реактор, затем из-за нарушений в роботе на воздух взлетела суспензерная установка, вместе с собой прихватив систему жизнеобеспечения. Они пытались перевести питание на автономный генератор, но не к чему было подводить это питание, а прежде чем они наладили резервный блок, температура упала ниже уровня выживания. Что было дальше, думаю, в пояснениях не нуждается.

— Но отчего взорвался реактор? — потрясенный трагедией Джеймс в ужасе смотрел на развалины.

— Кто знает? — пожал плечами Стефан. — Можно предполагать все, что угодно: от диверсии килрачей, до того, что кто-то решил поиграться. Это решать будем не мы, а те, кого Конфедерация пошлет сюда для расследования катастрофы. Лично я думаю, что это был несчастный случай, вроде неисправности в оборудовании, но кто знает? — повторил он и склонился к запертой двери, разглядывая запор. Откинув панель, он надавил на тонкую шестиугольную пластинку. В тот же миг метровой толщины дверь плавно вдавилась внутрь и отошла в сторону.

— Ага, — удовлетворенно хмыкнул Стефан, — автономный привод комплекса все-таки работает.

Шагнув внутрь, он осмотрелся и, сняв со стены фонарь, подошел ко второй двери отсека. Кратко изучив ее, он взглянул на стоящего у входа Джеймса. Беззвучно в вакууме щелкнул переключатель лампы, и яркий, показавшийся ослепительным, свет ударил в глаза.

— Давай, заходи. И не забудь закрыть дверь за собой, — добавил он, когда Джеймс переступил порог. Выполнив указание, Джеймс приблизился к нему, беря вторую лампу. Стефан стоял у стены и держался одной рукой за протянутый по периметру помещения прочный поручень, а другую занес над кнопкой около двери. — Тигр, хватайся за поручень и держись крепче. Тут атмосферы нет, времени на уравновешивание давления в шлюзе нет, так что толкнет сильно, может и об стенку размазать.

Джеймс послушно схватился за поручень и лишь тут до него дошел смысл сказанного. В переходнике атмосферы не было, а в куполе она должна была быть под обычным давлением. Если открыть дверь, то масса воздуха рванется в пустое пространство под таким же давлением, и может смести человека как пушинку. Джеймс, зажмурив глаза, из всех сил вцепился в поручень… но, вместо ожидаемого свиста воздуха и толчка, услышал лишь проклятия Стефана. — В чем дело, сэ… — он уставился на распахнутый проем. Стефан смотрел тусклым взглядом на него.

— Час от часу не легче, — процедил он сквозь стиснутые зубы. Повесив на пояс вейер, он поднял фонарь, и нервным движением шагнул по коридору. — Купол полностью разгерметизирован. Неужели никто не спасся? — вслух подумал и вдруг резко встал; шедший следом Джеймс едва не ткнулся стеклом шлема в спину капитана. Полный плохих предчувствий он обошел его… и замер, чувствуя, как стынет кровь в жилах: впереди, насколько хватало глаз, весь коридор был завален сотнями трупов. Женщины, мужчины, дети — смерть уровняла всех, воплощая в жизнь свое мрачное представление о демократию.

Джеймс посмотрел в остекленевшие, покрытые пленкой инея глаза лежащей неподалеку от него женщины и подумал, что она, наверно, была красива в жизни: длинные светлые волосы, тонкие черты лица. Но сейчас это лицо, покрытое пленкой изморози, искаженное дикой гримасой, посиневшее, с вывалившимся языком и глазами, выскочившими из глазниц, вряд ли могло привлечь кого-то. Содрогнувшись, Джеймс отвернулся, из всех сил сдерживая подступающую к горлу тошноту, и, держась за стену, как-то добрался до переходника. Тут он свалился на скамейку, но тут же вспомнив о том, что всего один день назад на ней, быть может, сидел кто-то из лежащих сейчас в коридоре.

Как ужаленный юноша вскочил на ноги и встретился с полным ужаса взглядом Стефана. Даже он, в прошлом воевавший с килрачами и знавший смерть не понаслышке, не смог вынести такого ужаса. Джеймс припомнил труп девчушки лет восьми, покрытый инеем и тоненькой корочкой льда — и поспешно бросился прочь из здания, словно его стены могли рухнуть на него и погрести под своими обломками в братской могиле с несчастными поселенцами. Сейчас он не мог даже думать про это место, ибо каждая мысль вызывала в воображении ужасную картину: сотни людей бегут по узкому тоннелю в полной темноте, а где-то в глубине здания слышен противный свист выходящего воздуха и становится все труднее дышать, рот судорожно ловит остатки кислорода, но не находит его, легкие рвутся на куски от напряжения, в голове разливается свербящий огонь, а затем… а затем лишь мрак забвения.

Застонав, Джеймс обхватил голову руками и рухнул на колени.

В таком положении его и нашел Стефан, вышедший через двадцать минут из командного центра. Лицо его было белее мела, губы дрожали, в глазах было нечто не выразимое обычными словами. Подойдя к Джеймсу, он ласково положил руку ему на плечо, но было заметно, что увиденное не оставит его до конца жизни.

— Им уже не помочь. Из здания не выбрался никто, а антроп находился в момент взрыва снаружи, а не внутри, — он посмотрел сперва на бездонное небо, а затем на часы. — Нам надо возвращаться: скоро уже закончиться кислород в баллонах, да и капитан ждет нас. Пошли, Джеймс, — на этот раз он назвал его не псевдонимом-кличкой, а истинным именем.

Тяжело поднявшись, юноша посмотрел на здание, затем на Стефана.

— Да, надо идти, — прошептал он.

И они медленно побрели к оставленным «Жнецам». Ни один, ни другой не оборачивались на оставшуюся позади центральный комплекс, ставший братской могилой для нескольких тысяч людей, но они оба вспоминали врезавшуюся на всю жизнь картину: маленькая девочка с судорожно протянутой рукой вверх, где она напрасно надеялась найти воздух.

И только когда космолет Джеймса скользнул в посадочный ангар «Корнаолиса», эта картина исчезла, растаяв в обыкновенном забытьи.

Трое разговаривающих людей прервались, услышав звук открывающейся двери. Джеймс шагнул в каюту, не задерживаясь на пороге, и, кивнув приветственно Стефану с Паладином, посмотрел на Соло.

— Сэр?

— Заходи, Джеймс, и садись, — произнес капитан лайнера, сочувственно разглядывая покрасневшие глаза и темные мешки под глазами юноши, свидетельствующие о бессонной ночи. Подкрепив жестом свои слова, он повернулся к пульту управления. — Кофе, чай?

— Кофе, если можно, — тихо ответил Джеймс, усаживаясь в кресле напротив Паладина. Серигуанин выглядел как обычно, но юноша заметил беспокойное движения кистей рук — и понял, что Паладин тоже взволнован происшедшим. Соло поставил перед ним чашку с дымящимся напитком и вернулся в свое кресло; только он да Стефан выглядели более-менее нормально.