Дмитрий Виконтов - Место боя

На него упала чья-то тень, потом до мелочей знакомый голос прозвучал где-то над ухом:

— Ну что, старик, держишься? Держись, скоро врачи придут… — Фарбах в разодранной рубашке и без кителя, плюнул на все и уселся просто на пол рядом со своим заместителем. Сначала Джонсон воспринял это спокойно, а потом задумался: как же так, командор сидит, а я лежу перед ним? А за ней появилась вторая мысль: база! Я должен доложить командору про базу…

— Нет, Блэйк, лежи! — Фарбах заметил его потуги подняться и с тревогой склонился над ним. — Все в порядке, все в порядке! — он повторял это раз за разом, вытирая лоб рукавом рубашки, которая когда-то была белой, а теперь стала красно-черно-серой.

— База… — прошептал Джонсон.

— С базой все в порядке… в основном, — настойчиво сказал командор. — Мы победили, дружище, слышишь меня? Победили!

«Победили…» Джонсон пару минут обдумывал слова Фарбаха и решил, что это хорошо, про что незамедлительно сказал (точнее, прошепелявил) командору.

— Да, да, хорошо… А знаешь что? Разведчики с семнадцатой базы встретили Джеймса с Жанной и теперь везут их домой. С ними тоже все в порядке, разве что Джеймс слегка ранен. А ты отдыхай! — строго добавил командор. — Считай, что твоя смена на сегодня закончилась.

Джонсон усмехнулся настойчивости командора, но промолчал, заинтересованно смотря на огоньки пламени на месте тактического дисплея. Он хотел про что-то спросить у Джона, но никак не мог вспомнить про что именно. «Сейчас я немного отдохну, — подумал он, — и тогда обязательно вспомню».

Вздохнув, Джонсон смежил веки. Вскоре он крепко спал, словно ничего и не было.

Изольда, база Конфедерации номер семнадцать. 2385.1.1, 23:09 (16:39 по местному времени).

С шумом в небо взмывали транспортные корабли, один за другим, увозя с собой людей и оборудование, которое не могли бросить здесь. Десятки летунов барражировали по периметру базы, просматривая джунгли в поисках врага, наземные орудия пристально следили за просеками в лесу, в любую секунду могущие выплюнуть десятки и сотни смертельных снарядов.

Вся семнадцатая база кипела, как растревоженный муравейник. Эвакуация заканчивалась, и от людей требовалось в спешном порядке завершить все, что не сделали раньше. Несколько групп саперов закладывали взрывчатку на различных участках базы, минируя здания, защитные комплексы и оставленное оборудование. Другие перепрограммировали системы наведения с таким расчетом, чтобы они открывали огонь по любой движущейся мишени; устанавливали боевых киборгов на режим автоматического поиска и уничтожения цели. Люди были вынуждены покинуть базу, но собирались максимально навредить килрачам, которые сунутся сюда первыми.

На всей территории оставалось только три или четыре места, где не было сумасшедшей беготни и напряженной работы. И в одном из таких мест, в медицинском отсеке транспортного корабля на взлетном поле, было двое людей, совсем недавно найденных и триумфально доставленных на базу.

Джеймс и Жанна лежали на диагностических койках, крепко пристегнутые к ним. Жанна спала, сладко улыбаясь во сне, а юноша, не шевелясь, смотрел на источающий темно-синий свет потолок.

«Изольда изменила меня!» — думал Джеймс, вспоминая события последних дней. Как это случилось и какими были изменения — пока он не мог сказать: это покажет будущее. И только будущее решит, были ли эти изменения во зло или во благо.

Жанна, очнувшаяся во время гибели Фашара, нашла вскоре его транспортное средство — что-то среднее между грузовой платформой и летуном. Именно на нем Фашар доставил генераторы силового поля и дефлектор, блокировавший работу магнитных полей их оружия. Приложив неимоверные усилия, она погрузила туда бесчувственного юношу, и они полетели к базе, тщательно обойдя сторожевой пост килрачей.

Потом… Потом были встречи, радостные лица, овации, периодически заглушаемые салютами. Жанна по пути рассказывала ему о том, откуда она знала принцип работы силового поля, что в конечном результате и спасло их (еще бы понять, как те килрачи, на Сенай, могли это предвидеть?); рассказывала о долгом пути через джунгли, пока он был без сознания; рассказывала обо всем, что произошло, пока они были оторваны от мира… Она говорила, и, казалось, не могла наговориться, словно еще до конца не веря, что им удалось спастись.

Им рассказали про кровавый бой на орбите Изольды, про мужество и героизм людей, которые ценой ужасных потерь отстояли планету. Кто-то рассказал, что с Дакоты прошло сообщение про несколько мелких поражений килрачей там. В другое время это ничего бы не значило, но, так как Аа'асиай с помощью «Гетман Хмельницкий» прекратил свое существование, у них не осталось опорных баз в секторе и «котячий» флот в полном составе отступил в сектор Оариис-с, окончательно оставив Дакоту. Так же рассказывали, что под Новый год в секторе Ригель началась мелкая заварушка двух соединений, незаметно переросшая затем в громадное сражение восьми дивизий. В ходе этой битвы, захватившей несколько десятков парсеков, были отбиты две звездных системы, и практически весь сектор перешел под контроль сил Конфедерации.

«Мы отступаем здесь, — думал Джеймс, прислушиваясь к гулу двигателей. — Отступаем, а в других местах отступают килрачи. Место боя сейчас в секторе Дакота, а сюда придут другие корабли, пилоты, воины и отобьют эту систему, а за ней и весь сектор. Здесь мы сделали всего лишь один шаг назад, который потом превратится в победную поступь вперед. И он превратиться, — мысленно пообещал самому себе молодой пилот. — Пусть через год, пусть через десятилетие — но превратиться! Мы отобьем у килрачей всю нашу территорию, наши поселения, миры, а уже потом будем думать, где следующее место боя, и нужно ли оно нам…»

Задрожав всем корпусом, транспортный корабль взмыл в высоту, взметнув на стартовой площадке клубы пыли. Четыре «Ворона» пристроились спереди, сзади, по оба бока от него, и эскорт, описав над базой прощальный круг, понесся в небо, где их с нетерпением ждал «Гетман Хмельницкий».

КОНЕЦ ТРЕТЬЕЙ ЧАСТИ.

«Alea jacta est.»

Боевая база «Гетман Хмельницкий», где-то на границе секторов Фито-12 и Дакота, кабинет командора. Две недели после эвакуации из системы Куросао. 2385.18.1.

Выключив интерком, командор «Гетман Хмельницкий» Джон Фарбах посмотрел на сидящего перед ним Джонсона, и слабая усмешка промелькнула в его глазах: темно-фиолетовые синяки, медленно заживающие ссадины, белые кресты пластыря на щеках и лбу, рука в гипсе — его заместитель выглядел очень колоритно.

— Военный Совет?! — полуутвердительно не то спросил, не то вздохнул Блэйк. Его сообщения приходили чаще всего и успели всем порядком надоесть: командору, который обязан был ответить на каждое, Джонсону, читавшему эти сообщения экипажу, и команде «Гетмана Хмельницкого», выслушивавшей их.