Вадим Кирпичев - Вечник

Она сказала:

— Какие удивительные у тебя глаза. Казалось бы, черные, и все-таки с какими-то светлыми искрами. Я это сразу заметила! Еще на карнавале.

— Глаза как глаза.

— Как здорово: мой офицер смущен. Что касается Службы… только не смейся, я знаю, что тебе сейчас нужно. И не пожимай плечами. В таком случае вообще ничего не скажу!

— Извини.

— Хорошо. Скажу. У тебя в Йозере много друзей?

— Мало.

— У тебя есть фаноподружка?

— Нет.

— Выходит, ты вообще не очень любишь фано?

— Да.

— Отлично! — Фестади всплеснула руками. — Значит, ты наш человек. Хочешь побывать в раю? Правда, мой отец и его скучные друзья называют этот рай постинформационным обществом, но на самом деле это обычный рай. Я тебя там познакомлю с замечательными, удивительными людьми. Ты забудешь о своих скучных башнях. Поехали!

Ухватив визкапа под руку, Фестади потащила его к транспортной площадке, и через миг они уже со свистом летели лифтовым лабиринтом.

Бруно догадывался, куда они летят, но не это занимало его мысли. Он пытался заглянуть в будущее стоящей рядом золотоглазой фаны.

У поверхности оно было прозрачным, как хрусталь. Зато чуть глубже сразу мутнело. Создавалось полное впечатление, что он смотрит в стеллит, в непроницаемый камень времени.

Выходя из лифта, Бруно успел заметить, что некоторые пассажиры, из торопившихся занять места в кабине, с удивлением посмотрели на Золото. Но гадать о причине таких взглядов было некогда. Бегущая дорожка подхватила их и понесла по цветущему склону холма к кремовым дворцам.

Мир кремовых дворцов был действительно прекрасен.

Голубые до рези в глазах озерца слепили солнечными бликами на мелкой волне. Широкие пальмовые аллеи вели к живописным, самой причудливой, сказочной архитектуры зданиям. Белые дуги мостов над каналами и озерами широким шагом уходили куда-то в неведомую даль под синими небесами.

Но самым большим потрясением явились человеческие лица. Открытые, без спектров. Лица уверенных, не задерганных ежедневной беготней за стэлсами людей. И ни одно из них не походило на другое. После двух лет жизни в мире башен Бруно не мог на них насмотреться. Золото не обманула, когда говорила о замечательных и необыкновенных людях, живущих здесь.

Молодые люди уходили все дальше.

Сперва белыми мостами, потом мостами по-детски наивно, но симпатично раскрашенными под радугу. Мимо модернистских зданий в бело-грязных и вместе с тем изящных наплывах, мимо золотых пляжей.

Куда? К зеленым облакам висячих садов на горизонте? Зачем? За ответами на вопросы, о которых шептал ветер, летевший с океана? Бруно не спрашивал. Он был готов идти по этим детским радугам вечно. Лишь бы шагать рядом с Фестади и как награду ловить взгляд ее золотистых глаз. В общем, напрочь забыл наш визкап мудрые советы своего опытного друга.

Золото тем временем изменилась. Хищная пружинистость, добавленная в ее походку, золотая грива на плечах сделали ее похожей на молодую сильную пантеру.

От красоты фаны визкап невольно загрустил. «Подросток», «молодая пантера», «добрая королева» — Фестади была совершенна в любой роли, причем она не играла. Бруно знал: секрет фаны в том, что она такой была. Он видел не роли, а грани. Тут загрустишь. Ведь Золото принадлежала сектору кремовых дворцов, стэлсами отгородившемуся от мира башен лучше, чем стеллитом. Ну кто здесь какой-то визкап Службы?

Фестади взяла Бруно под руку, чуть прижалась к нему. Любую перемену настроения, ее причину фана чувствовала и понимала мгновенно.

Спросила:

— Надеюсь, ты не боишься быть счастливым?

— Нет, конечно.

— Хорошо, я в тебе не ошиблась. К сожалению, очень многие из попавших впервые в наш сектор испытывают шок. У них нет ни сил, ни души, чтобы быть счастливыми, и тогда они начинают ненавидеть тех, кто смог. А я люблю кремовые дворцы и хочу, чтобы и ты их полюбил. Рассказать тебе о нашем секторе подробнее? Неужели не любопытно узнать, как устроен рай? Что ты молчишь?

Золото принялась теребить визкапа за рукав, пытаясь заглянуть ему в лицо. Бруно не реагировал. Рассматривал каналы, пеструю, веселую фантасмагорию архитектуры на зеленых берегах, а на девушку даже не глядел.

— Бруно, не молчи! — В голосе золотоглазой фаны появились наигранно-возмущенные нотки. — А то я решу, что ты самый обычный фанотик, которого, кроме мельтешения картинок в спектре, ничто не интересует!

— Сегодня днем со мной по биокому разговаривала ты или твоя фанокопия? — неожиданно задал Бруно вопрос не по теме, но врасплох Золото не застал.

— Ну конечно, ты говорил со мной. Само собой, все фаны и фаноактрисы используют свои фано-я для общения в фаномире — там столько агрессии, всю эту грязь фаномаски берут на себя, — но с друзьями я таких вещей себе не позволяю.

Приподнявшись на цыпочки — мешало широкое плечо — Фестади для убедительности чмокнула визкапа в щеку. Сразу севшим голосом молодой человек пробасил:

— Ладно. Рассказывай.

— Смотри. Этот дворец взят из знаменитого фанофильма «Хороги Анариды», а соседний — из «Абсолютного фано».

Фестади указала на парочку кремовых дворцов, затаившихся в цветущих деревьях и кустах на противоположном берегу канала. Крышу первого дворца украшали статуи клыкастых хорогов, а второй представлял собой сбитые в стадо сказочные башни.

Девушка пояснила:

— В нашем секторе фано и реальность слились в одно целое. Пошли дальше, там есть совершенно потрясные лачужки.

Показывая шедевры южной архитектуры, рассказывая их историю, золотоглазая фана уводила визкапа все глубже в этот дивный мир, в котором декорации стали камнем. В кремовом секторе жили создатели фано, творцы иллюзий для Йозера Великого, да и для всей Арки.

Здесь фанотехнологи «оживляли» в биокомах великих актеров прошлого, придумывали фаноконст-рукты невиданных красавиц, в которых соединяли все лучшее из десятков давно умерших и вполне еще живых актрис. Здесь выходили фанофильмы со сценариями, сочиненными фано-я известных писателей, а роли в этих фанофильмах исполняли также исключительно фанокопии. Здесь моделировали фанозрителей. Запускали их в фано. И в итоге создавали тот фантастический фаномир, в котором никто и никогда не уверен, с кем он на самом деле общается, кого видит и какой реальности фанопродукт потребляет.

Многое Бруно знал и раньше, а услышал что-то новое, когда Золото стала рассказывать о своем отце, акметехнологе.

Информационный мир башен умирает. Грядущие фанотехнологии сделают лишними миллионы людей. Когда сценарии пишут фанокопии, роли играют фаноконструкты, а журналистов в редакции заменяют фаноболванки — отмирают целые профессии. Скоро несколько тысяч фанотехнологов смогут создать фаномир для целого материка. Тор пока сдерживает эти процессы, но остановить их не в его силах.