Элейн Каннингем - Алые небеса , голубое пламя

Противник, шатко переваливаясь с плоскости на плоскость, сел ему на пятки, и Джаг попытался оторваться от преследования.

Он рванул прямо навстречу главным силам: потрёпанному корвету, окружённому пятью древними «крестокрылами». Пираты уже видели флот чиссов в руинах и, по всей видимости, постановили, что раз по ним не было выпущено ни единой ракеты класса «земля-воздух», то таковых у обороняющейся стороны и не имеется.

Но даже в таких условиях грядущая битва подразумевала собой противостояние единственного, отнюдь не быстрого чисского корабля и нескольких крепких пиратских кораблей с профессионалами за штурвалом. Противник имел все причины надеяться на разгромную победу.

Джаг бросил «Голубое пламя» в чудаковатый зигзагообразный вираж, открыв беспорядочный огонь: почти все его выстрелы уходили в «молоко». Он понадеялся, что это усыпит бдительность пиратов, и они пропустят запуск двух протонных торпед.

Оба снаряда настигли свои цели, и космическое пространство осветилось двумя скоротечными, но яркими вспышками. Джаг направил свою машину прямиком в образовавшееся осколочное облако, нарвавшись на несколько жёстких столкновений с фрагментами истребителей. Преследовавший его «крестокрыл» предпочёл поберечься и по широкой дуге ушёл на безопасную дистанцию.

На консоли Джага замигали предупредительные огоньки: гипердрайв был повреждён в ходе полёта и дал течь. Пилот решил, что будет волноваться об этом позже, когда переход на сверхсветовую скорость станет для него необходимостью… или хотя бы одним из возможных вариантов. У его потрёпанного корабля не было ни шанса сбежать в гиперпространстве.

Однако ему пришло в голову, что возникшая ситуация подходит как нельзя лучше для реализации его замысла с обманчивым фиаско. Его пальцы заплясали на консоли, перебрасывая излишки энергии на системы повреждённого гипердвигателя и вводя команды для перехода на сверхсветовую скорость. В то же самое мгновение он взвёл механизм для сброса гипердвигателя, которым были оборудованы все до единого чисские корабли: немногие могли посостязаться с «когтекрылами» в чистой манёвренности, зато гипердрайвы этих истребителей нередко давали сбои.

«Голубое пламя» завибрировало, набирая скорость. Джаг наблюдал за тем, как стрелка неуклонно ползёт вверх по шкале: перенасыщенность систем гипердрайва приближалась к критической отметке.

— Будет жарко, — пробормотал пилот, увиливая от стрел лазерного огня, которым его поливал надвигающийся спереди Зет-95.

В последний момент Джаг резко вильнул в сторону, выстреливая перегретым гипердвигателем прямо на путь следования вражеского истребителя.

«Когтекрыл» ударило взрывной волной, бросив его в неостановимое вращение. Джаг ослабил хватку ручек управления, позволив «Пламени» передвигаться по собственному разумению: он прекрасно понимал, что с такого рода силами его древней скрипящей конструкции просто не совладать. Когда «когтекрыл» плавно выпорхнул из зоны боевых действий, Джаг принялся медленно расширять спираль траектории движения и в конечном счёте сумел вернуть управление в свои руки без вреда для здоровья машины.

Трёх истребителей как не бывало, невозмутимо отметил он. Остался лишь корвет и два «крестокрыла».

Красно-чёрный корабль описывал витки вокруг поля обломков, словно океанский хищник, изучающий останки потерпевшего кораблекрушение судна. Похоже, для его пилота притворная непрофпригодность Джага выглядела не слишком убедительно.

Джаг поправил на лице защитную маску и расправил плечи. Ему было необходимо убедить этих людей, что он — лучшее, что могут выставить на кон чиссы, но даже это лучшее не тянет ни на какие стандарты.

Предупредительные огоньки вновь вспыхнули. В этот раз дали о себе знать маневровые движки: они также были близки к перегреванию. Время было настроено решительно против него.

— Фиаско — самый быстрый путь к обману, — бормотал Джаг, бросая «когтекрыл» в стремительное пике.

Он понёсся прямиком на купол и, прорвавшись сквозь гущу пиратских кораблей, врубил все до единого репульсоры на полную мощность.

«Голубое пламя» резко затормозило. Насколько убедительным это всё казалось кораблям на высокой орбите, Джаг определить не мог. Как и просчитать.

«Когтекрыл» нырнул в пролом, мимоходом выбив из креплений ещё несколько секций отражающего транспаристила.

Джаг закружился в потоке гигантских серебристых листов.

И приземлился с такой силой, что его корабль вновь подскочил в воздух.

Репульсоры вырубились, так что второе приземление вышло гораздо жёстче, отдавшись болью в каждом нерве его тела. Небеса над головой как и прежде полыхали огнём: даже в темноте ангара они казались будто бы залитыми кровью.

Джаг стряхнул с себя оцепенение и двинул ладонью по фонарю пилотской кабины. Он сорвал с себя лётный шлем и, не обращая внимания на пульсирующую во лбу боль, задрал голову кверху.

Прямо над ним на фоне бледно-зелёной луны вырисовывался силуэт красно-чёрного «крестокрыла». «Крестокрыл» отрубил двигатели и был определённо намерен проследовать за «Пламенем» в пролом.

Джаг перемахнул через бортик кокпита и сгруппировался для приземления. Поднявшись на ноги, он смахнул осколки транспаристила со своей униформы. Пульсирующая боль в голове только усилилась, порез на лбу обильно кровоточил.

Корабль, как выяснилось, был в ещё худшем состоянии, чем он сам. Две «лапы» были безнадёжно сломаны, синяя краска на бортах потрескалась после столкновения с транспаристиловыми осколками. Разрушения выглядели фатальными. Джаг ощутил внезапный приступ раскаяния, обводя взглядом ангар в поисках последнего элемента, которому суждено было дополнить мрачную картину.

В двух шагах от него лежало тело кадета, обезображенное до неузнаваемости: по нему невозможно было даже определить, юноша это или девушка, человек или чисс. Джаг подтянул тело к лежащему в руинах «Пламени» и перевалил его через борт пилотской кабины. Стиснув зубы, он принялся оценивать убедительность пейзажа.

Кивнув сам себе, он развернулся и заковылял в сторону леса.

Он скрылся в чаще, после чего отыскал нужную тропу, которая для любого постороннего была тайной за семью печатями. Но даже в этом случае он так и не нашёл бы Шаункир, не выступи она сама ему навстречу из тени увитого лозами дерева.

— Они придут?

— Скоро, — только и смог вымолвить он, после чего осел, уткнувшись лицом в холодную землю.

Он едва понимал, что происходит, когда Шаункир затаскивала его в толщу лиан.

Почти всё его тело онемело, так что он не слишком возражал, когда девушка не очень-то бережно перевернула его на спину. Несколько мгновений её мрачный испытующий взгляд цеплялся за его лицо. Затем она коснулась его лба и запустила пальцы в короткие чёрные волосы, исследуя рану.