Тимоти Зан - Ангелмасса

Справиться с волосами было несколько сложнее. Большинство женщин, которых она встречала, охотясь за одеждой, весьма широко использовали фиксирующие лаки, замысловатые шпильки и усыпанные драгоценностями гребни, которые Чандрис не смогла бы укрепить на голове, даже если бы их имела. Но, к счастью, она заметила нескольких дам, которые попросту заплетали косы, хотя и довольно вычурные, но Чандрис сумела подобраться к ним достаточно близко, чтобы понять, как это сделать.

Воспроизвести фасон оказалось труднее, чем она рассчитывала, но настойчивость принесла свои плоды, и после нескольких неудачных попыток Чандрис добилась более-менее приемлемого результата.

Оставалось самое простое. Внимательно осмотрев себя в высоком зеркале, она погасила свет и вышла из каюты. Достигнув внешнего сходства с представительницами высшего класса, следовало уподобиться им внутренне.

Ранее она без особого напряжения превратилась в студентку среднего класса, затратив от силы полчаса; теперь, прохаживаясь по салонам высшего, Чандрис вжилась в новую роль за половину этого срока. Отчасти ее подталкивала к этому насущная необходимость – в последний раз она ела ранним утром и уже начинала чувствовать знакомые голодные спазмы, – но главное заключалось в том, что манеры этих людей были намного проще и естественнее. Вероятно, оттого, что их богатство и власть сами говорили за себя.

Ее желудок свела очередная судорога, но, как нельзя кстати, выход из положения был совсем рядом. Он маячил на краю поля зрения Чандрис с той самой поры, когда она вошла во второй салон из тех, что попадались ей по пути. Примерно пятидесяти лет, в дорогом костюме с усыпанной камнями пряжкой у ворота, он являл собой типичный образчик мужчины, вышедшего на охоту.

В иных обстоятельствах Чандрис, возможно, дождалась бы, пока он сам не сделает первый шаг. Но сейчас, когда ее желудок бурчал от голода, она была не в состоянии терпеть. Двинувшись ему навстречу и глядя куда угодно, только не на него, она внезапно совершила плавный поворот и мягко с ним столкнулась.

– О! Прошу прощения! – сказала она, глядя снизу вверх ему в глаза. – Не слишком учтиво с моей стороны, как вы полагаете?

– Пусть вас это не беспокоит, – отозвался он, оскалившись, словно хищник. – Во время космических перелетов такое случается сплошь и рядом. Изменение тяги двигателей то и дело искажает искусственное поле гравитации.

Чандрис едва заметно вскинула брови, улыбаясь в ответ:

– Судя по вашим словам, вам довелось много путешествовать.

Это был откровенный намек, и мужчина ухватился за него обеими руками.

– Порой мне кажется, что слишком много, – сказал он. – Центральное управление моей компании находится в системе Серафа, но мы также владеем крупными пакетами акций рудников в поясе астероидов Лорелеи и орбитальных обогатительных фабрик Бальморала. Весьма напряженный график работы. Быть может, вы слышали о нас – «Стардаст Металз».

– Не скромничайте, – мягко упрекнула Чандрис. – Вы у всех на слуху. – На самом деле она лишь десять минут назад услышала брошенное кем-то вскользь упоминание об этом предприятии. – И чем же вы занимаетесь в компании?

Мужчина улыбнулся той же хищной улыбкой.

– По большей части всемерно стараюсь повысить прибыли, – ответил он, предлагая девушке руку. – Я Альберт Тумз, акционер и ГДМ.

Чандрис вскинула брови, на сей раз выше прежнего.

– Не может быть! – воскликнула она, гадая, что такое ГДМ. – Потрясающе!

Он скромно пожал плечами.

– Не преувеличивайте. Большинство пассажиров в этом отсеке – куда более важные персоны, чем я.

– Если значимость человека определяется его безразличием к окружающим, то, конечно, они намного важнее вас, – печально произнесла Чандрис, опустив глаза. – Я гуляю здесь уже… уже и не помню сколько, но только вы снизошли до разговора со мной.

Альберт потрепал ее по плечу.

– Не судите их по первому вечеру, – посоветовал он. – К тому же вы и не стремились завязать беседу с кем-нибудь.

Чандрис кокетливо улыбнулась.

– Откуда вам знать? – поддразнила она. – Разве что если вы за мной следили.

– Я действительно сразу заметил вас, – с улыбкой признался Альберт. – Но только потому, что мне нравится смотреть на прекрасных женщин.

– Льстец!

– Не льстец, а ценитель истинной красоты, – поправил он, чуть склоняя голову.

Девушка рассмеялась.

– Меня зовут Чандрис Адриесса, – сообщила она. – Полагаю, вы уже выяснили, где находится ресторан?

– Конечно, – отозвался Альберт, осторожно, но уверенно беря ее под руку. Совсем не по-братски, как давешний инженер, скорее как хищник, поймавший добычу. – Честно говоря, я побывал во всех шести. Идемте, я покажу вам лучший из них.

Он с самого начала настоял, чтобы обед Чандрис включили в его счет. Она любезно согласилась, обойдясь без притворных возражений. Иного пути не было; никто в этой части корабля не пользовался наличными или кредитными картами, и вряд ли она смогла бы заказать еду в пустующую каюту. Предложив заплатить за нее, Альберт избавил Чандрис от необходимости навести его на эту мысль впоследствии.

Еда была недурна, хотя и не настолько сытная, как надеялась девушка. За трапезой она вынудила спутника рассказывать о себе, надеясь восполнить пробелы в своих знаниях о жизни высшего класса.

Задача оказалась нетрудной. При всей своей культуре и утонченности Альберт был невероятно хвастлив, и после двух-трех наводящих вопросов Чандрис оставалось лишь слушать, кивать и изображать восхищение каждым его словом. К тому времени, когда он вспомнил о приличиях и в свою очередь начал расспрашивать ее, Чандрис располагала всей необходимой информацией, чтобы сплести правдоподобную сеть лжи вплоть до запутанной истории о том, что прошлогодние контракты на поставку сверхпроводников принесли фирме ее родителей на Ахаре такие доходы, что они смогли послать ее учиться в колледж на Серафе.

К тому же Альберт пребывал не в том состоянии, чтобы замечать мелкие промахи. С самого начала было ясно, что он уже успел воздать должное содержимому винных погребов «Хирруса», а возлияния за столом еще больше затуманили ему мозги. Чандрис знавала в Баррио немало мужчин этого типа – мужчин, главным критерием самооценки которых является то, сколько они могут выпить, вдохнуть или проглотить, прежде чем их глаза сойдутся на переносице.

Она уже давно потеряла счет тем испорченным для нее вечерам, которые Триллинг и его приятели проводили время в дурацких состязаниях подобного толка. Было справедливо, что хотя бы один такой вечер пойдет ей на пользу.

Чандрис говорила и слушала, заботясь о том, чтобы на столе не переводилось спиртное и иные средства «для поднятия духа»; когда они наконец отправились в каюту Альберта, ему пришлось опереться на ее руку, чтобы держаться прямо. Открыв дверь, она подвела его к кровати, усадила и помогла снять пиджак и драгоценную пряжку.