Вонда Макинтайр - Хрустальная Звезда

Хэн осторожно сделал глоток, почти уверенный, что ему подсунули какое-нибудь разбавленное пойло или разъедающий горло растворитель, но крепкое бархатное пиво изумило его своим ароматом. Он осушил первую кружку и взялся за вторую, продолжая разглядывать посетителей.

Какой-то хлюпающий стук заставил его обернуться к стойке.

Щупальце похлопывало по ней, сначала мягко, потом более настойчиво. Время от времени один из присосков прилипал к стойке, и щупальце отрывало его с громким мокрым звуком.

— Эй, поосторожней, приятель, так недолго и инвалидом остаться! — смеясь, сказал Хэн. Пиво согрело ему душу. Теперь он уже лучше слышал разговоры посетителей, почти разбирая слова. Он сделал еще хороший глоток.

— Вы уже доказали свои лучшие качества, сэр, — заскрежетало щупальце. — Теперь вы хотите улучшить свое благосостояние за счет потери своих обязательств.

— Моих… чего? — изумился Хэн.

— Обязательств передо мною! Вы занимаете мою территорию, глотаете мои запасы продовольствия…

— Это ведь не ваш родной язык? — усмехнувшись, спросил Хэн.

— Конечно нет!

— У вас получается лучше, когда вы говорите напрямую.

— Платите!

— Вот теперь совсем другое дело. Коротко и ясно. — Хэн вынул из кармана монету и швырнул ее на стойку.

Щупальце прижало к ней один из присосков, захватило монету и юркнуло за стойку. Через мгновение оно появилось снова.

— Что вы думаете о местных развлечениях? — спросил Хэн.

— Мы не думаем, мы их делаем. — Щупальце извивалось по бару, неусыпно следя за каждым уголком таверны. — Вы желаете развлечься какими-нибудь играми?

— Только не игрой в города или бегом в мешках.

— Болобол? Здесь есть лига.

— Лучше что-нибудь более сидячее… и рискованное.

Щупальце сделало движение, указывающее на что-то за спиной Хэна. Он обернулся и с размаху ткнулся носом в грудь гиганта.

Хэн поднял глаза. Перед ним стояло огромное человеческое существо, на голову выше Чубакки, громила женского пола, чьи размеры образовались благодаря манипуляциям с генами.

Гром-баба весело улыбалась, глядя сверху вниз на Хэна.

— Спортсмен, что ли? — низким голосом осведомилась она.

— Вроде того. Время от времени люблю биться… об заклад.

— Это хорошо. Ну-ка, выбери масть. — В ее огромной ручище появилась колода карт.

У Хэна сладко заныло сердце. Вот они — Шанс и Случай.

— Отлично, — сказал он. — Это как раз то, что нужно.

Анакин яростно извивался в руках Джайны, пытаясь освободиться. — Пусти, Джая, — хныкал он. — Пусти!

— Прекрати вырываться. Анакин. Успокойся, прошу тебя? — Джайна крепче обняла своего младшего брата, но тот еще сильнее начал бороться с ней. Анакин перестал плакать, но был еще так зол и испуган, что весь дрожал.

— Папа! — кричал он. — Я хочу к папе!

Джайна тоже была испугана и растеряна, хотя и пыталась сделать вид, что это не так.

Они находились на каком-то совершенно круглом участке травы. Джесин и черный вирвулф мистера Айона спали. Джайна сама только что проснулась — проснулась от боли. У нее еще никогда не было такого ужасного пробуждения.

Джайна не могла понять, где они находятся. Круглый травяной участок не был частью их лужайки. Это была какая-то огромная металлическая комната. Пятно травы находилось посреди металлического пола — как будто кто-то вырезал его гигантским ножом и поместил сюда. Джайна обвела взглядом стены, но не смогла увидеть ни окон, ни дверей. Свет падал на пол сверху.

— Не плачь, Анакин, — сказала Джайна, сама готовая заплакать. — Я с тобой. Мне уже пять лет, и я смогу защитить тебя, ведь тебе только три.

— Три с половиной, — всхлипнув, пробормотал малыш.

— Конечно, три с половиной, — успокаивающе сказала Джайна.

Анакин еще раз всхлипнул и вытер рукавом грязное личико.

— Хочу к папе! — упрямо повторил он. Джайна тоже хотела, чтобы папа был здесь. И мама. И Винтер. И Чубакка. Но она не могла сказать об этом вслух — она должна быть взрослой. Джайна гордилась тем, что она самая старшая. У нее уже скоро вырастут коренные зубы — вот один из передних молочных уже шатается. Она раскачивала его языком, когда приходилось о чем-то думать.

Джайна была на два года старше Анакина. Ну хорошо, пусть на полтора. И только на пять минут старше Джесина. Они были двойняшками, хотя и не очень похожими: волосы у Джайны были светлыми и прямыми, у Джесина — темными и вьющимися.

— Пусти! — снова потребовал Анакин.

— Я отпущу тебя, — сказала Джайна. — Но только обещай мне, что не будешь уходить с травы.

Анакин надул губы. Его темные, полные слез глаза сверкали гневом. Он всегда злился, когда ему что-нибудь запрещали.

— Обещаешь?

— Обещаю.

Джайна отпустила брата, который тут же помчался по траве к краю. Она лишь на секунду выпустила его из виду, повернувшись к Джесину в надежде, что тот проснулся. Но Джесин продолжал крепко спать.

Джайна обернулась и увидела, что Анакин на самом краешке травяного участка внимательно рассматривает металлический пол, видимо намереваясь ступить на него. Она рванулась к брату и потащила его назад.

— Ты же обещал остаться на траве!

— А я и так на траве, — возразил Анакин. Он показал рукой на стену. — Вот дверь, Джая. А краканы там нет!

Когда они последний раз были с мамой в путешествии, им не разрешили купаться в океане. Планета Мон-Каламари почти вся состояла из сплошного океана, который кишмя кишел краканами. Краканы ели все подряд, но особенно любили детей.

С тех пор, когда Анакину что-нибудь запрещали, он приводил убедительный довод — там нет краканы.

Джайна не хотела пугать его. Она и сама не знала, стоит ли здесь чего-нибудь бояться или нет. Больше всего ей хотелось бы знать, как они здесь оказались. Наверняка случилось что-то плохое.

Вот если бы мама, папа, дядя Люк и Чубакка были здесь! Или хотя бы кто-нибудь один из них.

Джесин застонал во сне. Джайна схватила Анакина за руку и потащила его к брату. Они начали тормошить Джесина.

— Джаса, Джаса, проснись! — сказал Анакин. — Соня-засоня! Джесин открыл глаза.

— Ох! — сказал он.

— Ох! — эхом отозвалась Джайна. Она всегда чувствовала то же, что и Джесин, и он чувствовал то же, что и Джайна.

Глаза Джайны наполнились слезами, нижняя губа задрожала. Она крепко сжала губы, чтобы не разрыдаться.

Джайна сделала это, чтобы ее боль прошла. Ее и Джесина, еще до того как он окончательно проснется.

Ей не разрешалось использовать способности Джедая, если рядом не было дяди Люка. Джесину и Анакину тоже. Дядя Люк следил, чтобы они делали все правильно.

Но иногда возникали ситуации, когда надо было применить Силу без его разрешения. Например, сейчас.

Джесин сел. К его рубашке прилипли травинки, они были даже в его волосах. Джайна провела рукой по своим волосам, но не нашла ни одной травинки. Ее светлые волосы были слишком прямыми, и в них едва ли могло что-нибудь застрять. Джесин запустил пальцы в свои вьющиеся волосы и пригладил их. Травинки упали.