Вонда Макинтайр - Хрустальная Звезда

Он мог бы сдаться на милость Новой Республике — ведь она объявила амнистию тем, кто сдастся добровольно…

Лелила бросила быстрый взгляд на Риллао — не узнала ли она в своей собеседнице Главу Правительства Новой Республики? — но ее опасения были напрасны.

— … и, может быть, Республика простила бы его и дала бы возможность искупить вину. Но этот ужасный человек — я назову его имя — не захотел просить у своего народа прощения. Он бросил своих соотечественников в гиперпространстве. Иногда он прилетает сюда и расхаживает по кораблям с видом мстительного бога. Он отбирает детей и продает их в рабство. Иногда он будит их родителей и рассказывает об этом, наслаждаясь их страданиями. Он может продать в рабство и их самих. Он живет в роскоши, готовясь к возрождению Империи. Готовясь стать Императором!

Риллао вздохнула и стиснула кулаки.

— Его зовут… Хетрир, — на лице ее мелькнула тень удовлетворения от того, что она открыла имя Прокуратора.

— И то же самое он сделал с тобой? — спросила Лелила. — Он разбудил тебя и заставил смотреть, как уводят твоего сына?

— Моя история куда более сложна, — тихо ответила Риллао. — Мои взаимоотношения с Хетриром… уникальны.

— Почему же твой народ остается здесь, зная, что детей продали в рабство? Я же сказала безымянному фирреррео, что теперь они свободны!

— Их детей не продали в рабство. Мой сын — единственный из детей фирреррео, кто остался жив. Хетрир не заставлял мой народ смотреть, как отбирают их детей. Он просто увез мой народ, оставив детей на Фиррерре, а потом разрушил наш мир. Он заставил их смотреть из космоса, как погибает наша планета вместе с детьми и теми людьми, которые на ней остались.

Испарина выступила у Риллао на лбу. Она легла на койку и закрыла глаза.

Лелила не могла произнести ни слова. Она была в ужасе от того, что услышала. Значит, таинственный зловещий Хетрир не исчез, он просто затаился и продолжает творить зло, мечтая о господстве над Вселенной.

Его необходимо найти и сурово покарать! А «Возрожденную Империю», окопавшуюся на его искусственной планете, уничтожить под корень!

— На том корабле, который ты преследовала, — похищенные дети. Неужели он начал красть детей из миров Новой Республики? Ты хотела освободить кого-нибудь из них? — неожиданно спросила Риллао.

Лелила задумалась, потом все же решила рассказать хотя бы часть правды.

— Сначала родители подумали, что это обычное похищение. С целью выкупа или чего-нибудь еще, — сказала она.

— Но поскольку требования выкупа не поступили, они решили нанять тебя?

— Да.

— Но ты…— Риллао помедлила, подбирая подходящие слова, чтобы не обидеть Лелилу. — Но ты новичок в своей профессии?

— Да, я совсем недавно стала заниматься этим.

— Я помогу тебе, — сказала Риллао. — А ты поможешь мне.

— Да.

— Надо взять курс на Халцедон. С этими словами Риллао закрыла глаза и заснула.

Тигрис с Анакином на руках замыкал процессию, двигавшуюся по длинному узкому туннелю к взлетному полю искусственной планеты. Впереди величественно вышагивал Лорд Хетрир, за ним маршировали одиннадцать лучших, тщательно отобранных Прокторов. Последним из одиннадцати был новый Проктор, выдвинутый из помощников. Тигрис ускорил шаг и поравнялся с ним.

— Ты, нянька! — презрительно скривился новый Проктор. — Как ты смеешь идти рядом со мной? Твое место позади меня!

Краска бросилась Тигрису в лицо. Он остановился и, подождав несколько мгновений, снова вошел в хвосте процессии.

«Надеюсь, что ты умрешь, — злобно пожелал он новому Проктору. — Узнаешь тогда, что такое обряд очищения!»

Все случаи смертельного исхода во время обряда очищения хранились в строжайшей тайне.

Прокторы давали кровавую клятву не говорить никому ни слова о смерти какого-нибудь их товарища. С Тигриса клятву не взяли, поэтому он с чистым сердцем мог напугать нового Проктора, рассказав ему об этих смертях. Его так и подмывало подойти к этому выскочке и хорошенько постращать его. С него мигом бы слетела спесь!

Но Тигрис решил не делать этого. Он всей душой хотел быть преданным лорду Хетриру, даже безо всякой клятвы.

Тигрис уже устал нести Анакина — малыш был довольно тяжелым. Его руки затекли, и ему очень хотелось размять их. Тигрис мечтал быть очень сильным и часами тренировался с учебным мечом. Частенько он тайком выскальзывал из спальни по ночам, чтобы снова и снова тренироваться. На следующий день, конечно, ему приходилось клевать носом, но Тигрис постоянно контролировал себя, стараясь быть собранным и сосредоточенным, чтобы не пропустить каких-нибудь указаний лорда Хетрира. Как жаль, что на этой маленькой планете ночи были такими же короткими, как и дни, и иногда время, отведенное для сна, приходилось на светлое время суток. Тигрис предпочитал тренироваться в темноте, чтобы никто не мог его увидеть. Он боялся насмешек — ведь его меч был простым учебным, а не Огненным, как у Прокторов.

Анакин крепко держался за шею Тигриса. Тигрис считал себя уже достаточно сильным и натренированным, но все же он мечтал поскорее добраться до корабля и отдохнуть от постоянного ношения тяжелого малыша. Наконец в конце туннеля появился свет, и процессия вышла наружу, направляясь к кораблю, стоявшему на взлетной площадке.

Тигрис подумал, что Анакин спокойно мог идти сам, и опустил малыша на землях

— Нет! — закричал Анакин. — Нет, нет, нет! — Он больно вцепился Тигрису в ногу.

— Перестань, — сказал Тигрис, пытаясь освободиться. — Ну что ты как маленький!

— Не хочу идти, — капризничал Авакин и вдруг оглушительно завизжал.

— Успокойся! Прекрати! Но Анакин стал визжать еще сильнее. Тигрису удалось освободить ногу из цепкой хватки ребенка. Он взял его за руки и наклонился над ним.

— Малыш, — мягко сказал он. — Ну что ты так расшумелся? Все будет хорошо.

Анакин перестал плакать, но только для того, чтобы набрать в грудь побольше воздуха перед новым воплем.

Тигрис обнял его.

— Все будет хорошо, — повторил он. Анакин обвил ручонками шею Тигриса и, прижавшись к его плечу, сразу успокоился.

Тигрис пытался вспомнить, когда последний раз кто-нибудь так прикасался к нему. Лорд Хетрир не прикоснулся к нему ни разу, а он так ждал этого! Тигрис с горечью вспоминал те моменты, когда лорд Хетрир величественно возлагал свою руку на голову кому-нибудь из Прокторов. Или когда прикреплял кому-нибудь медаль. Или пожимал руку.

«Последней, кто ко мне прикасался, была моя мама, — подумал Тигрис. — Мне тогда было десять лет. Она обняла меня, погладила по голове и сказала, что очень меня любит. Но все это время она губила мои способности, мешала мне прикоснуться к Силе. Теперь даже лорд Хетрир не может мне их вернуть.Тигрис испытал внезапную ярость. — Значит, последней, кто ко мне прикасался, была предательница. Изменница. Враг».