Уильям Дитц - Телохранитель

Сделав, как велел кадавр, мы пошли дальше. Туннель привел в большую комнату. Почти вся она, как и ниши, была заполнена частями роботов. Только здесь детали были рассортированы и разложены в сотни аккуратно подписанных мешков, которые хранились на стеллажах, занимающих три стены. Четвертую загораживала огромная ведущая шестерня. Она двигалась на дюйм за раз. Табличка «Машинное масло здесь» все объяснила. А вот существа, которые прыгали, ходили, ползали и летали по комнате, были не столь понятны.

Некоторые, вроде Каа и мышки из шлюза, напоминали земных животных. Но другие, вроде пого высотой в фут, которое пропрыгало передо мной по полу, или севшей мне на плечо птицы-бабочки с крыльями из тонкой ткани, были совершенно фантастическими. В комнате их были сотни, может, тысячи, и все двигались, как уж там позволяла их двигательная система и как велела данная им программа.

В центре всего этого на возвышении, служившем одновременно пультом управления и троном, сидело нечто, по сравнению с чем даже я показался нормальным.

Когда-то оно было человеком, доказательство тому — курчавые черные волосы, темно-коричневая, почти черная кожа и глаза, светящиеся, как угли.

Но механизм почти заслонил человеческое начало, и лишь усилием воли я смог думать об этом существе как о человеке. Все правильно, решил я, иначе и быть не могло: единственный человек во Вселенной, который считался моим другом, тоже оказался уродом.

Человек рассматривал меня молча, словно понимая, что я чувствую, и давая время с этим справиться. Его голову, вернее, то, что от нее осталось, окружал металлический капот. Смонтированные по обеим сторонам капота объективы передвигались с помощью серворук. Шея, плечи и руки были его собственные, но большую часть грудной клетки заменила хирургическая сталь. Место бедер заняла металлическая станция, а ступни заменились гусеницами. Раздалось жужжание. Выбросив гусеницами петушиные хвосты пыли, человек съехал по скату мне навстречу.

Дюжины маленьких роботов прыснули во все стороны, отпрыгивая, убегая и откатываясь с дороги. Один — вылитая сороконожка — чуть задержался и только пискнуть успел, как был раздавлен. Пронзительные, как лазерные лучи, глаза полковника смотрели в мои, его рука с силой тряхнула мою. Голос был точно такой, каким он говорил через Каа.

— А ты выглядишь молодцом, черт побери. Я по тебе скучал.

Внезапно, к моему большому удивлению, меня захлестнула волна эмоций. Как будто что-то внутри меня узнало киборга, почувствовало родство с ним. Шагнув между гусениц, я обнял Вомбу за плечи. Он похлопал меня по спине. Черт возьми, как же хорошо, когда ты кому-то дорог! Как хорошо, когда тебе рады, когда по тебе скучают. Даже если, черт возьми, я не мог вспомнить этого человека. Я отпустил киборга и отошел на три шага.

Механизм завыл, когда Вомба повернулся к Саше.

— Приветствую, мисс Касад. Добро пожаловать в мое скромное жилище.

Впервые я увидел девочку оробевшей.

— Спасибо. У вас мило.

Вомба улыбнулся.

— Сомневаюсь, но было мило с вашей стороны так сказать. А теперь расскажите мне о засаде. Кто организовал ее и почему.

Я посмотрел на Сашу. Она не ответила на мой взгляд. Девочке не хотелось говорить о наших приключениях, ее как будто что-то удерживало. И она знала — что, а я не знал. Рассердившись, я начал с самого начала и рассказал самое главное. Вомба слушал, не перебивая. Когда я закончил, он кивнул.

— Как любил говорить мой папаша, ты стоишь в глубоком сорняке. И хотя я не больше тебя понимаю, в чем дело, возможно, смогу дать тебе кое-какие нити.

Немного помолчав, киборг посмотрел мне в глаза.

— Ты меня не помнишь, так ведь?

Я опустил голову от стыда.

— Не помню.

Вомба покивал, и завывания механизма сопровождали его движения.

— Я так и думал. Из всех офицеров, которыми я имел удовольствие командовать за свою жизнь, ты был едва ли не самым сумасшедшим и непокорным. Но сейчас ты другой. И я не вполне понимаю, что изменилось. Что ты помнишь?

Я снова посмотрел на Сашу, но ее здоровый глаз неотрывно глядел в какую-то точку футах в трех над головой Вомбы. Девочка не попыталась ни помочь мне, ни помешать.

— Ничего. До увольнения — ничего.

Вомба кивнул, будто ожидая этого.

— Позволь, я тебе кое-что расскажу. Расскажу о том дне, когда видел тебя в последний раз. Мы получили задание, рискованное задание, и направились к исследовательской станции под названием «Т-12». Находилась она в самом центре пояса астероидов и была очень хорошо защищена. Шло три корабля. Мы тянули жребий. Ты вытащил первый номер, капитан До — второй, а я — последний. Ты повел нас…

Кровь забилась у меня в висках, дверка памяти со скрипом отворилась, и вернулись образы. Я еще слышал голос Вомбы, но сам уже был в прошлом, чувствовал его, жил им.

Камера выбрасывания сработала, как положено, и вышвырнула нас из корабля. Звезды закружились, но остановились, когда я взял боевой скафандр под контроль и направил себя к цели. Астероид казался горой, выдернутой кем-то из Гималаев и заброшенной в космос. Он медленно кувыркался, и солнечный свет вспыхивал на его поверхности. Блеснул металл, и у меня внутри все сжалось. Даже лучшие скафандры излучают тепло, и я прямо-таки почувствовал, как ракетные установки станции поворачиваются в мою сторону. Я вышел на частоту команды и приказал:

— Пошел!

Команда понеслась к астероиду, подобно акулам, ищущим свежее мясо. Я знал, что До и Вомба уже покинули свои корабли, но это не имело большого значения: мы уже введены в дело. Если Лут выживет, она вытащит нас, а нет — будем ждать подмоги. Неприятная мысль.

Для пламени нужен кислород, которого в боевых скафандрах чертовски мало, и вокруг — бесконечный вакуум. Поэтому огненный шар, поглотивший рядового Нэгли, светил меньше секунды. Я выругался, но знал, что смерть Нэгли добавит команде адреналину. Адреналину, который нужен им, чтобы выжить.

Зажужжал зуммер, и мой сигнальный дисплей сообщил, что рабочие выходят навстречу. Старшина подтвердила это.

— М-пес-два М-псу-один. У нас сорок, повторяю, в нашем секторе сорок рабочих. Конец.

Вомба вышел на персональной частоте.

— Б-пес-один М-псу-один. Команда два берет двадцать человек справа. Ты берешь двадцать слева. Команда три прикроет. Конец.

Я переключился на частоту команды.

— М-пес-один М-пес-команде. Двадцать слева — наши. Помечайте их и накрывайте. Конец.

Хотя мне не полагалось играть активную роль, не хотелось оставаться в стороне, когда моя команда сражается. Я выбрал изображение на экране радара, пометил его как мою мишень и проверил, чтобы и все остальные были распределены.

Охотничье настроение вдруг исчезло. Ко мне неслась ракета. Я вывалил металлические опилки, включил усилитель электронных контрмер (ЭКМ) и отлетел немного назад.