Сергей Вольнов - Вечный поход

На лице Хасанбека застыли потрясённые, расширившиеся глаза. Темник сглотнул ком и спросил:

— Не подобные ли амулеты носят воины Облачной Орды?

— Нет… Небесным воинам нет нужды носить амулеты… Они носят Знак Серебряной Змеи в сердце… Ты, быть может, думаешь, что я и Дэггу Тасх принадлежим к числу воинов Облачной Орды?.. Нет, Хасанбек… Я же говорил, мы только посланники… Наша задача… только направлять избранных на тропу Вечного Похода… чтобы они могли сами доказать Небу… достойны ли влиться в ряды Небесного воинства… Но Небо очень редко останавливает на ком-то свой взгляд… За последнюю сотню лет вы первые… Я верю, что вы справитесь с испытанием… Ты ещё увидишь Небесных всадников, Хасанбек… ты ещё поскачешь вместе с ними по Небу…

Хасанбек, слушая эти слова, как завороженный глядел на толстую чёрную пластину. Казалось, он находился в каком-то трансе и бесконечно скользил взглядом по плавным изгибам «змейки». Снова и снова. Скручивая и раскручивая взгляд. Наверное, мысленно он был уже там — среди мчавшейся в Вечность лавы грозных огромных всадников, похожих на грозовые облака.

— Можно ли мне пока… — вдруг хрипло произнёс он, — хотя бы прикоснуться к такому могущественному амулету и попросить Мэнкэ-Тэнгри о великой милости…

— Мэнкэ-Тэнгри и без того чрезмерно милостив к тебе, темник… — похоже, Кусмэ Есугу не понравились его слова, но в глазах Хасанбека стояла только просьба — ни капли враждебности.

— …поскорее послать мне самые суровые испытания… Чтобы я не тратил время попусту… чтобы, если достоин… поскорее стать Небесным всадником… — Хасанбек, как в бреду, говорил и говорил, понизив голос до свистящего шёпота, и тянул, тянул левую руку к заветному амулету. — …я хочу проникнуться… прикоснуться к священному источнику веры и терпения… чтобы хватило мне сил дойти… — темник уже не слышал и не замечал ничего и никого.

Кусмэ Есуг замер в недоумении. Происходящее перед глазами настолько не вязалось с его представлениями о личности Хасанбека, о характере полководца, что впору было подумать: а не сошёл ли с ума недоверчивый темник? Потому Кусмэ Есуг на всякий случай стоял недвижимо — как себя вести с сумасшедшим, чего от него ждать?

А между тем рука Хасанбека, дрожа от нетерпения, медленно дотянулась до чёрного амулета. С опаской коснулась пальцем серебряной «змейки» и тут же отдёрнулась, словно обожглась. Но, ничего не в силах поделать, не в силах совладать с магическим притяжением небесной спирали — потянулась к ней снова…

На этот раз на поверхность со спиралью легла ладонь. И как только она коснулась серебра — пальцы резко скрючились, охватывая края амулета.

Лицо Хасанбека болезненно исказилось!

Амулет притянул его кисть, и она словно приклеилась намертво. Хасанбек сделал попытку отдёрнуть руку, но тщетно! Напротив, его пальцы всё сильнее сжимались, удерживая магическую пластину.

Глаза темника полезли из орбит.

— Отпусти! Я не хотел причинить вреда! Кусмэ Есуг, помоги мне! Забери свой амулет…

Хасанбек с усилием зажмурил глаза. Вместо крика он уже хрипел, задыхаясь. Изумлённый, не предвидевший такой реакции, Кусмэ Есуг сделал шаг назад к пологу, прикрывавшему выход из шатра. Но шнур амулета натянулся, сдерживаемый напряжённой рукой темника, и не позволил пятиться дальше.

«Посланник» ошарашено глядел на хрипевшего нойона и на свой амулет, непостижимым образом пленивший руку монгола. Казалось, Кусмэ Есуг сам не ожидал, что таковым может быть воздействие магической пластины. Очнувшись от оцепенения, он накрыл своей кистью кулак темника, и потянул изо всей силы прочь, пытаясь оторвать пальцы Хасанбека от пластины. Но пленённая рука вместе с амулетом резко дёрнулась к нойону, ещё более натянув шнур… От рывка «посланник» невольно склонился вперёд. Расслышал сквозь хрип:

— Кусмэ Ес-су-г-ххх… Попроси Небо-о… не гх-ху-би-ить».

Наклонившийся «посланник» исподлобья глядел вдоль натянутого шнура, уходящего вперёд и теряющегося в кулаке Хасанбека. Больше он не видел ничего…

Довольно заурчал большой белый зверь внутри темника. Его могучая лапа стала вдруг безвольной и немощной. И, почуяв слабину, чёрный зверь рванулся из-под неё, ещё не понимая, что его попросту…

НИКТО БОЛЬШЕ НЕ ДЕРЖИТ!

Ничего иного не мог в этот момент видеть Кусмэ Есуг… Он не видел, как всколыхнулся полог, и в шатёр скользнули две рослые фигуры. Не видел, как мгновенно изменилось лицо Хасанбека. Только что мученически скорченное в немыслимых страданиях, оно вновь стало спокойным и решительным. А на губах заплясала довольная улыбка. Левая рука темника ещё сильнее натянула шнур, притягивая голову Кусмэ Есуга к себе. В это время другой рукой он вытащил из-за пояса кинжал и полоснул по шнуру. Сопротивляющийся «посланник», получив нежданную свободу, отлетел назад. Но не упал…

Его подхватили под руки и стиснули, как клещами, два нукера мощного телосложения. Все попытки вырваться оказались напрасными.

Потрясённый Кусмэ Есуг не верил своим глазам. «Что происходит?!»

Темник стоял перед ним и улыбался, как ни в чём не бывало!

«Куда девались страдания?! Этот ли человек только что умолял о помощи?!»

На открытой ладони Хасанбека покоился заветный амулет. В другой руке поблёскивал кинжал.

— Не гневи Небо, нойон!.. Сейчас же отдай Знак Серебряной Змеи… пока… не обуглилась твоя рука… пока… — Кусмэ Есуг говорил торопливо, как заклинание, стараясь при этом освободиться от крепкого захвата. — Пока не распрямилась спираль!..

Хасанбек рассмеялся в ответ.

— Будешь рассказывать это друзьям-демонам, когда окажешься в Преисподней. Не трогай Синее Небо своим раздвоенным языком… И умолкни. Постарайся хотя бы умереть, как мужчина.

Он подошёл к «посланнику» вплотную, перехватил рукоятку поудобнее.

— Что ты делаешь, безумец! Останови-и-и… — Быстрый удар пришёлся чуть выше кольчуги. — …и-и-с-сссь…

Кинжал пронзил выемку между ключицами. Вошёл в плоть по самую рукоятку.

Глаза Кусмэ Есуга — эти ненавистные серые водянистые глаза! — дёрнулись и затихли. Угасли и бессмысленно застыли. Тело обмякло и продолжало стоять только благодаря двум воинам, удерживавшим его под мышки.

Хасанбек выдернул кинжал, некоторое время смотрел на струйку крови, фонтанчиком выбивавшуюся из раны и стекавшую по блестящим звеньям кольчуги. Потом очнулся, перевёл взгляд на безжизненное лицо «посланника»… И ОБМЕР.

На мёртвом лице оставался кусочек, который, казалось, не решилась тронуть смерть — ГУБЫ.

А на них по-прежнему змеилась, извивалась, тянула вниз уголки рта…

УЛЫБКА.

Трижды проклятая мысленно и наяву!!!

КУСМЭ ЕСУГ УЛЫБАЛСЯ!