Алексей Голубев - Одиссея барона Урхо

— Ломай! — возбужденно щелкнул Тонен по очередной клавише. Клешня краба со всей силы ударила по двери, и та обрушилась. Тонен сразу же приказал повторить действие на второй двери. Краб выломал и ее. Из проема показались лица детей, и Тонен понял, почему дверей было две. В одном помещении были собраны мальчики, в другом — девочки.

— Теперь вам нужно куда-то сбежать, — пробормотал барон. Он знал, что дети его не услышат. Вся надежда была на их здравый смысл. Но сначала нужно было обеспечить им выход.

С того места, где замер, ожидая указаний, краб, был виден противоположный кусок стены, окружавшей особняк. Тонен дал роботу приказ разрушить ее ракетой. Краб старательно исполнил его, и, когда рассеялся дым от взрыва, Тонен увидел, что рухнула целая секция, освободив более чем достаточно места для побега.

— Отлично, — довольно прокомментировал он. — Теперь, дети, догадайтесь, что нужно делать.

Он приказал крабу выползать из-за здания. Его появление было неожиданностью для сгрудившихся за ним солдат. Компьютер робота оценил ситуацию, нашел целесообразным использование огнемета и послал Тонену команду на подтверждение. Барон был готов подтвердить приказ, но в самый последний момент его рука, нависшая над клавишей, остановилась. Он вдруг увидел, из-за чего замешкался его противник.

Оказывается, не все охранники особняка вице-канцлера были убиты крабом в начале штурма. Кто-то из них успел спрятаться. Когда прибыли войска государственной безопасности, охранники присоединились к ним в охоте за роботом. Но сейчас они увидели, как из здания струится тоненький ручеек детей, и тогда, подняв оружие, они начали кричать, чтобы те остановились. Дети знали о грозившей им участи быть расчлененными на органы, если их родители не найдут деньги на уплату долгов, и они изо всех сил бежали, не обращая внимания на крики сзади, по направлению к разрушенной стене. Охранники, озверевшие от своих потерь, были готовы выместить злость на детях — но обнаружили, что на них нацелены излучатели солдат государственной безопасности. Те подобного зверства никогда не видели и допустить, чтобы по детям стреляли, не могли. Эту сцену и застал краб. Солдаты замерли, ожидая смерти, но краб застыл, впрочем, не опуская оружия. Дети тем временем почти выбрались с территории особняка вице-канцлера.

Детекторы краба уловили еще одну, гораздо более многочисленную группу солдат, направляющихся к нему со стороны ворот. Тонен дал крабу приказ отползать — и в этот момент солдаты, которых краб продолжал держать под прицелом, вдруг разом открыли по нему огонь. Броня робота не выдержала этого удара, и монитор компьютера, в обнимку с которым сидел Тонен, погас. Барон вздохнул. Он сделал то, что считал нужным. Теперь можно было со спокойной совестью идти спать.

Худощавый человек с жутко злым выражением лица стоял и рассматривал оплавившуюся броню машины, которая нанесла его поместью столько разрушений. Кончик его носа нервно вздрагивал. Если бы можно было кого-нибудь наказать, он бы уже сделал это, причем самым жутким и болезненным способом. Но охрана ворот погибла в самом начале, а все дети сбежали — не без помощи войск безопасности, со злостью подумал он. Вице-канцлер нашел выход своему гневу, пнув со всех сил блестящий остов машины.

— Это тот же робот, что был на нашем пассажирском корабле два месяца назад? — спросил он уже чуть более спокойно у офицера безопасности, стоящего рядом с ним.

— Скорее всего, — кивнул ему в ответ офицер. В неверном свете фонарей их лица казались очень похожими. — Ту машину они забрали с собой. Эта, к счастью, останется нам для исследования.

Глубоко внутри робота, в специальном бронированном ящике, система самоуничтожения еще раз отправила запрос бортовым системам. Те были мертвы — по крайней мере ответа она так и не дождалась. Не поступил и сигнал от людей, по которому она была готова прекратить свою работу. Выхода не оставалось. Система самоуничтожения еще раз проверила, все ли условия для взрыва были соблюдены. Робот был разрушен, его не дезактивировали и с ним больше не пытались связаться. Она проверила часы — прошло ровно тридцать земных минут с момента остановки реактора. Нужно взрывать, решила система.

Осколки робота разметало взрывом по территории диаметром в несколько километров. Позднее специалисты пришли к выводу, что направление взрыва — снизу вверх — должно было полностью уничтожить машину, сведя при этом к минимуму ущерб от ее самоуничтожения для окружающих людей. Но вице-канцлер Бел и его сын, офицер государственной безопасности, в момент взрыва стояли слишком близко…

Тонен едва узнавал столицу империи. Челнок высадил его вместе с другими пассажирами в центре, но если бы не острые золоченые шпили императорского дворца, он бы долго соображал, где находится. Зданий, которыми был когда-то застроен центр города, больше не существовало, вместо них из земли росли дома, хоть и стилизованные под имперскую архитектуру, но явно построенные чужими руками. Тонен разглядывал чересчур большие окна, удивительно чистые — это для осени-то! — стены и блестящие крыши. Он вспомнил, что на Земле Бали Зюзель показывал ему фотографии столицы после осады — большинство центральных зданий сильно пострадали, и, наверное, Союз взялся за их реконструкцию, точнее, за снос и постройку новых.

Барон сунул руку в заметно выступающий карман. У него были деньги и не было никакого желания задерживаться здесь хотя бы на сутки. Тонен даже удивился себе, раньше он никогда бы не упустил возможности найти своих старых сослуживцев и покутить в столице. Но слишком долго он не был дома.

Барон битый час проходил по столичному рынку, выбирая себе лошадь. До побережья было четыре дня езды, и Тонен не хотел остаться без коня где-нибудь посреди дороги, купив одного из тех инвалидов, что подсовывали ему крикливые торговцы. Наконец он остановил свой выбор на довольно молодом жеребце. Хозяин просил за него несусветную цену, два золотых и еще половину, Тонен пытался торговаться — но тщетно. Ругаясь, он достал из кармана три монеты и кинул их торговцу. Удивительно, но тот не стал бегать по рыночным менялам, а сразу сунул руку за пазуху и достал оттуда сдачу.

— Хорошая покупка, — с улыбкой наблюдал он за тем, как барон отвязывает коня. — Не пожалеете.

— Уж лучше бы я действительно не пожалел, — холодно ответил ему Тонен.

Он сразу же покинул столицу и поскакал к северному побережью. Природа вокруг него оделась в свои лучшие осенние наряды, и темная зелень редких хвойных деревьев лишь оттеняла золото и пурпур лесов, мимо которых проезжал барон. Дорога тоже сильно изменилась. Исчезли столбы с раскачивающимися на них повешенными преступниками и колья с отрубленными человеческими головами. На придорожных трактирах стало гораздо меньше объявлений о награде за поимку того или иного разбойника. Даже сама дорога стала как будто шире и чище.