Дэвид Герролд - Дело человека [Дело для настоящих мужчин]

— Годится.

Он глядел нетерпеливо: — Каков вопрос?

— Хорошо. Почему меня послали на смерть?

Форман снова сел. Посмотрел на меня: — Так ли?

— Вы знаете, что так! Предполагалось, что хторр меня тоже достанет. Вот почему я был назначен туда — когда стекло лопнет, я должен был оказаться первым. Предполагалось, что мое оружие не будет в боевой готовности, не так ли? Но я нашел руководство, пошел на полигон и самостоятельно поупражнялся с винтовкой. Поэтому ожидания не сработали, не правда?

Форман глядел печально — не с болью, просто с грустью. Он сказал: — Да. Таковы были ожидания.

— Вы не ответили на вопрос.

— Я отвечу. Но прежде дослушаю остальные.

— Хорошо. Почему хотели, чтобы хторр вырвался? Я видел, как доктор Цимпф проверила с помощником клетку. Они не проверяли ее безопасность. Они убеждались, что она сломается в нужный момент. Когда хторр всем весом вломится в нее. Правильно?

Форман спросил: — И вы это видели?

Я кивнул: — Все эти люди были обречены умереть, не правда?

Форман секунду разглядывал потолок. Сочиняя ответ? Потом посмотрел на меня: — Да, боюсь, что так.

— Почему?

— Ты уже знаешь ответ, Джим.

— Нет, не знаю.

— Повторим заново. Как ты думаешь, почему было инсценировано нападение?

— Постфактум это совершенно очевидно. Большинство этих людей не соглашались с позицией Соединенных Штатов по поводу угрозы хторров, поэтому вы пригласили их самолично убедиться, как один из них питается. Гарантированная шоковая терапия. Она всегда срабатывает. Она сработала на мне, а я видел всего лишь картинки Шоу Лоу. Эти люди получили специальное представление въявь. Было устроено так, что никто из наших людей не был убит или ранен, только те, кто был против нас. — Я изучал его лицо. Его глаза омрачились. — Так и было, да?

— Очень похоже, — сказал Форман. — Ты только забываешь контекст.

— Контекст? Или оправдание?

Форман игнорировал насмешку: — Ты видел как прогрессировал съезд. Ты мог бы предложить мне лучшую альтернативу?

— Вы пытались научить их?

— Да! Ты знаешь сколько времени занимает научить политика чему-нибудь? Трое выборов! У нас нет столько времени! Нам надо достичь нашей цели сегодня!

Я должно быть нахмурился, потому что он сказал: — Ты слышал этих делегатов. Они пропускали все, что видели и слышали, через фильтр представления, что Соединенные Штаты используют опасность хторров как предлог для возобновления эксплуатации остального мира.

— Ну и? Разве это не так?

Форман пожал плечами: — Откровенно говоря, это не относится к делу. Война против Хторра будет продолжаться где то от пятидесяти до трех сотен лет — если мы победим. Таков наш диапазон наилучшей аппроксимации.

— И? Каков наихудший вариант?

— Мы все окажемся мертвы в течении десяти лет. — Он сказал это бесстрастно, но слова разили, как пули. — Ситуация призывает к экстраординарному искусству кризисного управления. Она требует такого рода объединенных усилий, которых эта планета не видела никогда. Нам нужен контролирующий орган, который сможет функционировать свободным от обычной инерции, присущей выборному правительству.

— Вы оправдываете диктаторский режим?

— Не слишком. Я оправдываю всеобщую воинскую службу для каждого мужчины, женщины, ребенка, робота, собаки и компьютера на планете. Это все. — Он позволил себе кривую улыбку: — Однако, едва ли это диктаторский режим, не так ли?

Я не ответил. Он встал, подошел к окну и выглянул. — Ирония ситуации, — сказал он, — в том, что единственно выжившие институты, у которых есть ресурсы, чтобы справиться с ситуацией, как раз те, что наименее способны применить эти ресурсы — а это величайшие мировые технологические нации. На конференции доминируют представители четвертого мира, у которых все еще пред-хторрово сознание, ты его знаешь: «Они взяли свое, теперь моя очередь». И они не дают нам играть в другую игру, пока смотрят на себя, как на неравных партнеров. Хторры находят их очень вкусными, а им все равно!

Форман повернулся глянуть на меня. Он возвратился к креслу, но не сел. — Джим, каждый день, который проходит без программы совместного сопротивления вторжению хторров, отодвигает дату возможной победы еще на две недели. Мы быстро подходим к точке, за которой эта дата становится совершенно недостижимой. У нас нет больше времени. Они заняли позицию, что их врагом являются Соединенные Штаты, которые хотят использовать любые окольные пути, чтобы их эксплуатировать. Они не желают отказаться от этой позиции, потому что отказаться — значит признать, что они были неправы. А самая тяжелая вещь для человеческого существа в этом мире — быть неправым. Разве ты не знаешь людей, для которых лучше умереть, чем быть неправым?

Я снова представил хторра, льющегося со сцены. Услышал крики ужаса. Почувствовал запах крови. Эти люди умерли, потому что были неправы? Я посмотрел Форману в лицо. Он глядел напряженно. Его глаза причиняли боль.

Я понял, что это неправда, прежде чем произнес, но все же сказал: — Так они неправы — а вы правы?

Форман покачал головой: — Мы сделали, что надо было сделать, Джим, и единственный способ объяснить это так неудовлетворителен, что я даже не стану пытаться.

Я обдумал это. — Все же попытайтесь, — сказал я.

Он выглядел несчастным, приступая: — Хорошо, но тебе это не понравится. Это другая игра, с другими правилами, и одно из наиболее важных звучит так: «Все предыдущие игры более не действительны». И тот, кто пытается играть в старую игру посередине новой, стоит на пути. Понял? Поэтому мы усадили все наши главные проблемы в передние ряды. Нам это не нравилось, но это было необходимо.

— Вы правы. Мне это не нравится.

Он кивнул: — Я предупреждал. Но, Джим, каждый, кто выжил, теперь увидел войну с близкого расстояния. Теперь это не просто другая политическая позиция. Теперь это — кровавый шрам в душе. Люди, вышедшие из этой аудитории, теперь знают, кто их враг. То, что ты видел, в чем участвовал, была весьма необходимая часть шоковой терапии сообщества мировых правительств.

Он снова сел, наклонился вперед и положил руку на меня: — Мы не хотели делать это, Джим. В самом деле, до самой последней недели мы решили не делать. Надеялись, что самих фактов достаточно, чтобы убедить депутатов. Мы были неправы. Фактов оказалось недостаточно. Ты продемонстрировал это, когда выступил перед всей конференцией. Именно ты продемонстрировал нам, как полностью закристаллизировалась позиция четвертого мира.

— О, конечно — это верно, — сказал я. — Теперь всему виной я!

Форман наклонился вперед и сказал напряженно: — Джим, заткнись и послушай. Перестань показывать свою глупость. Знаешь, что ты дал нам? Уровень, на котором надо сооружать массовую перестройку политических целей. Видеозаписи конференции разошлись по общественному каналу. Весь мир увидел, как хторр атакует полный зал их высших лидеров. Весь мир увидел, как ты завалил этого хторра. Ты знаешь, что ты герой?