Евгений Гуляковский - Часовые Вселенной

— Я не понимаю…

— Это неважно. Это я не тебе говорю. Так как же насчет дороги? Мне нужно найти женщину, которую у меня похитили.

— Тебя любят лаламы. Попроси их — лаламы знают дорогу. Я не могу. Мне нужно вести Ригаса к председателю.

Неделей раньше, когда отряд во главе с Арланом подошел почти к самым воротам, Беатрис почувствовала неожиданный рывок. Что-то зацепилось за ремни ее защитного костюма сзади и резким рывком приподняло над землей.

Прежде чем она успела понять, что происходит, прежде чем успела крикнуть, улица города, слабо освещенная нашлемными фонарями ее товарищей, оказалась далеко внизу.

Когда она опомнилась, было уже поздно звать на помощь. Маломощные рации их защитных костюмов пробивали плотную завесу помех всего на несколько метров.

Кажется, она все-таки закричала и беспомощно забарахталась в воздухе, словно рыба, выдернутая из воды. Но это уже не имело никакого значения. Панорама города под ней медленно поворачивалась и уходила в сторону.

Через несколько секунд ее окружила сплошная темнота, и она поняла, что находится уже за пределами плато, над черной пропастью тропического леса… До земли теперь было не меньше трехсот метров.

Приподняв руки над головой, она попыталась на ощупь определить, что ее держит в воздухе, и обнаружила на плечевых ремнях костяные крючья толщиной с моржовый бивень.

Она не слышала никакого постороннего шума, только унылый свист ветра. Беатрис не знала механизмов, которые могли бы передвигаться столь бесшумно. Любой двигатель, даже на антигравитационной подушке, издает характерные звуки разрядов, всегда сопровождающие работу статического поля.

Скорее всего ее схватила птица или какое-то летающее животное. В условиях пониженной гравитации Роканды вполне могли существовать летающие особи достаточно больших размеров, что, бы поднять в воздух человека. Правда, в архивах об этом не было ни слова, но планету начали исследовать не так уж давно. За двадцать лет после захвата здесь многое могло измениться.

Если догадка верна, то ее шансы на спасение значительно увеличивались.

Из-за того, что ремни костюма под мышками натянулись, приподняв плечи, она не могла добраться до пояса и достать оружие, да и стрелять сейчас, в полете, было бы чистым безумием. Но как только эта тварь приземлится, достаточно будет одного движения, чтобы выхватить бластер и расправиться с летающим хищником, напавшим на нее.

«Не такой уж это хищник…» — подумала Беатрис, когда внизу появилось кольцо огней. Ее похититель стал круто снижаться, явно планируя на этот круг. Вскоре огни превратились в большие костры, разложенные на поляне у самого подножия плато. Птицы не разжигают костров, и сердце Беатрис сжалось от недоброго предчувствия.

До земли все еще оставалось несколько метров, когда костяные захваты на ее плечах разжались и она камнем полетела вниз. Многодневные тренировки в академии «Д-корпуса» заставили ее автоматически сгруппироваться и принять удар о землю полусогнутыми ногами.

На ногах она не устояла, высота была слишком большой. Прежде чем Беатрис успела вскочить, на нее навалилась огромная, отвратительно пахнувшая туша какого-то дикаря. С нечеловеческой силой ей заломили руки, и, лежа лицом вниз, чувствуя, как рот заполняет жидкая грязь, она застонала не столько от боли, сколько от ярости и досады на то, что так и не успела выхватить оружие.

Жесткими, болезненно впившимися в кожу ремнями ей прочно связали руки за спиной.

Вокруг слышались радостные вопли танцующих у костров дикарей.

Пляски продолжались недолго. Очень скоро Беатрис приподняли, поставили на ноги и поволокли куда-то в глубь леса. К рассвету она оказалась в небольшом поселении, если можно назвать поселением десяток хижин, сложенных из необработанных стволов деревьев и прикрытых от постоянных здесь дождей листьями и шкурами животных. Архитектура этих строений производила странное впечатление. Хижины складывались наподобие шатров из вертикально поставленных деревьев. Наверху стволы сходились, образуя небольшой круг, из которого выходил дым от очага. Внизу круг бревен расширялся до нескольких метров, очерчивая жизненное пространство этих примитивных жилищ.

Глаза молодой женщины, прошедшей неплохую военную подготовку, автоматически отмечали детали, незаметные для нетренированного глаза: число и направление тропинок, расходящихся от поселения, отсутствие оград, количество вооруженных людей, замеченных ею в поселке, количество и качество находившегося у них оружия.

В военном смысле этот поселок не представлял никакой угрозы, если не считать таинственных ночных летунов.

Ее проволокли через все поселение, заканчивавшееся вырубкой, вклинившейся в девственные лесные заросли. В этом месте деревья росли так плотно, что образовали сплошную гладкую стену, к которой было пристроено некое подобие огромной деревянной клетки.

Отомкнув примитивный, но вполне надежный засов, дверцу открыли и грубо втолкнули ее внутрь, так и не развязав ей рук, уже совершенно онемевших от ремней.

Видимо, это строение было специально предназначено для содержания пленников, людей или животных — она так и не поняла. На полу стояла деревянная выдолбленная колода с водой, и для того, чтобы напиться, ей пришлось лечь на землю наподобие какого-то дикого зверя. К счастью, ее конвоиры, задвинув засов, потеряли к ней всякий интерес и разошлись по своим хижинам.

Часа через два поселок начал просыпаться. Из хижин появились подростки, дети и несколько взрослых мужчин. Они, не обращая на Беатрис никакого внимания, занялись своими делами. Выделывали шкуры, носили в бурдюках воду, тащили сухие дрова из леса, собирали на поляне какие-то корни. Беатрис удивило, что во всех этих работах совершенно не участвуют женщины. Она не видела ни одной.

Несколько подростков подошли к клетке и стали рассматривать пленницу. Это было первое проявление интереса к ее особе. С удивлением она обнаружила, что может понимать их язык. Они говорили на сильно исковерканном и упрощенном наречии аниранского бытового языка.

— Смотри, Лагот, и эта тощая. Долго придется кормить.

— У нее одежда толстая, под ней ничего не видно. Снимут, тогда посмотрим.

— Развяжите, пожалуйста, мне руки! — попросила Беатрис. У нее не было больше сил терпеть боль от ремней. Вывернутые предплечья жгло невыносимым огнем.

— Лакост опять забыл снять ремни! Она же есть ничего не может. Пойди скажи Крапу.

Когда отправленный к неведомому Крапу подросток исчез в дальней, самой большой хижине, она спросила у двух оставшихся:

— Что со мной сделают? Зачем меня поймали?

Оба засмеялись, ничего на это не ответив. Через некоторое время она попыталась заговорить с ними снова, зайдя на этот раз с другого конца: