Алекс Орлов - Правила большой игры

– Но их у нас забрали, а это были все наши сбережения.

– Все наши сбережения, – подтвердил Рон.

– И сколько у вас с собой было?

– Сорок тысяч батов дорожными чеками и четыре с небольшим – наличными.

– Так вы говорите, фотограф забрал?

– Да, сэр, больше некому, это же он нас отключил. – Странно, что вы помните последние сутки, обычно никто не помнит.

– Может, этот самый фотограф использовал устаревший препарат? – предположил один из помощников лысого.

– Это нужно выяснить. И потом, давайте разберемся, кто таков этот фотограф? Вы оба, – лысый указал на пленников, – знаете, кто вас захватил?

– Нет, сэр.

– Не Шляпник?

Джек с Роном так искренне удивились, что лысый махнул рукой.

– Ладно, это мы и без вас выясним. Мне совсем не нравится, что к рукам каких-то пешек прилипают десятки тысяч батов. Сегодня же нужно связаться со

Шляпником. А с вами – все… Штольц!

В комнату из коридора заглянул охранник.

– Этих в третий корпус. Возможно, если ничего не выгорит с выкупом, более молодого отправим в первый корпус, но пока обоих в третий.

Пока Джек и Рон в сопровождении охранников шли по территории, они с далеко не праздным интересом вертели головами. Расположение зданий, сторожевые вышки и имевшийся на территории транспорт – все это могло помочь при организации побега. На глаза попался медицинский бокс – довольно большой для бывшего склада. На его фронтоне развевался флаг с красным крестом, а у вертолетной площадки, расположенной возле санчасти, на лавочке сидел человек в белом халате и курил с задумчивым видом.

– Добрый день, доктор Кохинор! – поздоровались охранники.

– Добрый день, ребята, – отозвался доктор, швырнул окурок на вертолетную площадку и направился к дверям санчасти. Его халат был сильно перепачкан кровью.

Рон невольно оглянулся, глядя вслед доктору, и получил тычок в спину.

– Не верти башкой, урод!

Вскоре они подошли к третьему корпусу – длинному бетонному сооружению с чередой узких окошек под самой крышей, прикрытых решетками.

Возле металлических ворот, запертых на обычный накидной замок, стоял часовой. Не задавая лишних вопросов, он отомкнул замок и чуть приоткрыл одну из створок.

– Заходи!

Джек и Рон протиснулись внутрь и остановились, привыкая к полумраку. Сзади лязгнул замок, и стало тихо.

Вскоре глаза привыкли, света здесь было куда больше, чем в трюме, свободного места – тоже. Вдоль стен стояли нары, многие места на них были свободны, а посреди корпуса вообще было пусто, хоть в футбол играй.

Навстречу новичкам вышли несколько местных.

– Здравствуйте, я Иохан, – произнес первый из них, протягивая руку для приветствия. – Я из Циндриха, а вы случайно не из Циндриха?

– Нет, мы не из Циндриха, – ответил Джек.

– Я здесь долго не задержусь, мои родные уже собрали выкуп, и скоро я вернусь домой!

Его стали оттеснять другие, спеша в свою очередь пожать новоприбывшим руки.

– Не верьте ему, – хитро улыбаясь, сообщил бородатый человек. – Никаких родственников у него нет – ему прямая дорога в первый корпус. Меня зовут

Эдвин Кройцер, у меня писчебумажный магазин в

Гонгезене. Вы были в Гонгезене?

– Никогда не был, – покачал головой Джек.

– А вы?

– Нет, я тоже не был, – поспешно отказался Рон.

– Да пустите же меня! – Растолкав других, к Джеку с Роном протиснулся высокий блондин с длинными, неухоженными волосами. На его груди был заметен длинный, довольно свежий шрам.

– Здравствуйте, господа! Я Клайнен, профессор психологии из Ревельского университета. Я открыл новый закон психологической дистрибуции, поэтому меня должны сохранить для мира, для цивилизации.

Вы пришли по заданию правительства, я правильно понял?

Напарники попятились, а эти полуголые сумасшедшие люди продолжали напирать, что-то выкрикивая и требуя внимания. Кто-то истерично тряс грязными космами, другие рыдали.

– Ну-ка, всем разойтись! По нарам, быстро!

Люди дрогнули, как будто по их спинам прошлись бичом, и бросились врассыпную, чтобы поскорее занять "место на нарах.

Перед удивленными новичками остался только один человек, в таких же, как и у остальных, смешных штанах, однако обличенный властью.

Он подошел к напарникам ближе и сказал:

– Ну что, Джек Зиберт и Рон Барнаби, не удалось вам от меня сбежать?

Джек с Роном смотрели и не верили собственным глазам. В череде последних событий, которые кружили их, словно щепки в водовороте, они и думать забыли об этом человеке.

– Майор Гастон? – неуверенно спросил Джек, опасаясь, что от одного неверного жеста этот призрак растворится в воздухе.

– Сэр, это действительно вы? – на всякий случай уточнил Рон.

– Да, мерзавцы, да, сукины вы дети, это я, несчастный майор Гастон, которого вы так подвели.

– Постойте, сэр, но ведь это вы пытались подставить нас в качестве наживки, чтобы потом убрать за ненадобностью. Разве не так?

Гастон вздохнул.

– А если и так? Я ведь действовал в интересах контрразведки, в интересах государства, в конце концов. Почему бы не пожертвовать парочкой бродяг, на которых висит обвинение в убийстве?

– Мы никого не убивали, вы сами это знаете, – заметил Джек.

– Когда мы узнали, что в убийствах на пассажирском лайнере вы невиновны, останавливать операцию было уже поздно. Противник схватил наживку, и у нас появилась возможность уничтожить всю их боевую группу.

– А вы разве не уничтожили?

– Ну, практически – да.

А вы заметили, что на Шлезвиге нам с Роном удалось положить куда больше государственных преступников, чем вам со своими агентами?

– Вы украли казенные деньги! Пятьдесят тысяч батов! – закричал Гастон.

– Мы их заработали! – в тон ему ответил Джек.

Часовой стукнул прикладом в дверь.

– Эй вы, твари, если не прекратите орать, я зайду и пересчитаю вам ребра!

Знакомый со здешними порядками, майор Гастон приложил палец к губам, предупреждая Джека и Рона, чтобы молчали. Затем, уже шепотом, добавил:

– Идемте, у меня тут собственный кабинет имеется, там поговорим.

Джек с Роном обменялись удивленными взглядами. Как-то не вязалось слово «кабинет» со всем, что они тут увидели.

Кабинетом оказался выстроенный из старых металлических шкафов закуток. Бетонный пол в нем был выложен тщательно подогнанными досками, тут же имелись стол и несколько стульев – все металлическое, окрашенное серой и темно-зеленой краской.

– Ну, как вам? По здешним меркам очень уютно, вся мебель военного назначения, присаживайтесь.

Есть не хотите?

– Еще как хотим, сэр! – оживился Рон.

– Мы двое суток ничего, кроме воды, не видели, – подтвердил Джек.

– Вас никто не ждал, поэтому порции пока не выдадут, но завтра с утра для вас тоже принесут пайку.