Алекс Орлов - Правила большой игры

Глаза у Рона расширились, он стал медленно подниматься со стула, расплываясь в плотоядной улыбке.

– Ах ты, сука… – произнес он с расстановкой и, подскочив к худощавому, сложил его пополам мощным ударом в солнечное сплетение. Затем от души приложил коленом в лицо и принялся бить ногами.

– Только крови не напускай, я не люблю этого! предупредил Гастон.

– Ну-ка, отдохни, – сказал Джек и, отодвинув

Рона, сам принялся бить худощавого, который довольно профессионально закрывался, чтобы не получить серьезных увечий. Должно быть, набрался опыта в уличной банде или в тюрьме.

Джек и Рон несколько раз менялись, пока наконец Гастон не сказал:

– Ну хватит, приканчивать его не нужно, он на пичкан ценными сведениями.

Напарники, словно опомнившись, отошли, и Рон стал осматривать палец на ноге, который выбил в порыве мщения.

Вскоре поднялся и пострадавший. Он выглядел не так плохо, учитывая, как старались Рон и Джек.

– Ну, вот и все, Ставр, – сказал Гастон. – Избе жать этой процедуры, как ты понимаешь, было не возможно. Иди, умойся и возвращайся сюда: нам нужно поговорить.

Ставр кивнул и, зажимая разбитый нос, вышел.

– Его доставили, пока вы были в первом корпусе, – пояснил Гастон.

– А откуда вы узнали, кто он?

– Мне рассказал охранник.

– С каких это пор, сэр, вам докладывают охранники?

Гастон улыбнулся.

– Он не просто охранник – он педераст. Наш виртуальный роман с ним длится уже неделю – мне пришлось сделать вид, что я тоже педераст.

– А если он потребует ласки? – усмехнулся Рон.

– Не потребует. Эти голубчики обожают красивые отношения. Он тоже согласился ждать, когда я буду готов.

– Я слышал, они предпочитают тех, кто помоложе.

– Конечно, Джек подошел бы ему куда больше, но я сделал ловкий ход – сказал, будто был любовником Лоди Эрмауса. Недолго, конечно, будто бы десять лет назад мы провели с ним несколько ночей на Йономари. После этого признания охранник жутко меня возжелал.

– А кто такой Лоди Эрмаус?

– О, это в их кругах настоящая легенда. Идеолог голубого движения. Однажды он совратил премьер-министра прямо в его круглом кабинете.

Джек и Рон только покачали головами, они об этом даже не слышали.

– И что, он теперь будет снабжать вас информацией?

– Конечно, он попытался отвертеться, дескать, сильно рискует, но я намекнул, что повар меня тоже домогается, так парень прямо затрясся от ревности.

А он не прибьет повара? Кто тогда будет носить нам сардины?

– Не прибьет, повар здесь в большом авторитете.

Вернулся Ставр. Он остановился в проеме, не решаясь войти.

– Заходи, чего уж там, – сказал Рон.

– Простите меня, если можете, господа. Я вас пре красно понимаю – вы имеете право меня убить.

Ставр шмыгнул подбитым носом.

– Как ты сюда попал, расскажи, – приказал Гастон.

– Позавчера ко мне явился Шляпник и потребовал, чтобы я отдал деньги, которые забрал у этих господ… Он так и сказал – сорок тысяч в дорожных чеках. Я, понятное дело, пошел в несознанку – Шляпнику человека убить ничего не стоит. Он приехал с двумя головорезами, которые стали переворачивать мебель и простукивать стены. Так они нашли несколько моих тайников… – Ставр вздохнул: потерянного было жаль.

– Потом стали обыскивать подвал и нашли сейф он был за шкафом, откуда я пластик голубой доставал, помните?

– Неважно, – сухо обронил Рон.

– Шляпник вынул нож и сказал, что, если не от крою сейф, снимет шкуру с живого. Пришлось открыть, а там среди часов и другого барахла лежали чеки. Я думал, он меня убьет, но он решил продать меня. Говорит, пойдешь туда, куда до этого других отправлял…

– Ну и сколько за все годы ты отправил?

– Сто сорок четыре человека… вместе с этими господами.

– Что ты знаешь об этом острове?

– Остров называется Макирон, входит в гряду

Кейтонских островов. Районное отделение морской полиции, расположенное на соседнем острове Сатибай, целиком куплено господином Базилевским это человек, который заправляет здесь всем. С ним

Шляпник связывался лично, если возникали какие-то проблемы.

– Сколько отсюда до Санни-Лэнда?

– Тысяча километров с небольшим хвостиком, водой на грузовом судне двое суток выходит.

– Тебе приходилось присутствовать при разговоре

Шляпника с Базилевским?

– Да, сэр, один раз Шляпник звонил прямо из моего дома, правда, он раскладывал антенну – такую ромбовидную.

– РС-связь.

– Да-да, она самая.

– Значит, здесь у Базилевского тоже должен быть прибор РС-связи, – подвел итог Гастон. – Ведь он от сюда звонил?

– Больше вроде неоткуда.

– Вот и я так думаю.

– А что нам даст эта связь? – спросил Джек. – Вы сможете связаться с местным бюро?

– Нет, местное бюро меня сюда и спровадило.

Они уверены, что я уже мертв, иначе давно бы наведались сюда.

– Тогда куда? В полицию?

– Нет, в полиции у контрразведки глаза и уши, к тому же ближайшее отделение куплено Базилевским, значит, там первыми узнают о возможной операции и сообщат хозяину. Нет, я могу воспользоваться другой возможностью.

Какой же?

– У меня есть право один раз в год использовать код «Гром».

– Что это такое?

– Я могу вызвать авиацию с ближайшей базы и навести ее на любой объект.

– Любой?

– Почти любой. Ясное дело, бомбить дворец губернатора они не станут.

– Значит, все просто? – обрадовался Рон.

– Будет просто, если достанем РС-передатчик, но это самое сложное.

– А что проще?

– Захватить вертолет. Ставр, куда отвозят контейнеры с органами?

– В четырехстах километрах к югу, на побережье, есть исследовательский центр – туда стекаются заказы, которые выполняет Базилевский.

Вертолет всегда прилетает оттуда?

– Да.

– Насколько я понял, сэр, у вас уже сложился какой-то план? – спросил Джек.

– Да, кое-какой план сложился.

– И когда же мы побежим?

– Времени мало. По моим сведениям, сейчас в запасе имеются два донора-сердца, значит, минимум неделю ты не понадобишься. С печенью тоже проблем нет – доноров целых четыре.

– Что вы имеете в виду, говоря о запасе времени?

– В списке, который ведут врачи, перед твоей фамилией стоят еще несколько человек. В одном списке ты ближе к печальному финалу, в другом – дальше.

Это называется очередью.

– Значит, неделя?

– Неделя, если не случится внепланового спроса, когда на дороге столкнутся два спортивных автомобиля и клиентов сразу будет двое, или яхта врежется в опору моста, тогда их может оказаться даже десять.

– Так как же нам быть?

– Два дня, больше у нас нет. К тому же, насколько я понял, вопрос со мной решится совсем скоро, а в шахту мне ой как не хочется.

Рене Базилевский сидел под широким зонтиком на причале и удил рыбу. День был жаркий, и хорошо шла марсийка – узкая, похожая на угря рыбка. Базилевский сам ее вялил, чтобы потом кушать, окуная в острый соус. Так ели вяленую рыбу у него на родине, там, где остались братья и мама.