Дмитрий Янковский - Разбудить бога

У Алисы глаза оказались яркого зеленого цвета. Я таких никогда не видел. Она смотрела на меня не моргая, целясь точно в зрачок. И я физически ощущал, о чем она думает в этот момент — насколько глубоко в мозг может войти дротик после того, как пробьет толстое стекло очков. Я и дротик этот вонзившийся почти физически ощутил. Ниже среднего, надо сказать, удовольствие.

Несмотря на критичность ситуации, Алиса показалась мне еще более привлекательной, чем когда я увидел ее во сне. От нее волнами исходила такая мощная энергия, что, казалось, будто где-то рядом гудит трансформатор. Одета она была в тугие бордовые джинсы и ярко-оранжевый свитер, вроде бы обычная девчонка, но в то же время я понимал, что Алису не только женщиной нельзя считать, но и человеком, скорее всего. Кроме внешнего вида, не было в ней ничего человеческого. Люди так себя не ведут, У каждого человека есть какие-то сомнения, какие-то страхи, а эта, как робот, как терминатор из фильма. И взгляд, как два мощных боевых лазера ярко-зеленого цвета.

Продолжая целиться в меня, она осторожно, по-кошачьи, бочком, двигалась в сторону коридора, ведущего в гостиную. Она чувствовала, что мне не легко в нее выстрелить. Почти невозможно. И если честно, я был готов дать ей уйти. И она уже ощутила это.

— Я не собираюсь будить вашего Спящего Бога, — раздельно и внятно произнес я, вспомнив совет Кирилла. — Оставь меня в покое, Алиса. Дай слово, что не будешь меня преследовать, а я дам тебе уйти. Поверь, мне очень не хочется портить такое великолепное тело. Но у меня есть близкие люди. Один раз ты уже поставила их жизнь под угрозу, второго раза я тебе не дам.

Мысль о Катьке и Максе придала мне решимости. Я вдруг ощутил себя тем же снайпером, каким был полтора года назад, — точным и не знающим, что такое эмоции. И Алиса моментально отреагировала на изменение моего состояния. Я увидел это по ее взгляду. Нет, в нем не было испуга, было что-то другое, нечто среднее между решимостью и отрешенностью. Странное сочетание почти не сочетающихся эмоций.

«Хоть бы слово сказала», — подумал я.

Разум во мне боролся с инстинктом. Разумом я понимал, что в данном случае противника необходимо убить — это сразу снимет массу проблем. Но инстинкт не позволял мне нажать на спуск, инстинкт велел мне отбросить ружье, схватить эту рыжеволосую бестию, сорвать с нее одежду и овладеть ее телом самым варварским образом. Однако и первый вариант, и второй были непозволительной крайностью. Но если бы ради спасения мира мне предложили сделать выбор, я бы выбрал второе, вне всяких сомнений.

Стена, в которую попала картечь, выглядела так, словно пьяный в стельку оформитель долго пытался вбить в нее гвоздь, чтобы повесить картину. Галерея и потолочная балка пострадали не меньше. Как бы там ни было, но скрыть следы побоища от Катьки, когда она вернется, не выйдет ни при каких обстоятельствах. Этот довод, как ни странно, чуть не заставил меня решительно нажать спусковой крючок. Ведь если я отпущу Алису с миром, то у Катьки возникнет закономерный вопрос, почему я так поступил. Она может заподозрить, что Алиса откупилась...

«Что за мысли в башке? — я с удивлением остановил полет идиотской фантазии. — Откуда этот бред?»

Я встретился взглядом с Алисой. Внушает? Гипнотизирует? Глаза злющие, это видно. Скорее всего, ее бесят очки Кирилла, не дающие навести на меня морок в полную силу. Между тем моя удивительная противница продолжала осторожно продвигаться к двери в гостиную. Почему именно туда? Странно на самом деле. В какую бы сторону она ни рванула, все равно у меня хватит времени ее убить. Не может она этого не понимать.

Разум помимо воли начал строить одно предположение за другим, и я слишком поздно спохватился, что эта бесполезная работа мозга слишком сильно рассеяла мое внимание. А дальше произошло почти невероятное — Алиса резко качнулась вбок, я от неожиданности выстрелил из обоих стволов, а она сбоку, почти в упор, всадила мне дротик в шею.

Я вырвал его, но маслянистая тошнотворная волна с огромной скоростью начала распространяться от места укола по всему телу. А за ней ледяная волна онемения. Организм запаниковал, и я тоже, если честно признаться. Не ожидал я такой развязки. И почему-то сразу стало понятно, что вколола мне Алиса не транквилизатор, а смертельную дозу яда. Сердце испуганно сжалось, я выронил тяжелый штуцер, и меня начало засасывать в чудовищную воронку небытия.

Странно, но я не умер. Хотя лучше бы умер, наверное, потому что чувствовал я себя не просто плохо, а отвратительно. Отходняк от транквилизатора вкупе с остатками сурового похмелья — это вам не шутки шутить. Это, если всерьез подходить к вопросу, серьезный повод для эвтаназии. Я подумал, что если уж стоит уничтожать мир, то именно по причине присутствия в нем похмелья во всех его проявлениях. Надо же было Спящему Богу увидеть такое во сне!

Глаза открывать не хотелось. Меня мутило, качало, трясло. Мне даже не интересно было, где я в данный момент нахожусь. Потом я осознал, что качка мне не чудится, поверхность подо мной действительно вибрировала и покачивалась. Но реальность все равно была далеко. Я с легкостью мог представить себя и в салоне самолета, и в каюте катера, и в кабине машины.

Потом навалилась жажда. Не просто желание пить, а ощущение, что я превращаюсь в пересохшую мумию, что все ткани организма теряют воду и становятся одеревенелыми. Это вынудило меня поднять веки. Они шевельнулись с трудом, с болью, словно под ними скопился мелкий песок. В глаза ударил свет хмурого зимнего дня.

Оказалось, что я лежу на заднем сиденье машины, а за окнами пробегают назад заснеженные еловые лапы. Похоже было на ближнее Подмосковье в районе Асташковского шоссе. За рулем сидела, понятно, Алиса, время от времени поглядывая на меня в зеркало заднего вида.

— Пить хочешь? — спросила она, увидев, что я очнулся.

Не дождавшись ответа, она протянула мне маленькую бутылочку колы. От одного вида живительной пузырящейся влаги у меня свело челюсти. Не в силах сдерживаться, я схватил бутылку и сделал несколько гулких глотков. Сразу стало полегче, но об активных действиях все равно на время следовало забыть.

— И что теперь? — хрипло спросил я.

Голос не слушался, так пересохло горло.

— Не знаю, — призналась Алиса. — Ты меня здорово удивил, прежде чем вырубиться. Вообще-то стоило бы перерезать тебе глотку, как всем Нанимателям, но жизнь учит не делать этого без крайней необходимости.

— Ну раз я злобный Наниматель, значит, надо было, — пробурчал я.

— Я увидела, что ты другой.

— Вот как, значит?

— Да.

— Ты что, в душах читаешь? — я не собирался срывать сарказм.