Андрей Плеханов - День Дьявола

Да, в излишней мягкости обвинить его было нельзя. Он был жестким руководителем. Но и быстрым, что было крайне необходимо в нашей теперешней ситуации.

Поэтому я удивился, когда Ван вытянул в его направлении палец и сказал:

– Демид - это ТЕРПЕНИЕ.

Все замерло вокруг нас. Казалось, даже шум поезда начал стихать. Удары сердца демона стали глуше. Мы стояли и слушали, что говорит Ван Вэй негромким голосом, боялись пропустить каждое его слово.

– Демид - это ТЕРПЕНИЕ особого рода, - продолжал старик. - Демид может показаться вам резким, но терпение его рассчитано не на дни, а на тысячелетия. Иногда это человеческое свойство бывает главным. Но не сегодня. Звезды сказали, что сегодня главное - это СИЛА. Сила - это Мигель, Сила его живая и быстрая, но только такая и нужна в борьбе с большими демонами. Ань Цзян - это ЛЮБОВЬ. Любовь чистая и нежная, подобная благоухающему цветку лотоса, она расцветает и тянется к самым звездам. Лурдес - это СТРАСТЬ. Страсть, сжигающая себя и всех, кто прикоснется к ней. Ты - самый опасный человек здесь, Лурдес. Ты можешь быть опасной для себя и других, если не сумеешь справиться со своей страстью. Направь же природу свою против врага нашего, и усиль всех нас, и не сгори при этом сама. Обруч, который у тебя на голове, поможет тебе в этом. Вот и все. Я сказал все, что хотел сказать.

– А ты кто? - Может быть, сейчас не положено было задавать вопросов, но я не удержался.

– Я - МУДРОСТЬ, - произнес он. И замер окончательно.

– Значит, так, - заговорил Демид. - Мы присутствуем при очень интересной процедуре - изгнании большого демона посредством пентаграммы и заклинаний. Никто из вас, естественно, ни черта не понимает, но это не так уж и важно. Это технические детали - увы, у меня нет времени объяснять их, все расскажу потом, если выживем. Выглядеть эта процедура будет так: мы с Ваном будем произносить всякие непонятные слова. Потом появятся лучи, они свяжут наши серебряные кольца подобием пятиконечной звезды. Это и есть магическая пентаграмма. Потом, вероятно, вы увидите демона. Выглядеть он будет не очень приятно, это я вам обещаю. При этом будут, как водится, трясения земной поверхности, великий глас, всепожирающий огонь и прочие прелести. Вы должны стоять. Просто стоять и ничего не делать. Это будет самым трудным - устоять на месте. Потому что все, что вы испытывали в своей жизни до этого, покажется семечками по сравнению с этим. И наконец! Внимание, Мигель! Когда я скажу: «Кидай!», ты метнешь свой кинжал. Тебе придется сделать это левой рукой, правую поднимать нельзя. Ты сможешь попасть демону в сердце?

– Постараюсь, - пробормотал я. - А где у демонов сердце?

– У демонов нет сердца. Но ты кидай туда, где у него должно быть сердце. Представь, что оно там есть. Хорошо?

– Пойдет.

– Тогда начинаем.

Демид говорил оживленно и довольно остроумно. Он держался так, словно каждую неделю убивал по демону. Конечно, он подбадривал нас таким образом. Но я хорошо помнил про те пятнадцать процентов, в которых заключался наш шанс на выживание. И еще вот что пришло мне в голову: никто не говорил, что все Пятеро могут погибнуть или, наоборот, выжить. У каждого из Пятерых была своя судьба. Мог погибнуть кто-нибудь один, наименее стойкий. Или даже трое… И вполне было вероятно, что шансы выжить у таких опытных людей, как Ван и Демид, были намного выше, чем у нас, троих новичков.

Руки мои слегка дрожали.

Я боялся. Я не чувствовал в себе какой-то особой силы, не видел какой-то особенной роли, делающей меня в нашей пятерке первым. Метнуть кинжал вовремя-а почему бы и нет? На это, пожалуй, я был способен - всегда, в любом состоянии. Единственное, что я осознавал хорошо, это была торжественность момента. Конечно, мы не были облачены в церемониальные одежды. Собственно говоря, на всех нас, кроме Вана, не было почти никакой одежды. У нас не было молитвенников в руках, не играл орган, никто не размахивал кадилом и не разбрызгивал святую воду. Мы работали, так сказать, в походных условиях. Но все равно: эти мгновения, последние перед началом изгнания демона, были самыми красивыми и торжественными за весь сегодняшний сумасшедший день.

Низкий звук раздался над площадкой. Он вибрировал в странной гармонии несочетаемых нот. Слова - растянутые, искаженные, не похожие на звуки, которые может издать человек. Это Ван, закрыв глаза, запел мантру,

– Adiutorium nostrum in nomine Domini, qui fecit coe-lum et terram… - громко провозгласил Демид. - Surge, illuminare![ Помощь наша в имени Господа, сотворившего небо и землю. Восстань, светись! (лат.) ] I maan toe lataan sijerusta ex ton, ex toan! Bas wisago erta, erta res ertanio…

Понять то, что произносил Демид, было совершенно невозможно. Здесь были обрывки из католических молитв и фразы на совершенно непонятном языке. Но звучало это красиво. Я стоял и ждал.

– Именем Божьим, аминь! - закончил Демид.

Я видел, как он прищурил глаза и сжал зубы. Такие лица бывают у людей, которые ожидают, что сейчас их окатит ледяной водой. Демид знал, что сейчас произойдет что-то очень неприятное. Он уже видел такое. Он приготовился к этому.

И… И ничего не произошло.

Часы на моей руке все так же ритмично тикали. Мы стояли и смотрели на знак в центре нашего круга, на ровные красные язычки восьми свечей, смотрели друг на друга. Смотрели все более недоуменно. Ничего не произошло и не собиралось происходить.

– Где демон? - Лурдес первая нарушила тишину. - Где демон, черт его возьми?!

– Помолчи, - прошипел Демид. - Подождите… Подождите немного…

– Не будет никакого демона! - взвизгнула Лурдес. Она сорвалась со своего места и решительно зашагала к Демиду.

– Стой на месте! - заорал Демид. - Ван же предупреждал тебя, goddamned fury[Проклятая фурия (англ.). ], чтобы ты не куролесила! Умерь свои страсти! Ты сейчас все испортишь!

– Это ты все испортил! - Лурдес толкнула Демида в грудь, он не удержался и сделал шаг назад со своего места, обведенного красным мелом. - Ты - самоуверенный болван! Ты ни черта не знаешь! Ты делаешь все неправильно, а времени у нас осталось в обрез! Нет у нас времени на твои идиотские эксперименты. Неужели ты ничего не слышишь?! Ты же тоже телепат, черт тебя побери! Разве ты не слышишь, что говорит Дьявол?

– Ты с ума сошла… - пробормотал Демид. - Господи, вот невезение! Попались мне помощники сумасшедшие. Ты не должна слышать демона. У тебя обруч на голове, он защищает от посторонних мыслей…

– А я все равно слышу его! - Лурдес наступала на Демида, и он вынужден был отходить назад. - Слабо, но слышу! Он смеется над нами. Он говорит: «Они все делают неправильно! Они - ослы, они не могут даже правильно понять подсказки!» Он говорит: «Никогда мне не попадалось таких тупых Пятерых. Они не успеют!»

– Демид, - вмешался я. - Может быть, дело в том, что ты не знаешь истинного Имени демона? Помнишь, ты говорил? Это то, чего не хватает в твоем заклинании.