Светлана Прокопчик - Корректировщики

— Ничего не было, — строго сказал Царев. — Я западных новостников отслеживаю.

— Значит, отсебятина. Он иногда странные вещи говорит, но я симпатизирую ему. Потому что все вокруг его шизофреником считают, а он не обращает на это внимания.

Потом Машка с Царевым отлучились в магазин — купить чего перекусить, все ж с утра в Академии безвылазно сидели. Илья несколько насмешливо покосился на карты, которые Оля машинально тасовала. А потом попросил:

— Скажи и мне, что ли, что меня ждет…

Оля старательно разложила карты. Она очень боялась ошибиться, включила интуицию на полную катушку. Его ждало какое-то важное известие в ближайшие дни, и, в принципе, больше ничего острого не просматривалось.

— Важное известие, или разговор… с ним, — Оля щелкнула ногтем по бубновому королю. — Вообще-то это вне канонов гадания, но я почти уверена, что у него светлые волосы, он старше тебя, и сидит в казенном доме. Где-то очень далеко… другая страна или другая планета. И у тебя тоже есть какая-то связь с этой страной или планетой. Слушай, а может, тебе кто-то с Венеры позвонит? Туда же заключенных отправляют, так что можно сказать, что это казенный дом. А в казенном доме помимо преступников еще надзиратели есть. Может, тебе из администрации должны что-то сообщить?

— Не знаю. Не договаривались, вроде. А что еще?

— Да все пока.

— Негусто.

Оля на миг заглянула ему в глаза. И обмерла. Подавилась нервным смехом, отвернулась, принялась лихорадочно собирать карты.

— Что? — насторожился Илья.

— Да ну, померещилось, — отнекивалась Оля.

— Точно так же, как тогда “померещилось”, что я погиб на Венере?

Оля застыла:

— А что?

— Я чудом остался жив. Так что давай, говори.

— Ну, твоей смерти я там не вижу.

— А чью видишь?

— Мою. — Оля решилась. — Я погибну от твоей руки.

— Этого не может быть, — резко бросил Илья.

— Ну почему? — Оля легкомысленно пожала плечами. — Представь только, что тебе предложат твои тридцать сребреников, твой шанс спасти мир, — за то, чтоб ты меня убил. Неужели откажешься?

Илья молчал.

— Или у тебя будет выбор — моя смерть или Вещий Олег, — бездумно продолжала Оля. — Ты ж говорил, что ради Вещего предашь все остальное.

Илья отвернулся, встал, зачем-то переложил здоровенную плату с одного стола на другой:

— Я бы не хотел, чтоб мне был поставлен подобный ультиматум.

— А от тебя уже ничего не зависит, — весело сказала Оля. — Уже и финал определен. Сейчас ты, может, и скажешь, что не хочешь, а тогда… Когда наступит это “тогда”, ты меня убьешь.

Илья гневно посмотрел на нее, но вернулись Царевы, и Оля не удостоилась суровой отповеди. Илья сжевал булку, вернулся к своим блокам. Оле было страшно подумать, что ей через два года предстоит точно так же копаться в этих жутковатых и совершенно непонятных железках. А Ильи, чтоб подсказать, в Академии уже не будет. Он к тому моменту давным-давно смотается на Венеру.

Илья выпрямился, с задумчивым видом взвесил на руке стул. Хороший стул с деревянными ножками.

— Оль! — позвал он. — Ты на меня сильно злая, что я тебя в снегу извалял?

— Сильно, — с готовностью отозвалась Оля.

— Держи, — он протянул ей стул. — Если меня сейчас начнет трясти, бей со всей силы.

— Куда?

— Куда хочешь. Главное, чтоб меня подальше от блока отшвырнуло.

— А обесточить в падло, да? — уточнил Царев.

Илья полез с головой в блок, Оля со стулом наперевес встала рядом. Она откровенно сомневалась, что сможет его ударить. Был бы Цыганков — без проблем.

К счастью, все обошлось. Илья выбрался, тщательно вытер измазанные в масле руки:

— Все, кончай геройствовать. Все вы смелые ударить беззащитного.

— Ну зачем так? — вступилась за Олю Машка. — Я б на ее месте стояла и тряслась от страха. То ли смогу ударить, то ли нет. Это ж не так просто. А если не смогу, и тебя током убьет? Так что на твоем месте я бы ее расцеловала.

Оля отчаянно смутилась, сделала независимое лицо:

— Вот еще, не надо меня целовать! Это слишком много, у меня сдачи нет. Меня устроит шоколадка. Маленькая.

Илья ничего не сказал. Оле показалось, что он разозлился. Наверное, у него работа не шла, а тут все вокруг какие-то дурацкие советы подают.

Когда собрались по домам, Илья спросил:

— Ты сегодня домой как — через “Стадион” или через “Улицу Вернадского”?

— Не знаю, а что?

— Если я тебя попрошу, ты поедешь через “Вернадского”?

— Ладно, — согласилась Оля, совершенно не понимая, чего это его взволновал ее обратный маршрут.

В переходе у метро Илья забился в угол, вытащил телефон. Царевы попрощались и ушли. На Олю Илья не обращал ни малейшего внимания.

— Тебя стоит ждать? — спросила Оля после того, как он поговорил со вторым абонентом и принялся звонить третьему.

Он отвернулся и недружелюбно бросил через плечо:

— Нет.

Оля крутнулась на месте, аж каблуки задымились, и, гордо подняв голову, направилась в метро. По платформе летела так, что прохожие дорогу уступали. А параллельно с ней двигался поезд, прибывающий на станцию.

Ярость кипела в ней так, что Оля боялась взорваться.

— Осторожно, двери закрываются, следующая станция “Лесокомбинат”.

И тут, когда двери уже почти сомкнулись, в вагон в полном смысле этого слова влетел Илья. Встал рядом с Олей, она демонстративно отодвинулась.

Полтора перегона проехали молча. Оля бестрепетно разглядывала их общее отражение в темном вагонном стекле. Своя рожица ей нравилась: волосы растрепались от ветра и легли волнами, лицо яркое, пухлые щеки кажутся впалыми, и вообще ничего детского не осталось. А Илья кажется массивней, чем обычно. Вдруг она сообразила, что на этом отражении они оба — старше. На миг стало страшно, из темноты пахнуло холодком запретного знания, но Оля не отвела взгляд.

Сейчас она удивительно четко видела судьбу Ильи. Видела, например, что своего Вещего Олега он нашел уже . Правильно, Робка же ей сказал, что он оказался Вещим…

А ее собственный образ был перечеркнут.

Цыганка когда-то пообещала ей много боли и горя от него. Сейчас Оля тоже видела — впереди сплошная пелена слез. И никакого просвета. Но ее это уже не пугало. Это ненадолго, потому что до черты, рубящей наискось ее образ в его судьбе, осталось совсем чуть-чуть.

— Хочешь увидеть кое-что интересное?

Оля не сразу отключилась от созерцания будущего. Подумала — и кивнула.

— Тогда поехали со мной.

Злости на него уже не осталось.

— А куда ты едешь?

— До “Стадиона”.

— Так вот почему ты не хотел, чтобы я ехала до “Стадиона”!

— Почему?

— Потому, что сам туда едешь.

— Нет… да… не только эта причина.

На “Айвазовской” Илья дернул Олю за рукав, будто боялся, что она поедет дальше без него. Оля и вправду постаралась создать такое впечатление. Перейдя на другую линию, самым невинным тоном осведомился: