Светлана Прокопчик - Русские ушли

Песочно-бежевые стены. Белый потолок. Такой же пол. Мебель тоже белая, тонкая и хрупкая. Совершенно не привлекающая внимания. Приятные желтоватые гардины. Не жалюзи, именно гардины. Плотно задернутые, сквозь ткань просвечивало злое солнце. Растений нет, картин нет, зеркал не видно. Обстановка скомпонована так, что взгляд скользит по ней, скучая, и останавливается лишь на огромной кровати, установленной в центре. Кровать отделана красным шелком, белье черное, с синими кистями. М-да, скромница Катрин…

Кровать пустовала. От нее дурно пахло тухлой кровью. Майкл на всякий случай обошел ее кругом, заглянул в ванную комнату — о, полированный базальт, зеркальные пол и потолок, наверняка в тайничке и эротические игрушки найдутся… — вернулся в студию. Сандерс тупо уставился на ложе.

— Ну, Катрин… — с трудом выговорил он. — А я думал, клуша…

Майкл стоял рядом и молчал. Образ Людмилы-Катрин не вязался с этой студией. С песочными стенами, желтыми гардинами и вызывающе красной кроватью. С сексуальным подтекстом, читаемым на всем, что хоть как-то годилось для любовных игрищ. С огромным пустым пространством. Майкл ведь заметил, какие места девушка выбирала, чтобы сесть или замереть. У нее тоже была агорафобия.

Потом он взял и отбросил угольно-черное покрывало с кровати. И впервые услыхал, как орет перепуганный Сандерс. Звук получился коротким и басовитым, с хрипотцой. Майкл с любопытством оглянулся: физиономия Сандерса его интересовала больше, чем содержимое постели.

Тот побледнел до зеленоты. Светлые волосы потемнели от пота и прилипли ко лбу и вискам. Отвисшая челюсть подрагивала. И еще: куда больше кровавых ошметков его ужаснула невозмутимость друга.

— Не трясись. Их убили не здесь, — невыразительно произнес Майкл. — Оставили кишки и пятки, чтоб вывалить сюда. Остальное сожгли.

На пронзительно синей простыне вполне художественно были выложены перепутанные и слегка обугленные кишечники. Обильно кровоточившие. Жидкостью кишки заполнили нарочно, для устрашающего эффекта. И довольно давно заполнили, если верить запаху. В этой парилке все успело протухнуть.

А в ногах ложа, на котором хозяйка познала все мыслимые утехи, лежали четыре пяточки. Желтые. Парочка побольше — в центре. Пяточки поменьше обрамляли их с двух сторон. Ни дать ни взять — застукали любовников в миссионерской позиции, да прямо так и слалили. Предварительно вынув кишки. Ну, это чтоб создать впечатление, будто произошло убийство из ревности.

— Бутафория… — пробормотал Майкл неизвестно для кого: Сандерс в это время шумно блевал.

Стоять одному посреди студии не хотелось, Майкл направился в роскошную уборную. Там Сандерс, упав на колени, трогательно обнимал унитаз в форме черного тюльпана Лица его не было видно из-за лепестков.

По согнутой спине, по оттопыренным лопаткам пробегала судорога — и за ней следовал мучительный утробный звук. Майкл пустил воду в ванну. Подумал, выключил подогрев. Дождался, пока вода остынет, и сунул под ласковые струйки голову.

Холод он ощутил далеко не сразу. Несмотря на внешнее равнодушие, ему тоже было плохо. Только, в отличие от Сандерса, он сегодня уже видел трупы. Целехонькие. Теплые и конвульсивно вздрагивающие.

От пронзительного женского крика — затяжного, почти ультразвукового, — подскочили оба. Сандерсу расхотелось блевать. Подняв голову над унитазом, вопросительно посмотрел на Майкла. Тот, забыв про льющуюся воду, выскочил в студию.

Около кровати, тряся холеными кистями, визжала Элла. Увидала приятелей и завизжала еще громче. Пришлось зажать ей рот. Подергавшись в руках Майкла, девушка обмякла и повисла кульком. Он уложил ее на пол.

— Влипли, — сказал Сандерс. — Элла растреплет.

— Думаешь, это самое плохое?

— А тебе понравится, если все знакомые начнут обсуждать, как в твоем доме кого-то пришили?! Блин, сюда ж ни одну телку не заманишь по меньшей мере год!

— Нашел, о чем жалеть.

Элла заморгала. Майкл на всякий случай не убирал ладонь далеко от ее накрашенных губок, но она больше не вопила. Огляделась, заплакала.

— Я пораньше… Хотела с Катрин поболтать… Я звонила, она ждала… А она уже… уже…

Она судорожно всхлипнула, глаза закатились под лоб. Жуткое зрелище — денег на татуировку век Элла не пожалела, и сейчас белки посверкивали меж двух синё-зеленых, жирных полос вдоль ресниц. Майкл влепил ей пощечину — вполсилы, конечно. Девушка пришла в себя. Обиженно потрогала щеку, на которой отпечаталась мужская пятерня. Но ничего не сказала: поняла, что для истерик не лучшее время.

— Ладно, пойду вызывать копов, — обреченно вздохнул Сандерс и направился к дверям.

Элла застывшим взором смотрела на кровать. Потом по ее лицу пробежала судорога, девушка характерно задохнулась… Майкл обхватил ее за талию и поволок в уборную. Ухватил за волосы на затылке и с силой наклонил ей голову к унитазу. Эллу вывернуло наизнанку.

— Спасибо, — хриплым голосом сказала она, продышавшись. — Дальше я сама.

Майкл отодвинулся, уселся на приступочку квадратной ванны. Заметил наконец, что вода так и льется. «Эх, Катрин. Лучше бы я тебя изнасиловал, — подумал он с горечью. — Поимел бы так, как хотелось — до обморока. Конечно, ты бы обиделась. Зато не погибла бы так глупо. Хотя погибать — всегда глупо».

Никакой злости не осталось и в помине. Наверное, Майкл не понравился Катрин, потому она и сбежала. Она не обязана спать с ним, если уж на то пошло.

— Слушай, так ты договаривалась о встрече? Элла, которую в очередной раз стошнило, утвердительно помычала.

— У вас такие близкие отношения, что Катрин не боялась приглашать тебя и мужика одновременно? Я хочу сказать, ты вообще в курсе ее личных дел?

Элла переползла к раковине. Умывалась, заливая ьодой грудь и платье.

— В курсе, — выговорила чуть погодя. — Она мне доверяла. Хотя это не то, о чем ты думаешь. У нее было много мужчин. Сам понимаешь, женский колледж иногда настраивает на бунт. Но у нее никогда не случалось так, как у других моих подруг — за ночь троих поиметь. Катрин всегда заводила романы, пусть даже и коротенькие. Потом она встретила своего мужчину. Здесь. Я знаю, они в прошлом году познакомились. Он женат. Вчера она сказала мне по секрету, что он начал бракоразводный процесс. И очень хотела познакомить меня с ним. Ей хотелось, чтобы кто-то разделил ее тайну. Знаешь, над ней ведь все смеялись. Джон ее звал в лицо клушей. А она просто оригинальная. Она… она очень нравилась немолодым мужчинам. Таким, которым по вкусу крепенькие толстушки.

В голове что-то звякнуло. Майкл оглядел фигуру Эллы. Определенно она заметно шире Катрин. И если ту худышку она считает толстой…

— Какого цвета у нее волосы?