Светлана Прокопчик - Русские ушли

Майкл стоял над трупом напарника, который кто-то положил на плащ-палатку. Тело распухло, но еще не обезобразилось. Отвратительно белесые раны виднелись сквозь прорехи гимнастерки. Парень хотел стать агрономом, вспоминал Майкл. Или инженером. Думал, что Бог ему помог попасть на железную дорогу в армию. Лучше бы он остался пушкарем. Лалил бы этой ночью-с саратовских сопок по Чужим, своим и мосту. Был бы жив.

Потом Майкл повернулся спиной и неспешно зашагал к кострам. Он шел и говорил себе: не надо было спасать Подгорного. Надо было помочь ему поскорей отправиться к праотцам. Вот в чем заключалась бы подлинная человечность. Потому что, если б не эти раны, Никитенко сейчас с шутками хлебал бы обжигающе горячую кашу из полевой кухни. Или флиртовал бы с молоденькими фельдшерицами, которые прибыли еще ночью, на вертолетах, вместе со спасателями. А он лежит на берегу. Нет, на берегу лежит его тело. Сам он, наверное, уже в раю. А вместо него жизнью наслаждается мерзавец Подгорный. Юрский шпион. Кстати, да — юрский шпион. Кто говорил про наводку, которую получили Чужие? И неважно, что у арестанта теоретически не было возможности связаться даже с соседним вагоном.

Майкл обошел все костры, приглядываясь к спасенным. Солдаты не отличались от арестантов, более-менее держались только офицеры — пятеро. Больше никто из командиров не выжил. Майкл не обратил на них внимания, направился к брезентовому сараю, в котором спали те, кто мог уснуть. Там он и отыскал Подгорного. Подонок дрых со спокойным, младенчески невинным лицом и сны, Небось, хорошие видел. Майкл подхватил его за шкирку и потащил к реке, за густые заросли ивняка. Туда, где на рассвете нашли тело Ни-китенко.

Никогда и никого он так не бил. Хотя Майкл не бил его — он убивал. С каменным лицом ломал кости, стараясь только не спешить. Быстрая смерть мерзавца в его планы не входила. На крики подбегали спасатели, еще кто-то. Майкл никого не видел и не слышал. У него была цель.

Подгорный заливался кровью, одного глаза у него уже точно не было. На плечах Майкла повисло двое, он извернулся и ударил подонка ногой — в грудину, против сердца. Тот подлетел, хрустнул чем-то, выхаркнул алые клочья. Майкл вырвался, прыгнул на поверженного врага, принялся топтать его солдатскими ботфортами. И все это он делал молча.

Майкла оттащили, четверо крепких ребят из спасателей прижали его к земле, а девчонка в белом халате с искаженным от отвращения лицом лила ему на голову воду из ведра. Майкл отплевывался и делал вид, что остыл. Спасатели ослабили хватку, тогда он вскочил и в два прыжка оказался рядом с Подгорным, над которым хлопотали две фельдшерицы. Одну он подхватил за талию и бросил на охапку валежника, вторая с визгом отпрыгнула сама. А Майкл, оскалившись, бил левой ногой в шею, в лицо Подгорного…

— Он давно мертв, — спокойно сказали за спиной.

Майкла трясло. Он попятился, оглянулся. Сзади стоял мужчина в потерявшем от воды всякий вид мундире капитана артиллерии. На плечи, защищаясь от утренней речной сырости, он набросил плащ-палатку спасателя. Майкл перевел взгляд на Подгорного. Под ногами лежало тело с головой, свернутой на сторону. Лица у тела не было.

Майкла вырвало тиной и протухшей водой с желчью. Капитан похлопывал его по спине, пока Майкл корчился в судорогах.

— Зачем? — спросил офицер.

— Сука он, — выплюнул Майкл. — Юрский шпион. Он в дороге удрать пытался, я знаю, это он сраный заговор устроил, больше некому просто. И на мосту, и в воде тоже. Мы его из горящего вагона вытащили, так он меня решеткой по морде съездил так, что я чуть не вырубился. А ведь там еще человек двадцать в вагоне оставалось, запертых. Потом мы ему утонуть не дали, он плавать не умеет. А он моего напарника зарезал. И меня пытался, — Майкл дернул лохмотья, оставшиеся от гимнастерки, показывая три пореза. Неглубоких, но явно не случайных.

— Сиди здесь, — приказал капитан и ушел в лагерь.

Майкл послушно сел на землю. Спасатели и фельдшерицы куда-то делись. Майкл зло усмехнулся: а ведь он успел заметить, как в единственном глазу Подгорного появился ужас! Приятно, когда тебя боится мразь.

Капитан вернулся с куском брезента.

— Перекладывай его, — скомандовал Майклу.

Второй раз Майкла не затошнило. Вдвоем с офицером они перегрузили на брезент мертвое тело, отнесли на пятьдесят метров в сторону, сбросили с берега.

— А теперь достаем, — сказал капитан.

Они промокли и перемазались кровью. Вылавливать труп из воды было несравненно тяжелее, чем сбрасывать.

— Уф, — вздохнул капитан. — Куришь?

Не дожидаясь, протянул Майклу пачку, предусмотрительно завернутую в промасленную бумагу. Покурили

— Значит, так. Этот парень оклемался и предпринял очередную попытку побега. А ты заметил и пытался его задержать. У него было оружие, — капитан вытряхнул из кармана завернутую в платок ложку с заточенной до бритвенной остроты ручкой. — Ты его обезоружил, но он продолжал сопротивляться. Он сорвался с утеса и упал. Пока катился вниз, свернул себе шею и ободрал лицо. Я это издалека видел, но, пока подошел ближе, этот парень умер. Я помог тебе достать его из воды.

— А эти, спасатели, фельдшера? Они что скажут?

— Ничего, — капитан чуть заметно поморщился. — Забудь про это.

Майкл помолчал. Потом решился:

— Почему?

Капитан посмотрел ему в глаза:

— Потому, что моего друга затоптали на мосту, а два солдата, ведущие колонну арестантов к берегу, приказали его вытащить из-под вагона и нести на руках. У него нога сломана в двух местах, но ему повезло. Рядом с ним в воду плюхнулся деревянный брус. На нем и выплыл. Я тебя как раз искал, когда ты убивал этого урода. Хотел сказать, что добьюсь от твоих командиров, чтоб они тебя к ордену представили. А ты тут… Теперь не до ордена. Но и трибунала не будет.

— Спасибо, — сказал Майкл.

— Если что — ищи капитана артиллерии Горчакова. Это я. А теперь взяли этого и понесли в лагерь.

Горчаков слово сдержал. На Майкла, когда он излагал легенду, смотрели косо, но возражать не стали. Позже, когда прибыли контрразведчики и военные жандармы, его позвали на допрос. Майкл повторил слово в слово то, о чем они условились с Горчаковым. Доблестный капитан артиллерии подтвердил.

Военный жандарм поскучнел лицом, услыхав, что речь идет о гибели каторжника, да еще и такого. Поманил эксперта, показал на труп. Тот мельком оглядел, с укором посмотрел на Майкла:

— Бежать, говорите, пытался?

— И неоднократно, — кивнул Майкл. — Вы у кого угодно спросите, как он подбил целый вагон дристать…

— Да, слышал, — перебил его жандарм. — Капитан Горчаков, свободны. Рядовой Портнов, найдите лопату. Вон там копают могилу для погибших. Займитесь делом. Да, и это тело тоже туда транспортируйте. — склонился над планшетом, к которому был пришпилен список, поставил галочку в строке: — Подгорный… мертв.