Кристофер Раули - Война за вечность

Больше Куермвер сдерживаться не мог.

— А Мировое Правительство понимает хоть, что с рынком произойдет? — выкрикнул он. — Какая паника возникнет, как все начнут товар припрятывать?

Каждый квадратный дюйм студнеобразного тела банкира сотрясался бешеным гневом.

Флер попыталась выразить голосом максимум сочувствия:

— Подробности плана будут оговорены и согласованы впоследствии. Сегодня перед нами стоит задача выслушать различные мнения и обсудить встречные предложения. МП отдает себе отчет о глубоких различиях в мнениях разных сторон по этому поводу, но, повторяю, исключительность ситуации заставляет нас действовать немедленно. Не должно быть сомнений, что МП применит силу, если потребуется.

Справедливая ожидала именно этого, не меньше. Кроме того, она отлично понимала суть дилеммы, вставшей перед правящим классом Солнечной системы, — однако понимание это не вызвало у нее симпатий ни к ним, ни к массам короткоживущих из Солнечной системы. Мировоззрение Справедливой за столетия изменилось, и будущее, предвидимое ею для себя и своего семейства, не включало других представителей собственной расы.

Теперь над столом поплыли гневные напряженные голоса. Внезапно они потонули в реве ракетных двигателей хлестнувших ударной волной, как гигантским кнутом, по Стройнз-Рок. Прибыл адмирал.

Экраны радаров на командном пункте неожиданно покрылись интерференционным туманом Все электромагнитные системы были подавлены системами шумоподавления орбитальных истребителей, пронесшихся над усевшимися на вершине горы флайерами Фанданов со скоростью семь тысяч миль в час, как ястребы над стаей голубей. Вслед за истребителями с грохотом опустился тупорылый ракетный полубаркас. Мощности его двигателей хватило бы, чтобы поднять аппарат с поверхности Сатурна.

Лавин смотрел на тепловой щит посадочного аппарата, яркими огненными штрихами вспыхивавший в верхних слоях атмосферы. Затем включились тормозные двигатели, аппарат стал медленно опускаться на столбе пламени и среди оглушающего грома выпустил первые парашюты.

За несколько мгновений до посадки вся скала задрожала от ударов струй тормозных двигателей с силой тяги сто пятьдесят тонн. Воздух наполнился раскаленными газами, пылью и кусками скальной породы, с огромной скоростью улетавшими в джунгли. Фейны зажали уши и отвернули носы от дыма.

Через несколько минут двигатели последний раз пыхнули и замолкли, и воцарилась мертвая тишина. Даже дикие животные настолько испугались, что затаились беззвучно. Аппарат представлял собой толстую сигару, переходившую снизу в широкий двигательный отсек раза в два большего диаметра. Тепловой щит в нескольких местах обгорел до металла.

Раздался треск, и в середине корпуса открылся люк. Броня отошла, из нее выдвинулось несколько посадочных аппарелей, и по ним тут же спрыгнули на землю неуклюжие фигуры. Они несколько раз подпрыгнули после касания, как будто были на пружинах, и хотя гуманоидными этих роботов можно было назвать лишь с большой натяжкой, Лавин распознал их с первого взгляда.

— Космическая пехота, — шепнул он на ухо Нг Тунгу.

Пехотинцы рассыпались веером вокруг корабля, заняв оборонительные позиции. Лавин зачарованно наблюдал за ними. Скрывавшиеся внутри бронескафандров люди искусно передвигались короткими, почти человеческими шажками. Сами скафандры предназначались для стометровых прыжков и с трудом управлялись в условиях слабой гравитации, отсутствия ускорения или разреженной атмосферы. Пехотинцы засеменили короткими шажками, включили сервомоторы на обратный ход и сбросили мощь двигателей.

Над их головами из корабля выплыл новый громоздкий объект и опустился на грунт. Это был второй боевой робот, которого Лавин видел собственными глазами, — первый был музейным экспонатом. Робот был почти трех метров ростом и внешне напоминал человека. Цилиндрический корпус усеивали орудийные порты и другие боевые системы; из него же выходили три характерные руки. Голова робота была бы похожа на огромный грейфер — если бы ее верхнюю поверхность не усеивало множество антенн; они вращались, и каждый раз, когда установленные на роботе сканеры облучали пост управления, вся электроника на нем выходила из строя.

Нг Тунг тихо выругался.

— Значит, эти демоны наконец появились и здесь. Нас ведь предупреждали об этом.

— Да нет, не демоны это, — фыркнул Лавин. Привычку фейнов видеть демонов в любом новом устройстве не исправил даже трехсотлетний альянс с людьми. — Это обычный боевой робот. Смертельно опасный — бьюсь об заклад, он намного подвижнее, чем кажется. Внутрь брони встроено огромное количество систем вооружения; вон те трубы, на спине, наверняка для распыления газов, а на груди — стволы малого калибра, и так далее.

Корпус робота был блестящим, темно-зеленого цвета, разделенным на части и сегменты орудийными комплексами и закруглениями обводов. Грейфер развернулся, и камера подробно запечатлела обстановку. Среди мегабайт всевозможной информации она зарегистрировала частоту пульса каждого человека и каждого фейна, оказавшегося в ее поле зрения.

Фейнов и машина, и космические пехотинцы заинтересовали не меньше. Среди них циркулировало множество упрощенных идей относительно принятых у «демонов» способов размножения и извержения продуктов жизнедеятельности. В то, что чудовища эти представляют опасность, верилось фейнам с трудом — слишком неуклюжими и заметными на поле боя они казались. Гораздо больше заинтересовало их появление команды службы безопасности флота, спустившейся из корабля на землю.

Сигимир Енков, первый адмирал Флота Фенрилля, капитан крейсера «Гагарин», уверенно сошел с платформы и по грузовому трапу вслед за группой телохранителей спустился вниз. На нем была простая темно-голубая форма Флота безо всяких украшений — за исключением пары серебряных звезд да еще ордена Чанга, которым были отмечены его победы у Каллисто и на Нептуне. Он был без сенсомаски, не делая уступок политическому этикету, принятому в старой Солнечной системе. Оснований скрывать самого себя у него не было — пусть видят все.

Он поплыл вниз прямо за клином охранников. В воздухе висело странное ожидание. В его команде ощущалась неуверенность — они были обеспокоены и напряжены. Каждый из них был первоклассным бойцом, но космические пехотинцы привыкли чувствовать себя более уверенно под защитой брони. На открытом пространстве, без своих укрытий-панцирей и внешнего скелета они чувствовали себя голыми и непривычно уязвимыми.

Источник неуверенности телохранителей открыто взирал на них со всех сторон: рота фейнов, построенная повзводно, непринужденно и с откровенным любопытством рассматривала прибывших, шепотом обсуждая невиданное зрелище, несмотря на призывы нейликов к тишине.