Кристофер Раули - Война за вечность

— Тяжелый импи отступил; мы смотрели им вслед с гордо поднятыми головами. Мы могли бы положить их здесь всех до единого, и кости их белели бы на пустоши. Боевая песнь этих краев стала длинной и наполнилась пурпуром и золотом победы фейнов Абзена. Никогда Брелкилк не забудет ее.

— Полагаю, что точно так же не забудут ее и Фанданы, в особенности род Прауда Фандана. — Взгляд, брошенный в ущелье, уперся в останки героев, сражавшихся до конца у батареи Рамаля. Лавин брезгливо поморщился. — Там были Фанданы — фейны и люди, точно так же как ты — Фандан-фейн, а я — Фандан-человек. Междоусобная война отнимает впустую множество жизней, и я намерен положить этому конец. У нас и без того немало врагов.

Его лошадь — смуглая кобыла по кличке Нэнси — внезапно фыркнула, почуяв запах смерти, и готова была заржать, но Лавин крепко схватил ее под уздцы и что-то ласково зашептал ей в ухо, пока та не успокоилась. Лавин и Рва принялись чесать ее под челюстью и за ушами; затем Лавин передал ее одному из шталмейстеров — курсанту второго курса Фанданского военного училища.

— Хек, — произнес Лавин, — отведи ее в конюшни на дороге в Оранк. Когда импи будет переформировываться, я хочу, чтобы ты спустился в Треснувшую Скалу и взял трехдневный отпуск — для того, чтобы отоспаться, ни для чего другого. И возьми с собой Нестора. Похоже, что он уже спит.

Ребята кое-как отсалютовали и ускакали прочь. Лавин повернулся к Рва.

— У нас с тобой еще немало работы, мсее, и теперь предстоит самая печальная. — Лавин стянул с себя капюшон, и Рва увидел свежую рану на его левом предплечье. Летный комбинезон был срезан ниже локтя, и рука была обмотана медпластом с полным биопаком.

— Что-нибудь серьезное, господин?

— Док Олантер сказал, что несколько дней будет болеть, но кости остались целы. Шальная пуля — почти на излете.

Фарамол такие раны залечивал быстро, но беспокойство не покинуло Рва. Он восемь лет был телохранителем и заботился о здоровье своего господина, как мать — о собственных детенышах. Он внимательно осмотрел одежду, вынюхивая малейший запах гнили.

— Я ее чуть позже сам осмотрю. Может быть, потребуется порошок из наших трав. И что еще — так это хорошая пища. Давно ты глядел на себя 8 зеркало? Ты же себя голодом моришь — так исхудал, что кости выпирают. Не завтракал ведь, да? А поесть надо, я на этом настаиваю. Ты ведешь себя» как мотылек, который питается нектаром, порхает по воздуху и живет всего неделю. Одну неделю! — Рва поднял вверх один палец. — Все эти снадобья, лекарства, они ведь не пища.

За многие годы Лавин привык к ворчливому тону Рва и теперь коротко кивнул и обещал при первой же возможности плотно поесть.

— Хорошо, тогда я подстрелю молодого гзана, Убанкини сварит крепкую гвассу, мы присядем у костра и вспомним старинные легенды, да? А затем вытащим трубку и вместе покурим теоэинта в честь победы, да?

Рва нарисовал заманчивую картину. Праздничный обед в деревне Брелкилк, во дворе Убанкини, под сенью деревьев кликхолли… Неторопливо потягивая трубку, взвесить все снова… И затем? Лавин настолько выдохся, что был готов свалиться и поспать этак с месяц.

Но сейчас вершились великие события, и времени для отдыха не было. Совещание в верхах между горскими кланами и Мировым Правительством Земли могло начаться в любой день. Второй Абзенский, находившийся под командованием Лавина, был назначен обеспечить безопасность делегации и вождей кланов. Как только импи переформируется, он начнет спуск по долине на воздушных шарах и переход по равнине к месту встречи.

В то же время четырехдневная война с молодым Праудом вызвала настоящий кризис в нижней долине. Митилиокский лес был обобран дочиста. На миллиарды кредитов протеинов хитина, еще не снятых с брюшек замороженных визирей, лопатами загружали в реактивные транспортные самолеты.

— Да, мсее, мы поохотимся вместе, а затем будем пировать во дворе и готовить печень в глиняной печи — да, ты абсолютно прав, именно этим и следовало бы заняться прямо сейчас, но… — Лавин беспомощно взглянул на струи дождя, косо хлещущего через пустошь. Почти машинально он положил на язык крупинку фарамола и почувствовал, как она растворяется, разнося тепло по всему телу. Мозг его мгновенно прояснился, решимость окрепла. — Пировать во дворе Убанкини мы будем послезавтра. Если сможем к тому времени спасти положение в Митилиоксе.

Рва приготовился отстоять мысль о свежем мясе, да и одного упоминания про Убанкини было достаточно, чтобы сделать огромного фейна упрямым и неподатливым, к тому же он сам нуждался в отдыхе не меньше хозяина, но не хуже его самого Рва понимал, какая катастрофа может произойти на юге.

С левого фланга главный нейлик Нг Тунг доложил, что контакт с бегущим тяжелым импи потерян. Второй Абзенский отступил на переформирование вдоль дороги на Оранк.

Дождь усилился, и Рва натянул плащ, нахлобучив капюшон; уши его высовывались из разрезов.

— Это ведь муссон, старина, — хрипло сказал Лавин. — Скоро он закончится, так что нельзя терять времени даром.

Они медленно побрели через пустошь, и вскоре их настигли гонцы Рва с маленькими конвертами, в которых находились волосы погибших. Конверты с желтыми перьями взял себе Рва — в качестве победных трофеев. Волосы фейнов Фанданов в конвертах с зелеными эмблемами достались Лавину. Он разложил личные бирки по карманам плаща, а волосы аккуратно вложил в один большой конверт.

Зеленых было очень много — меньше, чем желтых, но все-таки слишком много, и сдержаться Лавин не смог. Он задрожал и принялся гневным шепотом проклинать молодого Прауда. Он, истинная кровь линии Фандана, столь надменен, что не может принять поражения. Лавин осыпал проклятиями его чертовы истинные гены. С каждым новым пакетиком гнев Лавина возрастал все больше, и вскоре усилием воли он заставил себя остановиться и выкинуть все из головы, пока ужас и отвращение не сказались на его рассудке.

Несколькими минутами позднее они наткнулись на двух молодых женщин, склонившихся над лежащим у вершины холма телом Юн Рва — кровного родича Бг Рва. Ему оторвало лапу до локтя взрывом гранаты; он ослабел и умирал от потери крови. Молодые медички в зеленой униформе Фандана суетились вокруг него, ставя капельницы для переливания крови и плазмы. Обрубок уже перевязали и кровотечение остановили. Юн жалобно просил их позволить ему умереть, пока не поймал на себе взгляд Бг Рва.

— Брат, дай мне твой клинок, — прохрипел он, — не хочу жить калекой. Отправь меня к духам, мсее. Мне место в тариорах.

Пестрая морда Юна скривилась при этих словах гримасой боли, и клыки застыли в предсмертном оскале почерневших губ.

Рва вопросительно взглянул на Лавина, положив лапу на кифкет, но тот молча покачал головой. Это минутная слабость, и она пройдет. Юн выживет, вернется в Брелкилк, и вскоре ему подберут подходящую искусственную переднюю конечность.