Вольфганг Хольбайн - Война паукообразных

— Он… он еще работает? — испуганно пробормотала она.

— Совершенно верно! — резко ответил Гурк. — Он еще работает, по крайней мере, в одном направлении. Но я здесь не вижу кнопки, чтобы его отключить.

Прошло несколько секунд, прежде чем Черити действительно поняла, что Гурк хотел сказать этими словами.

— Ты… думаешь, что эта трансмиттерная связь…

— Больше не существует никакой трансмиттерной связи, а есть лишь отверстие в мировом пространстве! — перебил ее Гурк. — Дыра, в которую может бултыхнуться вся ваша прекрасная планета, если только вам не удастся заштопать эту дыру. И я не смог бы даже сказать, как это можно сделать.

Черити обернулась и пристально посмотрела на Киаса одновременно с ужасом и недоверием.

— Вы смогли бы ее заделать? — спросила она.

— Разумеется, — ответил Киас. — Мы проанализируем и решим эту проблему — как только господство моронов на этой планете будет окончательно уничтожено.

— Ну, что ж. Теперь нам остается лишь надеяться, что это, действительно, скоро сбудется, — сердито сказал Гурк. — Очень скоро.

Он неестественно захихикал.

— Вы ничего не замечаете?

Все трое: Черити, Стоун и Скаддер, снова посмотрели вверх на крутящееся Ничто в задней части огромного зала. Это зрелище было настолько неприятно, чуждо и причудливо, что вызвало у Черити неясное, тягостное предчувствие. Но, несмотря на это, она смотрела туда почти с минуту, заставляя себя не отрывать взгляда, затем, покачав головой, снова обернулась к Гурку.

— Нет, а что?

— Он увеличивается, — почти с радостью сказал Гурк.

За тем ужасным чувством, когда кажется, будто ты растворяешься и становишься ничем, а потом, спустя какое-то неопределенное время, возникаешь снова на другом месте из этого же самого ничто, последовали еще два мгновения, наполненных еще большим ужасом. Первый страшный миг заключался в том, что он не воспринимал и не чувствовал ни своего тела, ни той обстановки, в которой находился, и в какое-то мгновение появилось убеждение в том, что он уже мертв. Вторая волна ужаса захлестнула его тогда, когда он понял, что это первое ощущение было неверным и, в то же время, вокруг была кромешная тьма. Он жив и мог двигаться. Он чувствовал под собой холодный, твердый пол и ледяной воздух, обдававший его лицо, но перед его широко раскрытыми глазами не было ничего, кроме абсолютной черноты, и мысль о слепоте на какую-то секунду показалась еще более ужасной, чем сама смерть. Потом он услышал возле себя голос Нэт, которая, громко ругаясь, жаловалась на темноту.

Облегчение было настолько велико, что Гартман с громким вздохом откинулся назад и на секунду закрыл глаза. Рядом что-то зашуршало, и он вдруг почувствовал возле себя какое-то тело, затем Нэт спросила:

— Гартман? Это вы?

— Да.

Он протянул руку, ощутил ее пальцы и пожал их быстро и сильно.

— Не стоит ломать мне руку, — сказала Нэт.

Гартман испуганно ослабил свое пожатие, наклоняясь вперед, медленно выпрямил туловище и попытался проникнуть взглядом сквозь обступавшую со всех сторон темноту. Бесполезно. Но он заметил, как необычайно легко ему стало двигаться. Казалось, что его тело весило намного меньше, чем обычно.

— Есть здесь… еще кто-нибудь? — нерешительно спросил он.

— Я.

Голос Кайла доносился откуда-то слева и звучал сдавленно, говоря Гартману о том, что мега-воин ранен.

— Но я бы на вашем месте сохранял спокойствие, пока бы мы точно не узнали, где находимся.

Гартман уклонился от ответа. Вместо этого он осторожно приподнялся, полез в правый карман своей куртки и достал маленький карманный фонарик. Лишь только после четырех попыток ему пришлось признаться себе в том, что этот приборчик перенес падение гораздо хуже, чем он. Единственным результатом многократного включения и выключения выключателя были едва уловимые щелчки. Он в разочаровании снова положил фонарик назад и на этот раз вытащил из кармана полупустую пачку сигарет и зажигалку. Небольшое желтое пламя образовало светлое мерцающее пятно, которого хватило как раз для того, чтобы осветить его собственную руку и часть предплечья.

Шипение выходящего газа, казалось, наполнило темноту каким-то шепчущим, жутким оживлением. Гартман осветил зажигалкой вокруг, пока свет не упал на бледное лицо Нэт. Она заморгала от этого неожиданного света, и Гартман увидел, что она ранена. Ее бледное лицо было измазано засохшей кровью, и на ее куртке также образовалось отвратительное пятно.

Зажигалка в его руке так накалилась, что он поднял большой палец и затушил пламя. Дела обстояли так, что маленькая зажигалка, по крайней мере в тот момент, была их единственным источником света.

— Кайл? — спросил Гартман.

— Я здесь. — Голос мега-воина доносился откуда-то из темноты. — Подойдите сюда. Мне нужна ваша помощь.

— Помощь? — Гартман был смущен, но в то же время также и немного встревожен. Зачем, ради всего святого на свете, такое существо, как Кайл, нуждалось в его помощи?

Он осторожно повернулся, поднял руку и довольно долго светил зажигалкой, прежде чем различил перед собой какую-то тень.

— Подожди здесь, — сказал он Нэт, уползая к Кайлу. И снова он почувствовал, что каким-то образом… стал легче?

— Нет, — ответила Нэт. — Я немного прогуляюсь, пока ты вернешься.

Гартман улыбнулся — и даже не столько из-за ответа, а, скорее, из-за того, что она совершенно с такой же естественностью, как и он сам, перешла на доверительное «ты».

Он еще дважды воспользовался своей зажигалкой, прежде чем его пальцы коснулись лица Кайла. На какую-то долю секунды Гартман задержал на нем свою руку. Кожа Кайла была горячей и сухой, хотя ее покрывала тонкая пленка пота. Чувствуя, как быстро и неравномерно бился его пульс, Гартман испугался. До сих пор он считал Кайла неуязвимым. Но, возможно, что даже и жуткие самозаживляющие силы мега-воина были уже, наконец, каким-то образом исчерпаны.

— Что с вами? — спросил Гартман.

— Я ранен, — ответил Кайл. — Но это не играет никакой роли. Вы можете встать?

— Конечно, — ответил Гартман. — Вы ранены? Куда? Тяжело?

— Мои ноги, — ответил Кайл. Гартман поднял зажигалку и хотел наклониться вперед, но Кайл молниеносно схватил его за руку и сжал ее с такой железной силой, что Гартман содрогнулся от боли. — Я же сказал, что это не играет никакой роли, — сказал Кайл еще раз. — Кроме того, я не думаю, что вы действительно захотите это видеть.

— О, — только и смог сказать Гартман.

— Встаньте, — попросил Кайл.

На этот раз Гартман подчинился без возражений.

— Подойдите к трансмиттеру, — продолжал Кайл. — Он находится как раз сзади меня. Вы должны попытаться включить его. Я бы сам это сделал, но я не могу встать.