Михаил Соколов - Бог-Император

Ленок, сделав виноватую гримасу, кивнула.

— Извини, Сереженька, но ты поставил меня перед сложным выбором. А я жизнь своего мужа ценю выше всего на свете. Даже собственной жизни.

— Я тебе уже говорил в лагере, — не выдержал Сергей. — Эта обезьяна просто перестроила твою психику. Одумайся. Ты же человек!

Кнехт с любопытством посмотрел на Лену. Ланская вспыхнула:

— Не смей оскорблять моего супруга! Он лучше, он благороднее, он… А ты просто каторжник!

Это был, конечно, фарс. Глупый, пошлый, смешной… Сергей приготовился убить Монгрота, они это поняли, и Лена вскрикнула. Прокуратор быстро коснулся стены, и в то же мгновение Волков уже летел вниз. Створки люка над ним быстро захлопнулись, но, прежде чем оказаться в темноте, он заметил что-то похожее на веревку… за которую благополучно и уцепился.

Итак, теперь он висел в кромешной тьме в каком-то колодце. Тишину нарушало чье-то упорное шуршание кого-то или чего-то под Сергеем. И еще легкое поскрипывание веревки под его весом. К шуршащим звукам внизу добавилось мягкое царапанье, что насторожило Волкова. Рискуя оборвать веревку, он стал раскачиваться. Колодец был шире, чем Сергей успел определить в первые мгновения. Наконец он почти коснулся стены. Еще раз. Попытавшись зацепиться ступнями, он ударил по стене и пробил дыру. Из рваного пролома в фанере или картоне ударил яркий для здешней кромешной темноты свет. Следующим ударом он расширил дыру еще раз, еще… и отпустил руки. Несколько ссадин, парочка заноз в ладонях, но теперь он находился в относительной безопасности.

В помещении, в котором Сергей оказался, он помещался с трудом. Свет здесь шел от маленького трехрожкового светильника. Перед Волковым высилась железная дверь с большим винтовым запором. Шуршанье за спиной усилилось. Он взял светильник с полочки у двери и заглянул в шахту. Буквально в полуметре, заполнив собой весь колодец, шевелилась какая-то масса. Внутренне похолодев, Волков опустил светильник ниже и… чуть не выронил его. Он разглядел тысячи, нет, миллионы огромных мохнатых пауков! Словом, не особенно изощряясь в фантазиях, кнехты пошли по проверенному пути, наверняка чтобы вызвать у жертв перед кончиной панический ужас.

Ну уж нет. Он изо всех сил рванул колесо. Оно сорвалось с оси и оказалось в его руках. В панике Сергей оглянулся — первые, величиной с его кулак, плотоядные членистоногие уже переваливались через разлом фанеры, Он еще раз осмотрел вал… Боже мой! Он просто был не закреплен контргайкой. Волков быстро вставил колесо запора на место и стал его откручивать. Шуршащие звуки сзади усиливались. Ему пришлось прыгать на месте, чтобы хоть как-то оттянуть их ужин. Под ногами что-то хлюпало, дверь вдруг стала медленно открываться, и Сергей молниеносно выскочил в огромный зал.

Здесь горели факелы, но нефтяной запах не мог забить кнехтовой вони. В другом конце помещения находилось нечто вроде ворот, достаточно широких, чтобы через них прошел человек. Или кнехт. Что уродливые обезьяны в настоящий момент и делали. Как раз туда и заходили, мгновенно исчезая, словно испаряясь. Сергей понял, что это устройство вроде пропускных ворот из Мечтограда сюда.

Зал уже почти опустел, и последними были Лена и Монгрот.

— Тебе везет, лжепророк, — крикнул Прокуратор, — Прощай!

— Прощай! — добавила Лена и исчезла.

— Жаль, что мы не успели всех эвакуировать. А впрочем, ерунда… — И Монгрот тоже испарился, после чего устройство рухнуло, рассыпавшись с металлическим лязгом.

Ну а Сергей, найдя другой выход из зала, пошел бродить по этому дому.

Подождав полчаса и не получив от Сергея известий, добровольцы рискнули влезть в здание. Осмотрев его, они пошли по следам Волкова, благо это было нетрудно сделать, потому что кнехтов после ухода Монгрота было в здании видимо-невидимо. Ну а после того, как здесь проходился Волков, пол домов становился устланным лишь трупами, трупами, трупами…

Сергею их не было жаль!

Уже глубокой ночью, перед тем как отправиться спать, Сергей вместе с Радимом и Михайловым поехал к замку. Темная громада готического собора уходила ввысь. Сплошная стена, сходящаяся в заостренной башне высоко вверху. Строение было не менее трехсот метров в диаметре, то есть около километра по периметру. Кругом были разбиты сады, достаточно ухоженные аллеи, клумбы, беседки и что-то похожее на животных, проглядывавших в подстриженных кустах. Звезды обсыпали небо, светил месяц, деревья отбрасывали черные тени, и ведущая к единственной двери в каменной стене центральная аллея волшебным образом подействовала на Сергея.

Только что он занимался кровавой работой — рассекал, кромсал, рубил… Нет, не работой, он испытывал острое, мрачное, жестокое удовольствие и даже сердился, видя возрастающее количество обров и людей внутри. А сейчас, словно выздоравливающий, он осматривался вокруг… Какая чудная ночь! Какой яркий месяц горит на небосклоне! Необъятный небесный свод раздался, раздвинулся еще шире, шире некуда. Все вокруг в серебряном свете, и чуден воздух, и душист, и полон неги, и движет океан ароматов. Божественная ночь! Ночь, когда они достигли замка Бога-Отца, Создателя Вселенной. В саду все спит. А вверху все дышит, все дивно и торжественно. На душе и необъятно, и чудно, и толпы серебряных видений стройно возникают в ее глубине. Сергей оглянулся на товарищей в безотчетной тревоге, чтобы они не догадались, о чем он думает… Нет. Радим продолжал зорко выискивать врагов по сторонам, Виктор тоже…

— Такая красота! — вдруг сказал Виктор. — Божественная ночь!

— Да, красиво, — подтвердил Радим.

К этому времени подоспел Темер с факелом, и стали четче видны буквы на каменной плите, наглухо закрывающей вход в арку.

— Здесь письмена, — сказал Темер. — Вы можете прочесть?

— Да, — отозвался майор. — Здесь написано: «Входить можно только паломникам».

— Значит, вам, — задумчиво сказал Радим.

— Значит, и тебе, наш Пророк? — спросил Темер. — Как же!..

Больше ничего не было сказано. Войти все же решили после рассвета. И, постояв еще немного, они отправились отдыхать.

Утро вечера мудренее.

Конец лета. Листья дрожали от ветра мелкой дрожью. Утро набирало силу. Солнце слепящим шаром высвечивало небо, но дальше, не справляясь, пока лишь разливало синеву. На западе пышные хребты гор в сочных волнах зелени были испещрены тенями далеких облаков. Конец лета.

Звенела степная песнь рога. Сергея переполняла печаль и дикая жажда освобождения: непостижимая загадка скрывалась за каменным арочным входом с неприметной надписью, соблазняя бесконечным соблазном. Это был конец, конец.