Михаил Сельдемешев - Черный оазис

— Ты охренел, что ли, Горин? — возмутился он. — Как ты сюда попал?

— Через черный ход, Зафар, — Горин зевнул и потянулся в кресле. — Мы же договорились о встрече, а через главный идти не хотелось, там у тебя всякие педерасты, типа Папы Карло, обыскивать бы сразу начали, меня б стошнило.

— Если бы Папа Карло это услышал, то тебя б сейчас не стошнило, а наизнанку вывернуло, — Зафар пренебрежительно махнул рукой. — Очисти место!

Артем встал и перешел на диван.

— Давай резче и покороче, — Зафар сел в кресло достал из коробки сигару и принялся специальным приспособлением неторопливо крошить ее в пепельницу.

— Что за наклонности у вас здесь царят? — воскликнул Горин. — Один кукол строгает, второй — сигары портит. Хотя, вообще-то, это лучше, чем курение…

— Ты пришел сюда, чтобы нарываться, ты, козел? — не выдержал острот Горина Зафар.

— Это позже, — Артем откинулся и вытянул руки вдоль спинки дивана. — А для начала расскажи мне о той подставе, что вы с ФСБ организовали для меня.

— Не путай меня с легавыми, Горин! — скривив рот, оборвал его Зафар. — Это твои бывшие дружки, а не мои.

— Но свел меня с ними ты.

— Я свои бабки возвращал, понял? — Зафар швырнул оставшуюся половину сигары обратно в коробку. — И я их вернул, а все остальное — твои проблемы.

— Похоже, что не только мои, раз ты так быстро согласился встретиться, — ухмыльнулся Горин.

— А ты не скалься, падла! — Зафар ударил по столу. — Я на ваши фээсбэшные заговоры забил, но меня все эти слежки нервируют. Кто меня пасет последние дни?

— Спроси у Катаева, он должен знать.

— Ты задолбал уже! — Зафар снова ударил по крышке стола. — Я с тобой долго в кошки-мышки играть буду?

— Кто из нас кошка?

— Ну уж явно не ты, Горин, — Зафар вымученно засмеялся.

— Итак, Зафар Закиевич, где я могу найти Валерия Анатольевича Катаева? — лицо Горина стало серьезным-

— В п..де! — выругался Зафар. — Надо было тебе тогда башку все-таки отрезать…

— Вот именно, а ты алчно выбрал деньги, — ухмыльнулся Артем, встал с дивана и приблизился к столу. — Зачем тебе столько? Надеешься и от Аллаха откупиться?

Зафар ничего не ответил, уставившись в дуло направленного на него пистолета. Оружие принадлежало ему, и Горин пару минут назад вытащил его из ящика

— Помнишь, ты как-то сидел у меня дома и разбрасывал по комнате мои же патроны? — Артем покручивал пистолет на пальце. — Сегодня мы сыграем с тобой в другую игру, правила в ней еще проще, чем в бильярде: здесь в обойме всего один патрон, дальше объяснять?

— У тебя че, на самом деле крышу сорвало? — недоуменно воскликнул Зафар, в голосе которого наметились нервные нотки. — Это же не револьвер, здесь последний патрон в любом случае стреляет…

— Ты на самом деле решил просветить меня в устройстве пистолета Макарова? — усмехнулся Горин. — Кстати, учти, бывают и осечки… Ну, хорошо, раз ты такой лотошный, предлагаю более щадящий вариант, — он положил оружие на стол перед Зафаром и крутанул его вокруг своей оси. — Покажет на тебя — выложишь все про Катаева и его золотозубого приятеля…

— А если на тебя? — Зафар молниеносно сгреб со стола вращающийся пистолет и наставил его на Горина.

— Ага, нарушение правил! — хлопнул Артем в ладоши. — Тогда идем на дальнейшее упрощение: стреляй, Зафарыч, ведь ты так давно порывался это сделать. Но учти, если я выживу — отвертеться от правды тебе не удастся.

— Я вижу, что и вправду не отвяжусь от тебя, пока не пристрелю! — смуглые скулы Зафара побелели от напряжения. — Зарядил одно и то же, как долбаный попугай…

— Мне приходится повторять, так как ты совершенно не внемлешь моим просьбам, — Артем начал медленно приближаться к столу. — Ну, ничего, у меня в резерве есть неоспоримый аргумент под названием «жуткая невыносимая боль», которая сейчас выкристаллизует из гражданина Шакирова всю правду…

— М-да, похоже, что ты и вправду ничего не знал, — сказал через несколько минут Артем отдельно лежащей голове Зафара, замершей на полу, покрытом персидским ковром, и глядящей непонятно куда своими остекленевшими глазами…

Люся Сидорова была не очень покладистой танцовщицей, раздевалась на сцене без особого энтузиазма и ленилась на тренировках. И уж, тем более, в ней не было той артистической жилки, что билась в Мальвине, Ритке и других способных девчонках их ночного клуба. Люся Сидорова всех их презирала, и ей ничего этого было попросту не нужно: в нее по уши был влюблен серьезный парень из службы социальной защиты населения. Днями он на своем пятилитровом «брабусе» в компании таких же коротко остриженных и серьезных коллег социально кого-то от чего-то защищал, а вечерами маялся на шестисотом «купе» по ночным клубам, обязательно заезжая и в тот, где влачила трудовые будни его возлюбленная Люся, чтобы проверить — не обижает ли кто его девочку.

Девочку не обижали, а вот она сама очень любила это дело: то в волосы какой-нибудь зазнавшейся сучке вцепится, то в глаз заедет. А то и сигаретой прижжет. Злая она была, Люся Сидорова. Только по-настоящему про ее злобу мало кто знал. Разве что бойфренд из социальной защиты. Многое он в жизни повидал, но даже его Люська порой пугала.

Социальная сфера выматывала все нервы, ибо подразумевала самую непосредственную работу с людьми. Люди эти, по большей части, относились к категории неплательщиков: кому-то задолжали, с кем-то не поделились или вовремя куда-то не внесли. Иногда к ним причислялись неаккуратные водители, по несчастью поцарапавшие какой-нибудь своей «японкой» бампер одного из «брабусов», «лексусов» и прочего автопарка сои-обеспечения.

«Клиентов» регулярно привозили в один из «филиалов» — какой-нибудь подвал или гараж. Если Люся Сидорова не была занята, социальный друг брал ее с собой на работу. Ребятам при этом можно было расславиться — Люся все делала сама, бесплатно и с душой.

Несговорчивый контингент обычно поступал в ее распоряжение прикованным наручниками к батареям. Люся отвешивала увесистые пинки под ребра, дубасила мужиков бейсбольной битой, пускала в ход кулаки, ногти и зубы. В этом деле фантазия Люси, в отличие от танцевальной стези, была безграничной.

К делу девушка относилась так рьяно, что порой, забывшись, теряла над собой всяческий контроль. Ее возлюбленному при этом добавлялось хлопот, и он неоднократно пытался внушить своей пассии, что она несколько переступает черту. Люся Сидорова и сама это понимала. Она боялась, жутко боялась, что когда-нибудь. придется отвечать за свои поступки, и мысли о тюрьме заставляли ее просыпаться в холодном поту и дрожать, глядя, как за окном назревает рассвет.

Вот так Люся Сидорова и разрывалась между жестокостью и боязнью, пока их с бойфрендом не навестил Артём Горин.