Андрей Степаненко - Избранник

— Что слышали, капитан, — гордо поднял голову Сашка. — Вы что же думаете, я буду молчать о том, как ваш участковый предлагал мне всё это дело полюбовно решить, без шума? За двести баксов...

Шитов как споткнулся:

— Ты че гонишь, пацан?

— Не пацан, а гражданин Никитин, — нахально поправил его Сашка. — А у мэра, между прочим, к этому делу особый интерес, и не дай божок, если вы экспертизу не проведете как положено! Я, кстати, с ним только сегодня об этом говорил, можете проверить.

Шитов опешил:

— А какой у мэра... к трупу интерес?

— К трупу никакого, а вот к причине смерти о-очень большой.

— Ладно, заходи! — поджал губы Шитов и распахнул дверь кабинета. — Поговорим, раз уж ты такой информированный...

Сашка понимал, что апостолы скорее умрут, чем откажутся от оговоренной версии событий, а потому ни в чем себя не стеснял. Он прямо заявил Шитову, что никакого протокола подписывать не будет вплоть до переговоров с Николаем Павловичем Хомяковым лично. И еще раз особо подчеркнул острую необходимость детальной экспертизы обоих найденных в пещере тел, и — как можно быстрее.

Нет, Шитов, конечно, пытался угрожать, но как-то без особого энтузиазма: многоопытный капитан чувствовал, что на этот раз кто-то за пацаном действительно стоит. И наверное, поэтому к полуночи в горотделе появился смертельно усталый Бугров. Он выгнал Шитова из кабинета и грузно осел на стул напротив Сашки:

— Рассказывай.

— Всё просто, Федор Иванович, — начал Сашка. — Помните эту историю со спорыньей?

Бугров сразу нахмурился:

— Еще бы! Навешал мне лапши, а все анализы чистые.

— То-то и оно, что мы ничего там не нашли, — поддержал его Сашка, — но проблема-то с сектой осталась!

— И кого ты теперь проверить предлагаешь? — язвительно хмыкнул Бугров.

— Трупы, — кивнул Сашка и придвинулся ближе к столу он. — Что бы это ни было — ЛСД или мескалин, экспертиза это сразу покажет.

— Их еще в город доставить надо, — недовольно буркнул Бугров. — А тут еще мне сказали, их и вытащить невозможно.

— Ну... в общем, да, — не мог не признать Сашка. — Но вы можете послать эксперта на место. И, кстати сколько дней до выборов осталось?

Бугров помрачнел.

— Тем более времени терять нельзя! — с напором добил его Сашка. — Я вам точно говорю: как только мы найдем химическую компоненту религиозного экстаза, вся эта «пирамида» рухнет в шесть секунд!

Бугров задумался.

— Ладно, — наконец вздохнул он и поднялся со стула. — Сейчас иди домой, а завтра в семь утра подойдешь к дежурному по городу. Вместе поедете.

В семь утра постановление на эксгумацию трупа гражданина Никитина Е. С. и трупа неизвестного мужчины азиатской национальности было уже в руках вызванного в горотдел Рейнхарда. Владимир Карлович пребывал в совершенно омерзительном настроении.

— Ладно, инструменты я возьму, — ворчал он, — а с освещением что делать?

— Фонарик возьмем, — пожал плечами Шитов.

— Вашего фонарика на полчаса не хватит! — Шитов задумался:

— Тогда, может быть, аккумулятор?

— Не-е, — встрял Сашка. — А кто его переть на себе будет? Тогда уж лучше керосиновая лампа. Я дома у дядьки в шкафу видел.

— И у нас в горотделе керосинки есть, — поддержал его Шитов. — Штуки четыре возьмем, и хватит.

Рейнхард лишь сокрушенно покачал головой. Ему категорически претил этот дилетантский задор, а потому всё время, пока они собирались в дорогу, врач капризничал и беспрерывно ныл. А когда Олег протянул ему валенки сорок шестого размера, он и вовсе упал духом.

— Я это не надену!

— Лучше надевайте, Владимир Карлович, — дружески посоветовал патологоанатому откомандированный на выезд Шитов. — Там снега по колено.

— Нет, ну почему я должен делать вашу работу? — возмутился Рейнхард. — Мое рабочее место в анатомичке, а не в ментовской машине! И уж тем более — не по колено в снегу!

Шитов покачал головой и наклонился к самому уху врача.

— Это дело под контролем Хомякова, — вполголоса пробормотал он. — И я вам советую не выпендриваться.

— Поехали, Владимир Карлович, — тронул врача за локоть Сашка. — Это для вас уникальный случай, не пожалеете...

— А вам почем знать? — недовольно пробурчал патологоанатом.

— А кому ж, как не мне, знать? — усмехнулся Сашка. — Там ведь не только мой дядька лежит, но еще и мой прадед, аж с тридцать седьмого года... и кстати, прекрасно сохранился.

— Как это? — оторопел Рейнхард. — Какой такой прадед?

— Шаман Николаев, — развел руками Сашка. — Слышали про такого?

— Постойте, Саша! Николаев — ваш прадед?!

— Да, — кивнул Сашка.

Рейнхард смущенно кашлянул и поискал, куда присесть.

— А что? — насторожился Сашка. — Что-нибудь не так?

— Так... семейная история, — пробормотал Рейнхард и вдруг заинтересованно глянул на Сашку: — Так вы говорите, он прекрасно сохранился?

— Мерзлота, — развел руками Сашка. — Поедемте, это уникальный случай, не пожалеете. Еще один снегопад, и туда даже на вездеходе не добраться!

О том, как они добирались до пещеры, можно было бы сложить масштабное эпическое полотно. Рейнхард хныкал, жаловался, грозил измотанному долгим переходом Шитову служебными неприятностями, и если бы не апостолы, они бы точно повернули на полпути. Но Лешка и Олег, несмотря на то что предстоящее вскрытие двух наиболее весомых фигур Силы им невероятно претило, Сашке подчинялись беспрекословно. А потому большую часть пути буквально тащили Рейнхарда на себе. Но едва Владимир Карлович попал на место, врача словно подменили, и он стал бодр и сосредоточен.

Позволив Шитову осмотреть место находки и вытащить наружу упакованные в целлофан одежду и обувь Евгения Севастьяновича, Рейнхард снял полученную на складе горотдела телогрейку, щучкой нырнул в черное отверстие, принял фонари, ящик с инструментом, всё ту же телогрейку и ватные штаны, а минут через пятнадцать позвал Сашку внутрь.

— Гляньте, молодой человек, вам будет интересно...

Сашка заполз. После яркого зимнего солнца тусклого света от четырех взятых в горотделе керосиновых ламп остро не хватало, но глаза постепенно привыкали, и вскоре он мог различать даже мельчайшие детали.

Телогрейка и гимнастерка на шамане были расстегнуты, а на голой, смуглой и безволосой груди его прадеда была вытатуирована сочная, немного съехавшая на правую сторону торса надпись в три строки: «Даешь победу мирового пролетариата!», а левее, рядом с сердцем, красовался бессмертный образ товарища Сталина в профиль.

— Да... это, несомненно, Николаев, — задумчиво проговорил патологоанатом, повернулся к Сашке и уже несколько язвительно добавил: — Ну, и кто из них, по-вашему, главный вирусоноситель?

— Оба, — сглотнул Сашка.