Майкл Стэкпол - Я — джедай!

Но я остался стоять, где стоял, и расхохотался.

— Помнишь, я сказал тебе, что дам тебе право на один безответный удар? Ты промазал, так засчитаем этот за половину, согласен.

Осторожно, ступая короткими шажками, он снова двинулся на меня. Левую руку он выставил вперед, а правую поджал к себе, готовясь нанести тяжелый удар. Он выбросил левый кулак, но мне нужно было всего лишь слегка наклонить голову, чтобы он пролетел мимо. Ремарт сделал еще один шаг и ударил правой рукой, но я нагнулся и кулак пронесся над моим левым плечом. Он не успел подтянуть левую руку обратно к себе, и когда я оказался под ней, я подпрыгнул и влепил ему такую пощечину раскрытой ладонью, что он развернулся и упал на одно колено.

Он быстро закрыл рукой красный отпечаток на щеке и сплюнул на землю. Затем медленно поднялся и принял боевую стойку.

— Это лучшее, на что ты способен, Иданиан?

— Просто разогреваюсь, — спокойно ответил я. Он приготовился отразить мою атаку, и я увидел, как у него в голове проносятся мириады контрударов. В отличие от Тикхо, Ремарт думал прямолинейно. Он ожидал от меня примерно того же, что сделал бы он сам. Собирался отражать удары которые, как ему казалось, я должен нанести.

Он явно не подозревал, что я не собираюсь дать его мыслям осуществиться.

Я пнул его правой ногой прямо в коленную чашечку. Его нога щелкнула и до упора изогнулась в обратную сторону. Но я не стал ломать ему колено, а быстро поджал ногу к себе. Когда Ремарт стал заваливаться назад, я снова ударил его, на этот раз — под дых. Он выпучил глаза и повалился на землю. Из его горла с противным хеканьем вырвалась длинная струя рвоты.

— Ого, да кишка у тебя не тонка! — я оставил его лежать на траве, а сам подошел к сумке с драгоценностями и присел на корточки рядом с ней. Украшения были просто изумительными: будучи изысканными, они в то же время обладали той выразительной силой, которая так была присуща каамаси. — Ты не хотел отдавать Ремарту эти украшения. Почему?

Каамаси посмотрел на меня, потом на Ремарта, который медленно, но уверенно поднимался на ноги, затем снова на меня.

— Это наши фамильные драгоценности, — ответил он. — Наши семьи погибли на Каамасе, и это то немногое, что осталось у нас на память о них, — он указал на ожерелье с нанизанными на него фигурками каких-то фелиноидов с золотыми глазами. — Моя дочь попросила вернуть ей это. Ваш громила потребовал от нее кое-что взамен и стал добиваться этого, когда она отказалась.

Я кинул ожерелье юной каамаси, склонившейся над отцом, затем встал и подошел к Ремарту. Он скрючился, держась руками за живот. Я знал, что это всего лишь уловка и он ждет меня, поэтому я прикинулся, что делаю шаг к нему, а сам остановился. Он кинулся на меня с раскрытыми руками, пытаясь повиснуть на мне, но я шагнул вправо и въехал ему кулаком в ухо. Удар повалил его на землю, и зубы громко клацнули, когда он приземлился на свою челюсть.

Я пнул его ногой по ребрам, затем отошел назад, слизывая кровь с разбитых костяшек пальцев.

— Это тебе за твою похоть.

Я подошел к мешку и собрал остальные драгоценности, затем швырнул мешок одному из каамаси:

— Раздай эти вещи их владельцам.

— Капитан, но это наши побрякушки, — взревел ведомый Ремарта, Добберти.

— Больше не ваши, — я обернулся к Ремарту, который с трудом поднялся на карачки. — Ты идешь ко мне или мне подойти к тебе?

Он подошел. Даже подбежал. Воздев руки, как два огромных рога, он хотел схватить меня, сжать в объятьях, повалить на землю. В ближнем бою, в борьбе его размеры давали ему неоспоримое преимущество, и он хотел его использовать. Он хотел подмять меня под себя и скрутить в рог банты. Я не собирался ему подыгрывать.

Подпустив его поближе, я стал заваливаться назад. Когда его руки уже нависли надо мной, я схватил его за грудки и потянул на себя. Падая на спину, я уперся правой ему в живот, и когда он повалил меня, я выпрямил ногу. Он подлетел высоко в воздух, описал мертвую петлю и тяжело грохнулся на землю. Чтобы освободить ему место для приземления, каамаси со своей дочерью испуганно шарахнулись от нас, оказавшись еще дальше от основной толпы. Не успел Ремарт вскочить на ноги и броситься на них, как я схватил его за волосы и помог ему подняться.

Он стал разворачиваться ко мне лицом, поэтому я отпустил его. Но лишь для того, чтобы левым хуком расквасить ему нос. Он завертелся и стал заваливаться назад, но я догнал его, въехал правым кулаком в живот, затем наотмашь долбанул левой рукой по морде. Кулак опустился на его скулу, как молот на наковальню. И молоту, и наковальне от этого не поздоровилось. Я почувствовал, как в левой руке что-то хрустнуло — должно быть, я что-то там сломал, но мне было наплевать на боль.

Резкий прямой удар превратил губы Ремарта в кровавое месиво и лишил его пары зубов. Он прикрыл руками лицо, затем убрал их — они были все в крови — и какое-то время обалдело смотрел на меня, словно не верил в происходящее. У него рот открылся от удивления. Зрелище было неприятное, так что я захлопнул его резким апперкотом. Видимо, перестарался, потому что Ремарт подпрыгнул и повалился на спину.

Несколько секунд он лежал и отплевывался кровавой слюной и зубами. Он выругался, забрызгав еще больше травы кровью, и посмотрел куда-то мимо меня:

— Не стойте вы как нерфы, тупицы! У вас же бластеры. Пристрелите его!

Я отпрыгнул в сторону и уже хотел использовать Силу, чтобы поглотить лучи бластеров, но я не успел даже начать концентрироваться. Голубая молния поразила каждого пилота, одного за другим, и они повалились на землю, дергаясь и извиваясь словно марионетки в руках у несмазанного дроида. Их бластеры упали на траву чуть раньше их самих. Каамаси с разбитым носом перенацелил мой карабин с них на Ремарта.

Я последний раз посмотрел на Ремарта:

— Если ты не понял, то на сегодня достаточно, — я подпрыгнул над его ногой — какая жалкая попытка поспорить со мной! — и въехал ему носком сапога в висок. Он распластался по земле, и я уже занес ногу я нового удара, когда изумленный вздох каамаси остановил меня.

Я смотрел на Ремарта и тщетно пытался унять дрожь в руках. Я стряхнул кровь с правой руки и понял, что я забрызгал девушку-каамаси. Я хотел извиниться, но увидел ужас, застывший в ее глазах, и перевел взгляд туда, где стоял ее отец с моим карабином в руках.

Стоял, направив его на меня.

— Спасибо, что защитил меня, — я раскрыл ладони. — Не могу винить тебя в том, что ты собрался застрелить меня. На твоем месте я, наверное, поступил бы также.

— Вполне вероятно, — каамаси пожал плечами и опустил бластер, затем перевернул его и протянул мне. — Однако у каамаси слуги не стреляют в хозяев.

— Но я же несерьезно! Я сказал это только для того, чтобы он не убил тебя.