Майкл Стэкпол - Я — джедай!

Я удивился, что такое важное задание не было поручено эскадрилье «Скала», но мне сказали, что Найв выбрал эскадрилью для выполнения этой почетной миссии наугад. Я не сомневался, что Ремарт пожалел, что перешел из «Скалы». У меня сложилось такое впечатление, что мало кто из пилотов «Скалы» жалели, что он ушел, и многие от души радовались, представляя, как он сейчас кусает локти.

Мы поднялись на челноке на борт «Ответного удара» и вышли в открытый космос, чтобы усесться в наши машины. Как и ДИ-истребители, «исТРИбители» не имели на борту запаса воздуха или системы жизнеобеспечения, потому пришлось надевать скафандры. Поэтому выйти в космос и проползти по фюзеляжу истребителя нам было легче, чем, скажем, пилотам «крестокрылов». Я забрался в кокпит своего «исТРИбителя», закрыл люк, пристегнулся и доложил о готовности. Остальные сделали то же самое, но дисциплина выхода в эфир отсутствовала напрочь. Никто этого и не требовал.

«Ответный удар» перешел на световую скорость, сделал один промежуточный прыжок и взял курс на тот сектор, где должен был быть «Шанс». Наш полет занял целых три часа, и впервые я обрадовался, что в кокпите так просторно. Я бы еще больше обрадовался, если бы в нем была атмосфера, чтобы можно было снять шлем, перекусить и вздремнуть. Обзор из кокпита был прекрасный, только смотреть в гиперпространстве было нечего.

Во время этого полета я понял, насколько мне не хватает Свистуна. Многие не склонны к сантиментам в отношениях с астромеханическими дроидами, но я летал вместе с ним много лет. Сколько раз ему форматировали память и подвергали апгрейду! Но мне кажется, что он заложил данные со своим характером в центральную базу данных КорБеза и позже восстанавливал свою индивидуальность. Свистун был изворотливый и себе на уме, только мне это было по душе. Если бы не он, я был бы мертв десятки раз.

Во время длительных полетов мы обсуждали со Свистуном разные вещи — например, отцовство — и я находил в нем живой отклик на все, что говорил. Он был моим единомышленником, даже зеркалом, как в старой поговорке моего отца. Когда меня заносило не в ту сторону, Свистун частенько меня поправлял, и в большинстве случаев оказывался прав.

«Ответный удар» выскочил в обычное пространство, свалившись прямо на голову «Шансу». Вперед ринулись, непрерывно обстреливая корвет, первые два звена. «Скала-четыре» взорвался, получив прямое попадание из спаренного турболазерного орудия «Шанса». Зеленые разрывы превратили его кокпит в раскрывшийся бутон, и лепестки этого цветка разлетелись по космосу. Затем рванул ионный движок истребителя, и вслед за обломками кокпита полетели три «когтя». Остальные орудия «Шанса» заполнили все пространство вокруг корвета сгустками энергии, но «Скала-четыре» оказался единственной жертвой артиллерии «Шанса», прежде чем мы навсегда заткнули ее.

Шесть «колесников», несших боевое дежурство по охране «Шанса», сделали огромную ошибку — они не смылись сразу же, как увидели нас. ДИшка состояла из круглого кокпита ДИ-истребителя, усаженного на фюзеляж и двигатели «костыля». Это летающее недоразумение заслужило свою кличку «уродец», хотя мы в Разбойном эскадроне называли их «ТУшками». Неуклюжие и неповоротливые, они напоминали диких нерфов, на которых напала стая таопари. Они не продержались и пяти минут, хотя все могло закончиться гораздо раньше. Я смотрел на это избиение младенцев и не мог не расстраиваться, потому что мои новые товарищи по эскадрилье раз за разом «мазали», упуская возможность нанести точный удар, и двое из них расплатились за это своими жизнями.

«Вибронож», быстроходный челнок-попрыгунчик, который мы взяли с собой, уже направился к «Шансу», когда в сектор вошло еще одно судно — частная яхта. Это не было для нас сюрпризом — я не знал, где мы находимся, но в этом районе полно планет, и маршруты между ними строго лимитированы. Сюрпризом для нас явилось то, что вместе с яхтой летели шесть «охотников за головами», оснащенные гипердрайвом. Мы им явно не понравились, и если яхта сразу же развернулась и дала полный вперед (точнее назад), «охотники» выстроились в боевой порядок и налетели на нас, паля из строенных бластеров.

Я не стал дожидаться приказов.

— Десятый, за мной, — крикнул я в комлинк и дал полный вперед. «Коготь» рванул с места. Я дважды перевернулся через крыло и устремился на «охотников». Двое отделились от строя и пошли мне навстречу. Крутанув большим пальцем селектор оружия, я выбрал ионные пушки, немного вильнул из сторону в сторону, показывая остальным пилотам свой фланг, затем выровнял «коготь» и нажал на гашетку.

Синий ионный разряд угодил в левую плоскость ведущего «охотника». Лазурная молния вспыхнула на его переднем щите, гася удар. Щит не был пробит, но яркая вспышка помешала — ослепила пилота и не дала ему прицелиться. Его ответные выстрелы пролетели далеко от моего истребителя, а пока он проморгался, мы уже разошлись.

Кает занялась вторым «охотником за головами». Ее залп из спаренного лазера впился «охотнику» в нос, разрывая щит. Блеснула яркая вспышка. Хотя у меня за спиной не было Свистуна, который не преминул бы объяснить мне, что произошло, я догадался сам, потому что хорошо знал расположение узлов «охотника за головами». Бедняга лишился своего боевого сенсора. Пилот фактически ослеп, а в таком бою слепой летчик — это мертвый летчик. Если, конечно, ты не родился на Кореллии и твоя фамилия не Антиллес.

Я пальнул для острастки по другому «охотнику», затем сбросил скорость и ринулся вниз. Увеличив скорость сначала до половины, затем — до полной, я завершил полукольцо «мертвой петли» и, крутанув быструю правую бочку, снова бросил «коготь» в бой. Я оказался на хвосте у «охотника», который гнался за «одиннадцатым». Не раздумывая, я влепил ему в жо… простите, в задний дефлекторный щит два ионных выстрела. Первый пробил дефлектор, а второй скользнул по фюзеляжу. Из-под обтекателей, прикрывавших двигатель, вырвались искры. Если только пилоту не удастся запустить движок снова, ему хана.

Вспышки огня справа! Золотисто-красные. Это кто-то достал меня из бластера. Я двинул ногой по правой педали руля направления, уводя свой хвост из-под линии атаки «охотника». Следующие выстрелы, будь вокруг меня атмосфера, обязательно просвистели бы слева по борту, но кругом был вакуум, и они пролетели беззвучно. Я завалился на правое крыло, нырнул вниз и закрутил длинную петлю. Выравнивая свой «исТРИбитель», а заметил, что на Кает летит другой «охотник». Круто переложив влево, я развернулся почти на месте и снес ему левую плоскость метким выстрелом.

Его бластер на левом борту взорвался, и корабль завертелся, из чего я сделал вывод, что у него еще и вышли из строя маневровые двигатели на этой стороне. Я перевернулся на правое крыло и хотел уже добить его, но на тактическом экране появился еще один «охотник», который летел прямо на меня. Отчего-то мне показалось, что это был тот парень, который уже атаковал меня раньше. Я замедлил свое вращение и показал ему свое брюхо, затем дернул рычаг управления и нырнул вниз. Он крутанулся и пошел вслед за ним. «Попался, дурачок», — подумал я.