Дмитрий Самохин - Вишневый самурай

Оставив катер у причала, я сбежал по трапу, толкнул входную дверь и очутился в… Японии! Маленькой, карманной Японии, каким-то чудом оказавшейся на берегах Санкт-Петрополиса.

Пятнадцать столиков из сорока были заняты. Я устроился за свободным и приступил к изучению меню, не без гордости отметив, что «Туровское Золотое» включено в карту напитков.

Официант подошел, как всегда, вовремя. Таинственный у них талант — возникать именно в тот момент, когда ты готов озвучить заказ… Я попросил кружку горячего кофе со сливками. (Не чашечку и даже не чашку, а именно кружку! Не привык мерить жизнь полумерами!) Плюс пиццу «Лазанья Болоньез» — со свининой, сыром, копченым мясом, чесноком и океаном пряностей…

Девяносто процентов наименований в меню подразумевало японское происхождение. Всякие там суши и просто полусырая рыба… Но я не питаю особой любви к рыбным блюдам, поэтому и ищу для себя нечто иное. К своей радости, еще в первое посещение я обнаружил в меню несколько видов пицц. Нет ничего лучше, чем позавтракать свежеиспеченной пиццей!

Ждать заказа пришлось двадцать минут. Это время я посвятил изучению журнала «Яхтинг мэгэзин», который прихватил с собой.

Яхты манили меня!.. Я мечтал выйти в Финский залив, пробиваемый всеми ветрами, под белыми парусами!..

В сущности, конечно, Гонза прав: покупка яхты — блажь, засевшая в моей голове, точно вирус… Но ничего не могу с собой поделать! Сейчас же, немедленно отправлюсь в яхт-клуб и полюбуюсь на красавиц, выставленных на торги!..

Пиццу, заботливо растерзанную на куски, поставили передо мной. Рядом дымилась кружка с кофе. Она была настолько большая, что мне невольно вспомнился Кубок Большого Орла, подававшийся на ассамблеях Петром Великим тем, кто проштрафился. Сделав три глубоких глотка, я почувствовал, как бодрость излилась в тело. Я получил заряд жизни! Теперь можно было насладиться и пиццей…

Потратив на завтрак где-то около часа (включая ожидание заказа), я покинул «Вишневый самурай», так и не встретив Троя Епифанова. Если честно, разговаривать с кем-то о чем угодно, кроме яхт, мне в это утро не хотелось!..

Яхт-клуб «Флибустьер» располагался на Васильевском острове возле Морского вокзала. Я вышел в Финский залив и стал огибать Васильевский остров, приближаясь к цели. Клуб вычислил издалека — по разнокалиберным парусам, полоскавшимся на холодном балтийском ветру. Вот где скрываться от жары в это время надо! Не кондиционеры по дому развешивать, а на яхту — и в море!.. Я испытывал натуральное ликование!

Войдя в тихую гавань, нашел взглядом здание яхт-клуба, пригасил скорость и направил катер к причалу. Заняв пустующую ячейку, включил сигнализацию и отправился к зданию.

Фронтон двухэтажного строения, вытянутого в длину, украшал пиратский флаг «Веселый Роджер». Возле дома, закрывая два этажа, красовалась фигура пирата с крюком вместо руки, перевязанным черной повязкой со скрещенными костями глазом и саблей, воздетой над головой.

Я поднялся по щербатым каменным ступенькам на второй этаж и оказался в извилистом темном коридоре, воздух которого был настолько спертым, словно помещение не проветривалось с празднования юбилея города.

Я тут же покрылся потом. Рубашка намокла и прилипла к телу. Вытащив из брюк носовой платок, утер лицо, но это помогло мало. Коридорные духота и жара немедленно вызвали головокружение, грозя отключить сознание.

Кабинет менеджера клуба нашел с трудом. В потемках пробирался по коридору… Воздуха не хватало… Стучался в каждую дверь, но везде было заперто…

«Бот тебе и чудесное начало нового дня!» — подумал я, хватаясь за ручку последней двери, точно за спасательный круг. Ручка неожиданно легко ушла вниз, и я попал в ярко освещенную комнату, в которой царил спасительный ветер. Я жадно заглотнул ртом свежий воздух и прислонился к дверному косяку, пытаясь отдышаться.

— Могу быть чем-то полезен? — поинтересовался бодрый мальчишеский голос.

Глаза постепенно привыкли к свету, временно ослепившему меня после коридорной темени. Комната, в которой я оказался, была стандартным офисным кабинетом — одним из тех безликих помещений, что во множестве расплодились в бизнес-центрах. Два шкафа с ровными рядами пухлых папок, пронумерованных и озаглавленных, немой музыкальный центр, подмигивавший мне эквалайзерами, полупустая стойка для компакт-дисков и тьма книжных корешков на полках. То ли настоящие книги, то ли муляжи?..

За компьютерным столом, уставленным офисной техникой, восседал седовласый мужчина с лицом, усеянным веснушками (точно по нему прошлись мелкой дробью) и вислыми рыжими усами с обкусанными кончиками. По бокам стола стояли два работавших вентилятора на метровых ножках.

— Вам что-то нужно? — изменил вопрос менеджер.

— Вы знаете, подумываю купить яхту, — сообщил я. — Но пока не решаюсь. Вот и заехал к вам — поговорить, что называется, с профессионалом.

— Присаживайтесь. Вы сделали правильный выбор, заглянув к нам! — бодро воскликнул менеджер, излучая радушие. Он привстал из кресла и провалился внезапно под стол — словно у него под ногами разверзся люк.

Заинтригованный до крайности, я попытался увидеть, куда исчез добродушный управляющий клубом, но увидел лишь широкую спину, обтянутую тонкой голубой рубашкой.

Присел в гостевое кресло и стал ждать возвращения вислоусого.

— Вы, надеюсь, понимаете… простите, не знаю, как вас величать? — раздалось из-под стола.

— Даг Туровский, — представился я.

— Так вот, вы надеюсь, понимаете, что яхтинг — это спорт богатых людей? — поинтересовался менеджер, появляясь из-под стола. Он вывалил передо мной аляповато раскрашенные каталоги, которые, не уместившись, попадали на пол. Пришлось наклониться, чтобы их поднять.

— Безусловно, мне это известно, — приторно вежливо ответил я, хотя вислоусый стал меня раздражать.

— В таком случае, давайте полистаем каталоги. Я расскажу вам вкратце о яхтинге: что это, как говорится, за рыба и с чем ее едят!

Менеджер резко перегнулся через стол, обнажив в улыбке ровный ряд белых зубов.

«Какой-то он слащавый весь… Неестественный…» — подумал я и взглянул на табличку с именем, что стояла на столе.

«ИННОКЕНТИЙ ВОЛОКИТОВ» — значилось на ней.

Иннокентий Волокитов оказался предельно приторным типом! Настолько, что появилось ощущение, будто тебя — голого и мокрого — валяют в блюде с сахаром…

Он обстоятельно, углубляясь в детали и излишние подробности, поведал мне о яхтинге. Его рассказ походил на невидимую паутину, неожиданно попав в которую не выпутаться никогда! Любое движение лишь еще больше запутывает жертву, убивая последнюю надежду на спасение… Он — паук! Он — распространитель вируса, который, проникнув в кровь, тут же доказывает свою смертельность!