Дмитрий Самохин - Вишневый самурай

— Мне нужен старший смены охраны! — потребовал я.

Костюмы обиделись:

— Мы не охранники! Мы — администраторы!

Я обратил внимание на бейджики. Там и впрямь после фамилии значилась должность: «администратор».

— Тогда мне нужен старший администратор.

Один из костюмов предложил следовать за ним. Он направился к черной лестнице, открыл тугую дверь и по ступенькам стал подниматься на пятый этаж. С черной лестницы пятого этажа мы попали в служебный коридор, откуда свернули в другой коридор и оказались перед комнатой, на двери которой висела табличка: «Комната отдыха администраторов». Он отворил дверь и пропустил меня вперед.

— Владимирович, наш старший… — Костюм показал на лысого мужчину лет пятидесяти, который сидел на диване в расстегнутом костюме и листал какой-то журнал. Напротив него находился телевизор, транслировавший очередной бразильский телесериал.

— В чем проблемы? — напрягся Владимирович, привставая с дивана.

— Сидите! — властно махнул я рукой. Предъявил удостоверение, состроив самую зверскую рожу, на которую был способен.

— И с какой такой целью к нам федералы припожаловали? — поинтересовался Владимирович.

Чувствовалось, что федералов он недолюбливает. В службу охраны — называй ее хоть «секьюрити», хоть «администрация» — шли служить бывшие полицейские, затертые по службе, или отставные военные. Тем и тем особистов любить резону не было.

Я во второй раз объяснил ситуацию, использовав иную легенду: смерть Иоланды Городишек связал с террористической деятельностью, а человека, которому она учинила скандал, записал в руководители организованной преступности. Владимирович внимательно выслушал всю мою ахинею и развел руками:

— К сожалению, человека этого не помню.

Я почувствовал, что из него ничего не вытащить. Если он даже что и знает, то федералу не откроет. Моя легенда не сработала.

Холодно распрощался с начальником службы охраны, вышел из комнаты отдыха и отправился к ближайшему выходу. Быстро выяснилось, что я нахожусь рядом с кафе. Взглянул на часы — можно и перекусить. Следующая встреча — с Валерием Соломахом, старым донжуаном и ревностным поклонником Софии Ом — назначена на час дня. Времени оставалось с запасом.

Я расположился за свободным столиком и уткнулся в меню. Выбрал пельмени и пол-литра пива. Здесь подавали «Очкарев & Ко». Раз больше ничего нет, то и «Очкарев» сойдет… Подле меня вырос официант, молча выслушал заказ, записал все и удалился.

На перекус ушло полчаса. Необъяснимым образом во мне родилось нестерпимое желание, побороть которое я не смог.

Допив пиво, бросился к лифту. Спустился на этаж ниже. Ноги сами принесли в магазин игрушек. Продавец в красной рубахе все еще боксировал с виртуальными противниками.

— Во что ты играешь? — поинтересовался я. Он охотно объяснил, назвал даже японскую фирму, выпускающую игровые приставки.

— Дай мне и приставку, и игру, в которую ты рубишься! — заказал я.

Игрушка оказалась дорогой. Но все мы в душе дети! Мне никогда не выступать на реальном ринге, почему бы не сделать это виртуальным образом?

Девочка-эльф упаковала подарок, оценив мой выбор словом «позитивно», уложила его в бумажный пакет с клоуном и приняла кредитную карточку. Расписавшись через минуту на чеке, я получил все причитающееся и откланялся.

В лифте думал о том, как подключу игровую приставку к телевизору на «Икаре». До здания Биржи, что находилось на стрелке Васильевского острова, катер доставит меня и на автопилоте. А я буду осваивать ринг в роли Романа-Рокела.

Дождь хлестал обнаженную спину Невы розгами струй. Стихия разбушевалась не на шутку. Ливень с каждой минутой усиливался. Вылезать из «Икара» не хотелось, и я, причалив к стрелке Васильевского острова, оставался в тепле и уюте капитанской рубки, неотрывно следя за площадью перед зданием старой Биржи.

Стрелки часов заняли исходные позиции, исполнили композицию под названием «час дня» и стали выбирать новый круг, а причал возле стрелки Васильевского острова пустовал. Никто не торопился на встречу со мной…

Мимо проносились катера. Люди спешили, увлеченные своими делами. Где-то образовывались пробки. Причалы перед административными зданиями заполнялись с угрожающей скоростью. Лишь только кто-то отчаливал, на освободившееся место тут же пытались воткнуться несколько катеров. Выигрывал обычно самый маленький и юркий.

Запищала телефонная трубка. Вытащил ее из кармана и взглянул на дисплей. Меня домогался Гонза Кубинец. Я отозвался:

— Привет.

— Ты где пропадаешь? — поинтересовался Кубинец.

Судя по голосу, он был сильно взволнован. Интересно, что могло встревожить Кубинца?

— Торчу на стрелке Васильевского, дожидаюсь Соломаха, — признался я.

— Ну, торчи, торчи… Бесполезно твое торчание! — язвительно прошипел Кубинец.

— В чем проблема? — поинтересовался я, предчувствуя нехорошее.

— Только что объявили, что Валерий Соломах найден сегодня утром в саду своего дома мертвым.

— Смерть естественная или насильственная?

— Выстрел в голову вряд ли можно считать естественной смертью.

— Да уж… Думаешь, его убрали в связи с нашим делом?

— На этот вопрос тебе смог бы ответить только сам Валерий Соломах, Можешь заглянуть в морг. Вдруг он с тобой разговорится? — хохотнул Кубинец.

— Лучше уж домой.

— Как прошло посещение «Гранд-Паласа»? — осведомился Кубинец.

— Без особого успеха. Городишек поскандалила с тем самым таинственным любовником. Но личность его установить не удалось, — доложил я.

— Что же это за мистер X?

— Будем выяснять, — произнес я, отмечая автоматически, что перед зданием Биржи появился подозрительный мужчина. — Все. До скорого.

Разъединил связь и стал приглядываться к человеку, появившемуся взамен покойного Соломаха в условленном месте. Лицо мужчины скрывали белая шляпа и парус зонта. Длинный серый плащ укутывал его фигуру, словно саван. Внизу выглядывали черные туфли. В целом человек смотрелся презентабельно и располагал к себе.

Кто он? Почему появился именно здесь? Может, смерть Соломаха — отвлекающий маневр? На самом же деле он жив и дожидается меня, как договаривались?

Свое предположение я мог проверить только опытным путем.

Запустил программу сигнализации, вывалился из кресла и направился на выход. Плотно заперев за собой двери, тем самым замкнув контакты сигнализации, я спрыгнул на набережную и окунулся в потоп. Дождь был холодным, неприятным. Накатывал волной и затухал, чтобы через минуту вернуться с новой силой. Моя шляпа мигом промокла. Поля ее печально обвисли, отчего мне казалось, что на мир я смотрю из пещеры. Поплотнее запахнувшись полами пиджака, я побежал к мужику.