Алексей Фомичев - Правила чужой игры

Катя обиделась. Шлюхи не любят, когда их называют шлюхами. Глаза покраснели, губы задрожали. Она вскинула голову, чтобы слезы не закапали на пол.

– Как вас обслужить, господин спаситель? Что предпочитаете?

Выгнув спину, наклонила корпус, оперлась левой рукой о колено, повернула голову ко мне. Голос искусственно игривый, дрожит. Губы прыгают.

– Что вам нравится? Поработать губками? Или вы предпочитаете попочку?

Она еще больше прогнулась, повела бедрами. Юбка словно живая пошла вверх, обнажая ягодицы. Жилет слетел с плеч и упал на спинку стула.

– Сделаю все за свое спасение. – Катя украдкой смахнула слезу, расстегнула молнию юбки, начала снимать ее через голову, эротично поводя ногами и телом.

Я выдохнул, скинул футболку, провел рукой по груди. Взмок, наблюдая за стриптизом. Вот вытворяет, чертовка! Или я долго был один?

– С чего начнем, мой повелитель?

– С того, что ты замолчишь и подойдешь ближе.

Ухватив ее за руку, рванул на себя. Катерина ойкнула, упала мне на колени. Я принял легкое тело, обнял за ягодицы, поймал ее губы своими. Шлюх вроде не целуют, но… ладно!

Она легла, покорно дала стянуть с себя белье, тихонько охнула и застонала, когда я сжал покрепче и поймал губами ухо. Девчонка, оказывается, весьма чувствительна к таким ласкам, стон стал громче, по телу прошла дрожь.

Не желая больше ждать, я резким движением развел ее ноги, подхватил под ягодицы и вошел внутрь. Новый стон заставил меня только сильнее сжать хрупкое тело. Катя опустила руки на мои плечи, закусила губу. Я повернул голову, взгляды встретились и прикипели друг к другу…

Утром, пока она сидела в ванной, я успел позвонить на базу и посмотреть выпуск новостей по центральному каналу. Когда Катерина вошла на кухню, я готовил завтрак.

– Привет, – неуверенно произнесла она.

– Салют, крошка. Как здоровье?

– Ничего…

– Да? Тогда садись, пополним запас жизненных сил.

Я окинул ее внимательным взглядом. Прошедшая ночь почти не сказалась на девчонке. Только лицо немного бледное и губы чуть вспухли.

Катя неохотно взяла бутерброд, пододвинула к себе чашку с чаем. Жевала вяло, все смотрела в окно. А я часто поглядывал на часы. Пора ехать.

– Слушай, что теперь со мной будет? – вдруг спросила Катя.

– В смысле?

– В прямом. Виктор же меня и из кутузки достанет. Подошлет своих громил…

– Убить?

– Не обязательно. Но порезать лезвиями лицо могут. Знаешь, что это такое?

Я знал. Видел результаты работы одного придурка, который любил ловить молодых девчонок, насиловать и резать им щеки. Маньяка отловил брат одной из потерпевших. Когда приехала милиция, любитель нестандартного секса представлял собой окровавленный кусок мяса. Правда, живой.

– Ничего он не сделает. Ни он, ни его друзья. Поверь мне.

Катя долго смотрела на меня, опустила голову. Глухим голосом произнесла:

– У меня нет другого выхода. Поверю. А что дальше?

– А дальше ты поедешь домой. У тебя деньги есть?

– Есть. В банке храню, чтобы не увели.

– Отлично. Коли ты со старой… работой завязала, значит, надо искать новый источник дохода. Подумай. И оставь свой телефон, я сегодня позвоню. Или завтра.

Она кивнула, опустила голову. По щекам скользнули слезы, упали на стол.

– Ты чего?

– Да так…

– Хватит реветь!

– Да? Тебе легко говорить. Поиграл, развлекся, и все. А я как?

– Раньше надо было думать, когда на панель шла. А теперь поздно плакать. Все, закончили базар! Собирайся, я подвезу тебя до дома. Пересиди денек, не выходи никуда. А завтра делай что хочешь. Уяснила?

– Да. – Она встала, смахнула ладонью слезы и пошла переодеваться…

…В райотделе полиции меня встретил инспектор криминального отдела Корних. Довольно пожилой мужчина с большой проплешиной на голове, могучими плечами борца и выпирающим животом. Самый старый инспектор города и самый опытный спец. Большой любитель пива и двухпудовых гирь…

– Ты вчера Витёшу прихватил?

– Я. Оборзел, сволочь. На капитана полиции с кулаками лезет.

– Кх‑м!.. – Корних покачал головой. – Хочешь его посадить?

– Лет на десять.

– Черт! – Судя по виду инспектора, такая перспектива его не радовала. – Виктор у нас осведомителем ходит. Дает неплохую информацию обо всех, кто так или иначе замешан в криминале. Пару раз на пособников боевиков вывел.

– Что, такой ценный агент?

– Да не то чтобы очень…

– Я засветил перед ним свою рожу. Пусть посидит где‑нибудь в глубине Ругии, там его сплетни никто слушать не будет.

Корних с недовольным выражением лица достал из сейфа довольно объемную папку, развязал шнурки. Я удивленно глянул на нее, покачал головой. Инспектор взгляд перехватил, пояснил:

– По старинке привык. Новомодным компьютерам особо не доверяю.

– И что, вся документация на бумаге?

– Да нет… Девчонки давно перевели на эти… жесткие диски почти все. А мне с живой бумагой работать удобнее.

Он пролистал досье на Виктора, пару раз задержал внимание на чем‑то интересном, захлопнул папку и вызвал помощника. Через минуту прибежал парень лет двадцати семи – полная копия инспектора, только на четверть века моложе.

– Племянник, – пояснил Корних, заметив мой взгляд. – Знакомься, Ринат. Это капитан Томилин, гроза бандитов.

– Ого! Оборотень в гостях у простых полицейских? – весело округлил глаза племянник. – Ринат Корних, старший детектив криминальной полиции.

– Артур. – Я пожал ему руку.

– В общем, так, Ринат. Виктора надо сажать.

– Давно пора. Мразь такая! На той неделе одной своей девчонке за то, что та отказалась обслуживать какого‑то старого пердуна, всю спину исполосовал. Девчонку в больницу уложили, а он заставил ее написать: мол, сама, в приступе белой горячки.

Инспектор вздохнул – терять осведомителя было тяжко, и махнул рукой.

– Оформляй его как положено и все, что у нас на него есть, передавай в суд. С таким багажом лет десять он получит. Да вот капитан еще чего‑нибудь интересное расскажет.

Ринат кивнул.

– Не вопрос. Пошли, у нас в кабинете поговорим.

Через полчаса я вышел из отдела, вполне уверенный в том, что сутенер засядет лет эдак на восемь – десять, а при удаче и на все пятнадцать. Когда Корних‑младший показал мне полное досье на Виктора, стало ясно: с таким багажом долго на свободе не живут. И подельщикам его тоже придется сменить среду обитания. Что весьма радовало…

На базе было непривычно тихо и пусто. Дежурный откозырял мне и доложил, что два взвода убыли на полигон, а взвод Караджича в полном составе сидит в зале. Я кивнул и пошел к себе переодеваться. Через три часа выезд к границе.

В зал я вошел, когда Радован заканчивал инструктаж. На доске карта Зоны, перед командирами звеньев на столах карты. Лейтенант давал последние указания.