Сергей Фрумкин - Предназначение

— А суд?! А приговор к смерти?!

— Если бы ты не прошел этим путем, я бы не прошел своим и не попал бы туда, куда попал сейчас.

— Что ты такое говоришь?! — не поверил своим ушам Горн. — Все эти истории о том, что я сам не знаю, чего хочу, — ложь?!

— Тогда ты обманываешь меня сейчас?!

— Тоже нет.

— Но как это понимать?! — вскипел юноша.

— Мы оба были участниками одной истории. Мы оба исполняли свои желания. Я помогал тебе, значит, и ты помогал мне. Раз ты стал рабом, значит, путь к твоей цели проходил по самому дну человеческой иерархии. И, раз я здесь, значит, я сам хотел этого!

— То же самое мне сказали Хамовники… — изумленно отметил юноша.

— А ты не поверил?

— Конечно нет! Как ты мог желать оказаться запертым в этой камере?!

— Все, что происходит с нами, происходит во благо нам, Горн! Я здесь, потому что я хотел этого!

— А ты и вправду хотел?

— Повторю: да, раз я здесь.

— Но зачем?

— А вот над этим вопросом нужно подумать. — Глаза Хонтеана стали задумчивыми, а губы едва заметно растянулись в улыбке. — Мы всегда получаем то, что хотим, но не всегда можем понять причину и смысл наших желаний!

— Так ты знаешь зачем?

— Не уверен, — сказали губы монаха. «Знаю, Горн», — послышалось принцу.

— Что? — Горн нахмурился.

— У меня есть, конечно, предположения. «Не делай такое лицо, Горн, иначе и другие поймут, что ты слышишь одно, а понимаешь другое».

— Я так не умею… — начал принц и тут же поправился. Скажи мне прямо: да или нет, или я просто уйду!

— Позволь я немного подумаю? — попросил Хонтеан.

— Немного? А мне что делать?

— Закрой глаза и посиди молча, стараясь не думать. Это упражнение успокаивает и упорядочивает мысли.

Горн послушался. Он закрыл глаза и тут же услышал:

«Расслабься. Не думай о том, что сейчас услышишь, иначе это отразится на твоем лице. Обдумаешь позже. Если захочешь что-то спросить, я пойму и сам задам наводящий вопрос голосом. Готов?»

Горн не шелохнулся.

«Молодец! — похвалил монах. — Теперь слушай! Я здесь потому, что я хотел этого, ты здесь потому, что ты тоже хотел этого! Для чего именно, сказать не так просто. Я не думаю об этом, я просто знаю, что это так. Я всегда хотел попасть в Эталонную Систему. Что мне нужно на этой планете? Только одно, Горн. Моя память. Очевидно, для меня пришло время вспомнить. Не спрашивай, Горн, я все расскажу тебе сам. Есть что-то такое, чего я не помню. Что-то необыкновенно важное. Что-то такое, что положит конец войне… Мне много лет, Горн! Очень много! Я ЗНАЮ, что более четырехсот. Но из них я ПОМНЮ только двести. Что было раньше, от меня скрыто. Почему? Я знаю и это. Когда-то давно, двести двенадцать лет назад, в этом самом городе я позволил стереть мою память, сохранив образ всего, что было стерто. Я знаю, что сделал это по доброй воле, и знаю, что не хотел помнить то, что забыл. Но времена изменились. То, что двести лет назад казалось разумным, сегодня могло утратить заложенный тогда смысл. Я говорю так уверенно, потому что во мне что-то треснуло. Я захотел вернуться в то время. Захотел не разумом, а ведущим меня энергетическим стержнем. Тем самым „я“, которое раньше также необъяснимо противилось возвращению утраченных воспоминаний. И сейчас я здесь потому, что для меня пришла пора оказаться здесь. Я чувствую, что нахожусь у самой цели. Но и Хамовники поняли, что я могу изменить их будущее. И мои ученики и последователи уловили, что возвращенная мне память совершит перелом в долгой войне религий. Все мы умеем отдавать себя в руки судьбы. И всех нас судьба ведет сейчас к одной точке».

— Ты обдумал свой вопрос, Горн?

— Да. Если все так закономерно, значит, ты хотел, чтобы я сейчас сидел здесь и задавал вопросы? Зачем?

— Это же очевидный факт, не так ли? Думай дальше, попробуй и сам понять, зачем мне это!

«Да, Горн, ты мне нужен. Провидение выбрало тебя тогда на Атонге, Провидение привело тебя сюда, в тюрьму Ланстайла, Провидение поведет тебя дальше. Я знаю это. Мои друзья здесь, на планете, чувствуют это. Хамовники предвидят твое историческое значение. Но они не знают, что помешать тебе уже невозможно. Мы, Жрецы Времени, не просто видим шаги Провидения, мы всегда ищем, как заставить его ступить в нужную для нас сторону. Мы всегда знаем, кого можно сбить с верного курса. Ты здесь для того, Горн, чтобы помочь мне вспомнить. И остановить тебя никто не сумеет».

— Как же я это пойму?

На деле Горн хотел спросить: «Как же я это сделаю?» — но вынужден был говорить вслух специально для прослушивавших разговор Хамовников.

— Тебе не обязательно это понимать! «Как именно, я не знаю. Мои воспоминания хранятся на светоносителе в Библиотеке Старого города. Это матовый черный шарик. Ты найдешь его без подсказки. Библиотеку охраняют Хамовники. Но Хамовники сами будут помогать тебе до тех пор, пока не поймут, что ты уже не готовишься к игре, а играешь в нее в полную силу. Они следят за тобой, наверняка зная, что ты основной игрок, но хотят увидеть, как ты пойдешь к цели, чтобы понять, где поставить препятствия. В этом и есть их основная ошибка — они думают, что тебя можно будет остановить. Я не знаю, как ты попадешь в охраняемую Библиотеку. Я не знаю, как ты сможешь оттуда выйти. Я не знаю, как, добыв шарик, ты сумеешь передать его мне. Я знаю, что ты просто сделаешь это. Иначе головоломка не имеет решения. И Хамовники не верят, но чувствуют свою беспомощность. Они намеренно дают тебе мало времени. Завтра до обеда. В обед меня приговорят к смерти через „экологически чистое распыление“. Но ты успеешь».

— Тогда другой вопрос, — подумав, произнес Горн. — На чьей стороне правда? Кто хороший, а кто плохой?

— Правда не бывает «на стороне». В чем-то прав каждый. Хорошие (живущие для других) Хамовники покрывают работорговлю, плохие (живущие для себя) Жрецы занимаются своими опытами внутри монастырей, вдали от цивилизации, на никому не известных, затерянных в космосе планетах — никому не мешая, никому не делая зла. Если бы мы знали, кто из нас прав, нам не о чем было бы спорить. Война между нами потеряла бы смысл.

— А что мне сказать Рыцарям?

— Что хочешь! Они не ждут, что ты что-то им скажешь, Горн! «Они привели тебя ко мне не для того, чтобы узнать, что я скажу или сделаю. Они хотят подтолкнуть цепную реакцию. Они хотят, чтобы их тайные страхи стали наконец явными. Только это, Горн. Только это!»

— А ты сам-то уверен, что в этом разговоре был смысл? — порядком запутавшись, усомнился юноша.

«Ты хочешь спросить, уверен ли я, что мне нужно искать истину в воспоминаниях двухсотлетней давности? Понимаешь, зачем-то я помню, как вернуть память. Не проще ли было еще тогда стереть из нее и эти сведения? Значит, я уже тогда знал, что наступит день, когда мне нужно будет вернуться. И я чувствую, что это время пришло!»