Бертрам Чандлер - Встречи в затерянном мире

— Отлично, — сказал Алан. — Теперь двое из нас отправляются на разведку. Двое останутся на борту.

— Но здесь нет ничего враждебного, — возразил я.

— Готов согласиться. Но подобного рода планетки упоминались в последних отчетах ФИКС — про них было написано много всего забавного. Так что лучше не рисковать.

— Как хочешь, — сказал Джим, — Я пошел подышать воздухом.

— Прости, — Алан покачал головой, — Ты останешься на борту. Ты у нас единственный и незаменимый.

— В отличие от меня, — сказал я.

— Золотые слова, — с воодушевлением отозвался он. — Дадли, у тебя не найдется монетки?

Дадли полез в карман своих шортов.

— О… Мой счастливый уейверлийский шестипенсовик.

— Так я и знал, — усмехнулся Алан. — А теперь — жеребьевка. «Орел» идет с Джорджем, «решка» — остается.

Дадли рискнул первым. Он подбросил маленький серебряный диск, поймал его прежде, чем тот упал на стол, шлепнул ее на тыльную сторону свободной руки — и продемонстрировал «орла».

— Отлично, — сказал Алан — не очень радостно. — Теперь вы двое. Я понимаю, что вы отправляетесь подышать воздухом, но все-таки оденьте скафандры. Щитки можете не опускать. Связь по встроенным рациям.

— А оружие? — невинно осведомился Дадли.

— Можете взять мой «минетти», но не без нужды не палите.

— А в случае нужды? — не отставал Дадли, но ответа не дождался. Тогда он повернулся ко мне:

— Ладно, Джордж. Пошли одеваться — и на выход.

Мы разошлись по каютам, влезли в скафандры, проверили рации, а потом спустились в шлюз, где нас ждал Алан. Он уже открыл оба люка, и в тамбуре восхитительно пахло свежей зеленью. Какая жалость, что придется ходить в этой скорлупе! Пологий склон был покрыт травой — по ней так и хотелось пробежаться босиком. Трава была мягкой, короткой, как будто по ней только что прошлись газонокосилкой, а ее бархатистость словно ощущалась сквозь толстые подошвы. Ну и пусть… Достаточно было просто наслаждаться воздухом — настоящим чистым воздухом, а не той газовой смесью, которая сто раз проходила через очистители, которую приходилось делить с прожорливыми дизелями.

Мы спустились по трапу и пошли прочь — Дадли впереди, я за ним. Я увидел, как его рука метнулась к кобуре, а потом столь же быстро отдернулась. Кому придет в голову стрелять по бабочкам? Эти существа в самом деле удивительно напоминали бабочек — к тому же первые это были первые животные, которых мы встретили — и пока единственные. Их большие яркие крылья мелькали над лугом, больше похожим на газон, они то и дело садились на крошечные цветки — белоснежные звезды в зеленом небе. А затем мы увидели других животных. Бурые, приземистые, с грубыми квадратными туловищами, они неуклюже ползли вверх по пологому склону, заросшему дерном. Должно быть, эти твари паслись. Они не обращали на нас никакого внимания, и мы их не трогали.

Мы стояли и смотрели на ближайший из куполов, на отверстие в гладком металле — видимо, дверь, на округлые отверстия, расположенные на равном расстоянии друг от друга. У меня должно было появиться ощущение, что из этих окон кто-то наблюдает, но этого не было. Мы знали, что здесь нет даже привидений. Пистолет, который держал Дадли, вдруг показался нелепым.

Мы беззаботно шагали по траве. Здесь должна была быть тропинка, ведущая к двери. Но если бы она и была, то давно заросла. Мы постояли еще, глядя на вершину металлического купола. Тускло-серый, он был изъеден коррозией и оброс чем-то вроде лишайника. Это же лишайник затянул круглые «окна», сделав их непрозрачными.

— Вызываю «Леди», — сказал Дадли в рацию на шлеме, — похоже на то, что внутри ни души. И никого не было — по крайней мере, последние лет двести.

— Постарайся выяснить, — ответил голос Алана, — но будьте осторожны.

Дадли постучал в дверь своим бронированным кулаком. Казалось, он бил в огромный барабан. Потом он пнул дверь ногой. Я последовал его примеру. Наконец, мы вдвоем навалились на дверь всем весом. Но она не сдвинулась ни на дюйм.

— Проверьте другие купола, — приказал Алан.

Мы проверили. Потом мы прокрались вокруг трехногого постамента решетчатой башни. Несомненно, все здесь было создано разумными существами — и судя по некоторым особенностям конструкции и технического решения, гуманоидами. Но эти существа, похоже, покинули эти места давным-давно.

День тянулся бесконечно — как обычно бывает в высоких широтах. Но нам оказалось недостаточно и этого времени. Мы хотели получше исследовать двери. Алан решил, что непосредственной угрозы для корабля нет, и поэтому в сопровождении Старины Джима спустился по трапу и присоединился к нам. Джимми прихватил с собой инструменты и длинный провод, который тянулся к дизель-генератору. Однако металл, из которого был сделан купол, как будто смеялся над всеми попытками прорезать или прожечь отверстие. Даже лучшая дрель нашего «имама» оказалась бессильна.

Когда солнце, наконец, спустилось к горизонту, мы прекратили наши эксперименты. Мы вымотались и проголодались, как волки. По возвращении я подал некую безвкусную смесь из переработанных водорослей, однако остальные безропотно умяли этот кулинарный шедевр. Конечно, под водку можно съесть и не такое. За водку наш «имам» получил от Алана нечто вроде втыка — не стоило разбавлять дистилированной водой топливо для наших драгоценных дизелей ради употребления его внутрь — но от своей порции капитан не отказался.

Выставлять часовых на ночь мы не стали. Все завалились спать, пообещав себе проникнуть поутру в какой-нибудь из куполов. Не знаю, как другие, но я отключился сразу и спал беспробудно, пока над головой не заверещал будильник.

Я недовольно выполз из спального мешка и, шатаясь, побрел в ванную, чтобы принять холодный душ. Эта процедура меня слегка взбодрила. Теперь не мешало приготовить завтрак для нашей команды. Я решил проявить милосердие и не будить их, пока еда не будет готова.

Пробираясь на камбуз, я слышал храп Дадли — ночью от него было больше шума, чем днем. Дверь Алана была закрыта, а каюта Старины Джима распахнута настежь.

Проходя мимо, я сунул туда нос. На койке никого не было. Итак, Старина Джим сегодня в роли ранней пташки. Значит, он уже на камбузе.

На камбузе его не оказалось, но кофейник на горячей плите свидетельствовал о том, что наш «имам» успел здесь побывать. Я налил себе чашку и мысленно поблагодарил Старину Джима. Окончательно придя в себя, я спустился в шлюз.

Оба люка снова были открыты, и тамбур заливали яркие лучи восходящего солнца. Легкий ветерок принес неповторимые запахи рассвета. Свет ослепил меня, но, прищурившись, я разглядел Джима, который копошился неподалеку от корабля. Не пожелав пользоваться трапом, я спрыгнул прямо в траву — и в первый момент вздрогнул: ледяная роса обожгла мои босые ноги. Встряхнувшись, я направился туда, где сидел Джим.