Юрий Брайдер - Гражданин преисподней

На экскурсию к лестнице отправились все, за исключением Венедима. Правда, и Юрок, отойдя на некоторое расстояние, вдруг вернулся обратно. Кузьма сначала подумал, что тот собирается клянчить водяру, и уже приготовился было дать достойный отпор, но дело оказалось совсем не в этом.

— Давно мы наедине не болтали, как в прежние времена. — Юрок присел на мраморную лавочку, спинка которой была выполнена в виде огромной виноградной грозди.

— Давненько, — согласился Кузьма.

— Мне уйти? — поинтересовался Венедим.

— Ладно уж, побудь с нами, — махнул рукой Юрок. — Эти-то двое, которые в рясах, похоже, тебя чураются. Все время в сторонке держатся.

— Мне не привыкать…

— Не скажи! Божьи овечки должны единым стадом держаться… Ну как вообще наши дела? — вопрос предназначался непосредственно Кузьме.

— Сам знаешь. Хорошего мало. Сейчас мы от карстовых пещер еще дальше, чем в первый день пути.

— Да, не везет… Все у нас как-то раком получается. А что, если бросить эту шарагу, — Юрок кивнул в ту сторону, куда удалилась основная часть отряда, — и махнуть за Грань втроем? Ведь куда быстрее управимся! Надоело эту обузу за собой таскать, особенно метростроевцев.

— Может, ты и прав, но так не получится, — покачал головой Кузьма. — Я слово дал. Мне ведь в Шеоле еще жить и жить, если, конечно, ничего не случится. Как я потом обманутым людям в глаза буду смотреть? Вам-то легче. Забились в свои норы — и ладно. А я со всеми подряд должен ладить. Мне что светляк, что темнушник, что метростроевец — все едино. Все вы для меня — граждане преисподней.

— Понятно… — Юрок помрачнел. — Ты бы, душа праведная, топлива поискал. — Это относилось уже к Венедиму. — Разве не видишь, что костер гаснет?

Ни слова не говоря, светляк подобрал свою котомку, отошел на десяток шагов в сторону и там улегся на пол.

— Обиделся… — Юрок проводил его взглядом.

— Да, чутким тебя не назовешь, — вздохнул Кузьма.

— Какой уж есть. Зато я камень за пазухой не прячу. И если мне что не нравится, прямо говорю.

— Что же такое тебе не нравится?

— Все не нравится. Потому я и звал тебя в отрыв.

— Можешь к этому вопросу больше не возвращаться, — отрезал Кузьма.

— Ладно… Только ты пойми, что это я не из подлости своей предлагал. — Юрок понизил голос. — Скажу тебе как на духу. В самом сокровенном признаюсь. Авось ты меня не выдашь. В ночь перед походом папа Кашира дал мне отеческий совет. Или установочку, называй как хочешь. Дескать, если все задуманное выгорит и мы действительно мотанемся за Грань, то на обратном пути я должен буду убрать всех лишних свидетелей. Понял?

— Понял, — кивнул Кузьма. — Рассказывай дальше.

— Но я сразу рогами уперся. Говорю, что Кузьму Индикоплава даже пальцем не трону. Дескать, он меня от лютой смерти спас и все прежние обиды скостил. Не по нраву это папе Кашире пришлось, да делать нечего, согласился. Ладно, говорит, пусть поживет твой Кузьма. Может, еще и пригодится нам.

— И к чему ты это все мне рассказываешь?

— А к тому, что такую же установочку, наверное, и метростроевцы имеют. Этот подлипала, что у них сейчас за главного, отца родного без зазрения совести в расход спишет. Да и светлякам конкуренты не в жилу. Я этому Венедиму ни на грош не доверяю. Чего он все время возле тебя сшивается? Дождешься ты от него пера в спину, так и знай. Все Божьи люди фанатики. Они за свою придурочную веру и сами готовы смерть принять, и любому другому нос по самые яйца отрубят. Ты, братан, над моими словами подумай.

— Подумаю, — спокойно пообещал Кузьма. — Времени еще хватает. Сначала надо до Грани добраться. Да и на обратном пути меня не сразу уберут. Куда вы без проводника денетесь? Разве что здухачам на милость сдадитесь…

— Верно, тебя сразу не уберут… — горько усмехнулся Юрок. — А со мной цацкаться не станут. Прямо за Гранью и прикончат. Она, родимая, все спишет.

— Думаю, что ты сам за себя сможешь постоять. Ну а за откровенность спасибо. — Кузьма похлопал темнушника по плечу. — Хотя что-то такое я заранее предполагал.

— Спасибо, — скривился Юрок. — Лучше налил бы. Так на душе муторно…

— Имей совесть, мы же договорились! Сам видишь, какая фигня вокруг творится. Тут и трезвый запросто пропадет, а про пьяного и говорить нечего…. Где же люди? Пора бы и возвращаться…

— Ладно, подождем до лучших времен. — Юрок встал и подобрал с пола обрубок резинового шланга, давно облюбованный им. — А я пока пламегаситель для пистолета сделаю. Авось во мхах придется стрелять…

Люди вернулись только спустя час, когда Кузьма уже собрался сам двинуться на их поиски.

Правда, вернулись не все. Отсутствовал напарник Юрка — темнушник по прозвищу Колян Самурай. Как выяснилось, его пропажа обнаружилась совсем недавно, уже на подходе к месту привала.

Ответ перед Кузьмой держал сам Герасим Иванович Змей как лицо наиболее авторитетное.

— До той лестницы, про которую вы говорили, мы добрались меньше чем за полчаса, — начал он как ни в чем не бывало. — Действительно, сделано все на совесть. Жаль, что такое добро без пользы пропадает. Умели люди строить…

— Короче! — прошипел Юрок. — Ты дурочку не валяй, а по делу говори.

— Попрошу меня не перебивать! — Змей выпучил глаза. — Я туда ходил на таких же правах, как и все остальные! Могу и вообще промолчать.

— Нет-нет, говорите. — Кузьма плечом оттер Юрка в сторону.

— Вот… — Змей перевел дух. — Какое-то время мы внизу стояли. Наверх взойти не решались. Потом двое все же пошли. Темнушник ваш и вот тот катакомбник, — кивнул Змей на светляка-целебника. — Примерно до двадцатой ступени все вроде бы нормально было. Где-то в районе тридцатой их как бы корежить стало. А уж с сороковой они кубарем скатились. Правда, без всякого ущерба для себя. А уж после этого и мы все туда дружно поднялись.

— Ну и как впечатленьице? — поинтересовался Кузьма.

— Ничего особенного. Хотя ощущения действительно не совсем обычные. Так иногда во сне бывает… Тело словно бы чужое. В глазах двоится. Но, как ни странно, какая-то легкость тобой овладевает. Кажется, еще шаг — и взлетишь. Но потом, конечно, затошнило. Тем более что я переел немного… Хотя, если постоять спокойно, тошнота проходит. Таким манером я аж до сороковой ступеньки добрался. Хотел и дальше подниматься, да голова сильно закружилась. Решил зря не рисковать.

— А Колян где был? — мрачно поинтересовался Юрок, которого Кузьма продолжал удерживать за плечи.

— Со всеми вместе был. Даже шуточки разные отпускал. «Чего, — говорит, — хвост поджали? Наслушались всяких страшилок про Грань? Да вот она — рядом! Пошли! Все умные люди давно уже туда смотались, а нас, дурачков, здесь держат».

— У вас самих сходные мысли не возникали? — спросил Кузьма.