Михаил Медведев - Командировка во Вселенную

— Не могу разобраться, что происходит, — бормотал Че-Че. В наушниках было слышно, как он щелкает тумблерами и быстро стучит пальцами по клавиатуре. — Он постоянно сдвигается. Наверное, на таком расстоянии влияют даже самые маленькие погрешности.

— Сейчас попробую допросить туземца. Этот город постоянно меняется. Может, он поможет разобраться. — Жак направился наперерез еще одному или тому же самому одинокому прохожему.

Он взял карлика за плечо и повернул его уродливым лицом к себе. Тот дернулся и неожиданно вырвался из рук Жака.

— Не хочешь говорить, как хочешь, — буркнул гигант и, выхватив бластер, выстрелил туземцу в спину. Карлик упал. Некоторое время он всхлипывал, а потом затих. Жак угрюмо наблюдал за ним, пытаясь понять, что же произошло. Он никогда не замечал за собой желания делать кому-то больно без причины. Что на него накатило? Может быть, так повлияла смерть Эльки? Но при чем здесь этот невинный уродец?

Тело карлика вдруг шевельнулось, и Жак присел на корточки, чтобы получше разглядеть, что с ним происходит. Маленькое уродливое существо, которое только отдаленно напоминало гуманоида, медленно погружалось в покрытый асфальтом тротуар. Оно тонуло в нем. Через минуту на том месте, где лежал труп, не осталось ничего, что напоминало бы об убийстве.

— Че-Че, ты пытался спуститься ниже, туда, где погибла Элеонора? — спросил Жак и потрогал ладонью асфальт, поглотивший карлика. Он был чуть теплым и слегка дымился. — Или, может быть, Виктор отправился туда?

— Виктор отправился, но не туда. Виктор оказался предателем. Он убит, — промолвил робот. — А я пробовал добраться до госпожи Элеоноры. Я вам говорил: там очень высокая температура и гиперпереход не работает. Даже если вы прикажете, ничего не удастся сделать.

— Понятно. — Жак посмотрел на зажатый в руке «эстрих». — Прощай, Че-Че. Ты был хорошим другом.

— Господин Жак!

Гигант быстро, чтобы не передумать, приставил ствол лучемета к своему виску и нажал на курок. Боль пронзила голову. Свет померк, но не погас окончательно. Жак почувствовал, что почему-то не умер от смертельного ранения. Он снова проваливался вниз. Странный мир!

— Господин Жак!!! — взревели наушники в его ушных раковинах, и он даже не удивился, что может слышать.

— Чего тебе, Че-Че?

— Вы живы?!! — В голосе робота впервые появились оттенки человеческих эмоций. Похоже, что он был на грани истерики. — Ваше сердце не бьется, господин Жак!

— Спасибо, Че-Че. Я в курсе.

На этот раз промежуток между слоями этого мира, похожего на торт «Наполеон», был на редкость большим. Почти два часа Жак имел возможность наблюдать строение грунта в недрах планеты. Перед его глазами прошли толстые базальтовые монолиты, раскаленные озера магмы и мягкие грунтовые слои, населенные огромными вонючими слизняками. Жак не ощущал ни жара, ни холода, ни страха, ни радости. Единственное, что он чувствовал, — это то, что он умер, но утешения не нашел. Его сердце страдало точно так же, как если бы было живым.

— Господин Жак, — радостно завопили наушники, — расстояние между вами и тем местом, где я последний раз зафиксировал госпожу Элеонору, — пятнадцать метров. Передатчик и сейчас фиксируется там же.

— Отлично, Че-Че. Когда я вернусь, обязательно куплю тебе новое тело.

— Спасибо, господин Жак. Мне уже его пообещала купить Мульетта.

— Мулька? — удивился принц, но в этот момент скольжение вниз остановилось. Он очутился в узком и низком коридоре. Плоскости стен, словно издеваясь над законами перспективы, не сливались вдали в одну точку, а непостижимым образом образовывали трубу овального сечения. Почему-то у Жака возникла уверенность, что это всего лишь иллюзия, но размышлять над загадками своего восприятия он не стал.

Потолок буквально давил на плечи, прижимая его к полу. Принц скрипнул зубами и опустился на четвереньки. От стен и от самого воздуха исходил сильный жар, который почему-то совсем не обжигал. Жак почувствовал, что рукоятка лучемета в его руке вдруг стала мягкой. Он поднес ладонь к глазам и увидел, как огнеупорный оружейный металл плавится и, шипя, сползает по пальцам. Секунда, и лучемет большой блестящей каплей упал вниз и разбился на множество сверкающих брызг.

— Вы еще живы? — с чисто академическим интересом осведомился Че-Че.

— У меня бластер расплавился, — растерянно пробормотал Жак.

— Теперь понятно, почему передатчик Элеоноры замолчал. Ваш микрофон тоже скоро выйдет из строя.

Жак скосил глаза на край воротника. Крошечный микрофончик светился рубиновой звездочкой, но плавиться и не думал.

— Вроде цел. Элькин сигнал еще фиксируешь? — Робот не ответил.

— Че-Че! Ты куда пропал? Че-Че!

Жак почувствовал, как по мочке уха что-то течет. «Наушник сгорел». Жак вздохнул и пополз вперед. Двигаться на четвереньках было неудобно и к тому же очень унизительно для четвертого клона короля Тинора, но другого способа перемещения в подобных условиях просто не существовало. Широкие плечи гиганта время от времени касались стен, и гладкий материал, из которого они были сделаны, покрывался крупной рябью и долго дрожал, будто был сделан из жидкости. Жак крикнул, надеясь услышать что-нибудь в ответ, хотя бы эхо, но все звуки глохли в окружающем пространстве, как будто он кричал в подушку.

— Господин Пацик, сигнал передатчика объекта «альфа» прекратил работу. — Угрюмый голос кибера звучал глухо, как будто из-под земли. Хотя на самом деле глубоко под землей находился сам Пацик.

— Плевать, — усмехнулся Скабед. — Мне уже всё равно. Я умер, ты же знаешь.

— Принц Дкежрак тоже умер. Однако продолжает вести переговоры с роботом на борту «Эльсидоры».

Скабед провел рукой по гладкой поверхности, окружавшей его со всех сторон. Он уже больше недели сидел внутри герметичной сферы. Без воздуха, воды и пищи, но не испытывал жажды или голода. Недостаток кислорода тоже никак не сказывался на его самочувствии.

— И о чем же принц разговаривает с роботом? — равнодушно спросил Скабед.

— О том, что он умер.

Пацик захохотал. Виктор тоже от души веселился у него в голове. Скабед дал ему некоторую свободу, чтобы было с кем общаться, и они провели много времени в приятных беседах ни о чем. Землянин оказался весьма занятным собеседником, и Пацик даже решил, что даст ему свободу, когда всё закончится. Если, конечно, ему удастся выбраться отсюда.

— Как там Элька? — поинтересовался Виктор у Пацика.

— А какая разница. Живых здесь нет. Температура запредельная. Ее генетический код наверняка испарился, так же как и мой бластер. Кстати, Витя, у тебя есть какие-нибудь соображения по поводу нашего положения?

Мозг Виктора некоторое время не отвечал. Скабед с трудом поборол в себе искушение забраться в его нейроны и выведать, о чем Виктор сейчас думает. Если знать, какие мысли у того, с кем общаешься, то совсем неинтересно разговаривать. А болтовня — это единственное развлечение, которое у него сейчас осталось.