Дмитрий Резаев - Ферма

– Карфаген! – выдохнул Самарин.

– Сигги, я не могу! – Арчер стал непроизвольно оседать. – Я столько сделал для того, чтобы туда не попасть… Лучше б я сдох в канализации, лучше бы меня прикончил Разговорник.

– Успокойся, Харпер. Ты же боец. И к тому же неглупый человек. Это самое последнее место, где нас будут искать.

– Но идет Охота, а в заключительной стадии она всегда проходит по окраинам Карфагена. Или ты… – лицо Харпера выражало крайнюю степень изумления. Страх и гнев уступили место любопытству. Прежний Харпер, несгибаемый, смеявшийся в лицо «Ласточкам», выглянул из усталых глаз.

– Ты что-то знаешь о том, что там внутри? – жадно спросил он.

– Понятия не имею, – беззаботно ответил Трэш. – Вот заодно и посмотрим. Естественно, ты прав – оставаться на окраинах Карфагена опасно. Поэтому мы двинемся вглубь и попытаемся пересечь его. Единственное, что мне известно,– так это то, что на противоположной стороне стены нет.

– Конечно, – задумчиво пробормотал Харпер, – ведь там граница с Урканом.

Они пересекали пустырь около получаса, прячась за искореженными обломками механизмов и кучами мусора, пока из-за скрученной арматуры не вынырнула грунтовая дорога. Поперек нее лежал разбитый грузовик. Обгоревший металл выглядел недобрым. Покрышки были обуглены и воняли. Повсюду валялись куски поджаренной плоти.

Трэш испуганно отпрянул. Его глаза лихорадочно заблестели, ища засаду. Грунтовая дорога упиралась в ворота. Над ними красовалась надпись «Карфаген». В воротах зияла огромная дыра с оплавленными краями.

– Что здесь произошло? – бросил Харпер в спину Трэшу, стремительно двигавшемуся к воротам.

– Не знаю. Может быть, Охота уже идет по окраинам?

– Но это грузовик гвардейцев. Я видел обрывки их униформы. Получается, что кто-то атаковал их из Карфагена?

– Арчер, знаешь, почему я тебя все время обыгрывал в скраббс?

– Всем известно, что ты передергиваешь, Трэш.

– Потому что ты никогда не умел считать риски. Риск, поджидающий нас в Карфагене, меньше, чем тот, что поджидает нас снаружи. Хотя бы потому, что он неизвестен. А это дает дополнительный шанс. Пойдем.

Они осторожно вошли в Карфаген.

Это действительно было похоже на ад. Разрушенные строения с почерневшими остовами балок, давно утратившие форму и цвет, нависали одно над другим. Всевозможные обломки и осколки в полном беспорядке загромождали проходы. Полоски железа, конфетные обертки, фильтры от сигарет; пластиковые бутылки, полиэтиленовые пакеты, полусгнившая ветошь, почти новые башмаки, велосипедный руль, нашивка с рукава гвардейца; программка стриптиз-шоу, фекалии, сплющенная фляжка, носок; переломленные настенные часы с торчащей перпендикулярно стрелкой, книга с продавленной обложкой, альбом с марками; битый кирпич, кусок трубы, оконная рама; цветастый матрац с желтыми разводами; длинный гофрированный шланг; вполне приличный алюминиевый бак – все это лежало перед ними во всем великолепном обилии. На внутренней стороне стены, которая отгораживала это место от внешнего мира, огромными буквами полыхала надпись: «ВБС – Всемирный Беспредел Самозванцев».

Самарин шагнул вперед. Под его ногой обиженно хрустнуло стекло. Предметы на мгновение сдвинулись, пораженные бестактностью, с которой чужак нарушил их сложившийся сам собой порядок. В черном оконном проеме мелькнула чья-то бледная тень. Где-то в подвале гулко протопало несколько шагов. Раздался шорох сыплющегося песка.

Беглецы в нерешительности остановились. Только Трэш, сканируя глазами пространство, упрямо двигался вперед. Обернувшись, он зло махнул рукой своим спутникам. Те нехотя последовали за ним.

Через несколько минут они растворились в полном хаосе, став его частью, уже не ощущая себя вне его. Теперь, если бы кто-то другой отважился войти в Карфаген, они сразу же узнали бы об этом, в какой бы его части ни находились, и сами бы следили за чужаком настороженными, злыми глазами.

Они пробирались вдоль стен, опаленных напалмом, перепрыгивая через воронки с торчащей из них стальной проволокой, сминая ногами консервные банки и вдавливая в пыль пивные пробки. Они шли в Антимире, столкновение с которым сулило им либо огромную удачу, либо полное и безвозвратное исчезновение.

Лишь с наступлением сумерек Трэш, высмотрев какой-то бетонный бункер, уходивший под землю и залитый сверху черной смолой, дал наконец команду остановиться на привал. В бункере оказалось не так уж много места – как раз на троих. К тому же в нем был сухой пол. Трэш разжег костер, дым от которого занавесил вход, скрыв от спутников начинающее чернеть небо.

Летное поле, куда приземлился индикар, не имело границ и продувалось со всех сторон. Пока они шли по бетонному плацу, скупо украшенному желтыми и белыми линиями, ветер отвешивал им обидные пощечины и внезапные оплеухи, а вслед за снисходительными подзатыльниками следовали панибратские толчки в грудь. У Шура снова заныли сломанные пальцы. Вальдес шел впереди, невольно пригибаясь под напором воздушных потоков. По бокам шагали десантники в голубой форме. Их обветренные лица скрывали уютные капюшоны. Они тоже пригибались, а иногда подставляли ветру то один, то другой бок. Лишь Сидхартха шагал прямо, подняв подбородок. Он, казалось, наслаждался мощными порывами, хлеставшими его по небритым щекам и рвущими волосы на затылке.

Как и следовало ожидать, пошел дождь. Косая серая пелена накрыла летное поле, сливаясь с бетоном. Вальдес махнул рукой и побежал. Остальные последовали его примеру. За исключением, разумеется, Сидхартхи, который остановился и, раскинув руки, подставил лицо под теплые струи летнего дождя. Один из десантников, заметив это, развернулся, подбежал к Сидхартхе и с досадой ударил его прикладом. Сидхартха дернулся и тоже побежал.

Небольшое здание выплыло из серой пелены сразу, блеснув мокрым глазом стеклянной двери.

Оставляя на деревянном полу мокрые следы, они прошли через небольшой холл. Вальдес кивнул вставшему по стойке смирно дежурному и нажал кнопку вызова лифта. Они поднимались долго, или им так только показалось, однако оказавшись в небольшой комнате и подойдя к огромному окну, Шур увидел аэродром внизу в виде небольшого серого квадрата.

– Прошу садиться, – Вальдес указал Сидхартхе и Шуру на мягкие кресла и сделал десантникам знак удалиться. Буквально тут же в комнату вошла горничная, толкая перед собой столик с дымящимся обедом.

– Не подумайте, что я хочу вас расслабить, господа, – засмеялся Вальдес, потирая руки, – но, согласитесь, ночь была утомительной, и эта прогулка по летному полю, под дождем…

Некоторое время они молча ели. Наконец, Вальдес откинулся на спинку кресла и удовлетворенно икнул.