Наталья Точильникова - Кратос

– Так, Даниил Андреевич, это все хорошо, но этого недостаточно. Поэтому вставайте и пожалуйте вон на то креслице.

– Ничего не имею против, но должен вас предупредить, что располагаю сведениями пятой степени секретности, и на мой допрос с помощью допросного кольца нужно разрешение императора.

– Нас не предупреждали об этом, – заметил он.

– Проверьте. Я никуда не денусь. Заодно передайте Владимиру Юрьевичу, что я теперь знаю, почему такой уровень секретности.

Это игра на грани фола. Что если Страдин устроит мне персональный допрос со следователем с пятой степенью допуска, чтобы выяснить, откуда я это знаю? Но я слишком ясно вижу будущее. Не успеет!

– Хорошо, проверим, – сказал службист. – Можете идти.

– Я могу дальше работать по Огненному Братству?

– Пока да.

Я беспрепятственно покинул здание и взял общественный гравиплан в двухстах метрах от него. Сколько времени у них уйдет на проверки? Учитывая уровень секретности, возможно, сутки. Суток мне хватит.

Я связался с секретарем имперской администрации, через которого обычно добивался аудиенций у Страдина или выходил с ним на связь.

– Александр Николаевич, у меня для государя срочные сведения особой важности. Речь идет о нескольких часах.

– Подождите, Даниил Андреевич. Я свяжусь с вами.

Я парю над центром города, стараясь не особенно удаляться от императорской резиденции. Это небольшой особняк, окруженный садом за черной литой оградой. Он кажется доступным и почти беззащитным, что является опасной иллюзией. Охрана, электронные средства защиты и слежения здесь не хуже, чем в центральном офисе СБК.

Секретарь связался со мной через полчаса.

– Через час у императора окно десять минут. Хватит?

– Да.

– Он ждет вас.

Часа мне хватило на то, чтобы перекусить в ближайшем кафе.

Солнце уже клонится к закату, бросая на скатерть вытянутые теплые прямоугольники света. С улицы доносится обычный городской шум. И я стараюсь сосредоточиться на солнечных бликах, белом шитье скатерти, мелких осенних цветах в маленькой вазочке и этом городском шуме. Чтобы отвлечься, чтобы успокоиться. Я на взводе после визита в СБК, как бы я там не держался, а мне предстоит еще один непростой разговор.

Страдин принял меня в том же роскошном кабинете, который еще по прилете на Кратос внушил мне отвращение своей официозностью.

– Прошу садиться, Даниил Андреевич, что у вас стряслось?

– Государь, через несколько дней будет атака метаморфов на Кратос. Нужно немедленно выслать флот к выходу из гипертоннеля. Возможно, мы еще успеем раньше.

Император побледнел.

– Откуда сведения? – резко спросил он.

– Преображенные видят будущее.

– Сон приснился?

– Да, – спокойно сказал я. – Но я еще ни разу не ошибался.

– Замечательно. На перстне связи есть генератор случайных чисел. Беретесь угадать последовательность?

– Сколько знаков в числе?

– Четыре.

– Сколько чисел?

– Десять.

Я кивнул, записал последовательность на перстень связи и скинул Страдину. Он хмыкнул.

– Тогда скажите мне, что я собираюсь сделать в ближайшие пять минут.

Я сосредоточился, видение пришло почти сразу, вспыхнув яркой картинкой.

– Благодарю вас, государь, – сказал я и поклонился.

– За что?

– За назначение меня принцем империи и малое кольцо.

Страдин усмехнулся.

– Бери!

Я отметил про себя, что он впервые обратился ко мне на «ты».

Он разжал руку. На ладони лежит золотое кольцо с камнем, напоминающим аметист.

– Сам наденешь, не девушка, – говорит Страдин. – На левую руку не надевай – плохая примета. Вдовцом окажешься – потеряешь страну. На правую, на средний палец. Перстень связи сними, его – на левую.

Я вспомнил руку Алисии без всяких украшений, но зато со следом от перстня на среднем пальце правой руки. Я решил тогда, что она вдова или разведена. Но обручальное кольцо носят на безымянном пальце!

Я надел кольцо и почувствовал контакт с Сетью. Малое кольцо – перстень связи.

– Устройство связи можно вообще выбросить, – сказал Страдин. – Но здесь тоже свои суеверия, вот, покойная императрица до последних дней носила, хотя почти им не пользовалась. Только для сугубо личных дел. Так что, как хочешь. Объявлять о назначении пока не буду, вернешься с победой – устроим торжества.

Я склонил голову.

– Бери флот, вам дадут старт, как только будете готовы, выводи корабли к гипертоннелю. Дай бог вам успеть!

Когда за мной закрылись двери страдинского кабинета, я связался со своими Преображенными и приказал им готовить флот. И только покинув дворец, решился связаться еще с одним человеком.

– Здравствуй, Даня, – ответила Алисия Штефански.

Я был рад уже тому, что она соизволила ответить.

– Госпожа Штефански, нам надо встретиться.

– Если ты обещаешь не пытаться выяснить, кто я.

– Хорошо, обещаю.

Наша встреча превратилась в прощание.

Я рассказал о допросе в СБК и разговоре со Страдиным.

Она взглянула на малое кольцо, усмехнулась.

– Что ж, поздравляю. Дал все-таки. Наверное, считает, что тебе недолго его носить.

– Может быть.

– Ну, что ж, со щитом или на щите!

Леонид Аркадьевич очень обаятельный человек. И работать с ним приятно. Ему трудно, он привык властвовать, а не подчиняться, и я стараюсь делать на это скидку. По крайней мере добился, чтобы его не обыскивали по семь раз в неделю. Все равно, ни в запрещенные вещи в его комнате, ни в подготовку им побега я не верю ни на грош.

Он взрослый разумный человек, и я не жду эксцессов.

После того мальчишества перед первым сеансом биопрограммирования он смог взять себя в руки и теперь спокоен и уравновешен. Даже пытается успокаивать других, и его слушаются.

Я составил психологическое заключение и предъявил ему.

– Прочитайте, Леонид Аркадьевич. Я сделал все, что мог.

Он сидит напротив меня в моем кабинете и просматривает бумагу. Устройство связи для него запрещено, к тому же это официальный документ, так что действительно на бумаге.

Его лицо светлеет, он почти улыбается. Я старательно отвел все нереалистичные обвинения на стандартном основании, которое обычно приводят психологи Центра: не было умысла на совершение преступления.

Увы, в конце Леонида Аркадьевича ждет неприятный момент, и я внутренне готов к бурной реакции.

Он уже дошел до того самого абзаца, не надо заглядывать в документ, по лицу видно.

– Вы действительно так считаете? – спросил он.

Не сорвался, не накричал. Хорошо. При предъявлении психологического заключения я частенько прошу охрану дежурить под дверью.

Я наизусть знаю, что там написано: «Лечение считаю необходимым, но его продолжительность сильно завышена судом. Полагаю, что пребывание в Центре может занять два-три месяца с последующим наблюдением в течение полугода и повторным осмотром через пять лет после освобождения для исключения возможности рецидивов».