Яна Завацкая - Дороги

Собственно, Ильгет знала совсем немного, ей и скрывать-то особенно нечего. Вживленный в нее чип нельзя обнаружить обычной ярнийской аппаратурой. Но если бы она выдала истинное положение дел, сингам было бы легко выйти на Арниса, Иволгу и еще одного человека, имени которого Ильгет не знала. Ведь за ней постоянно следили. Этих троих она может погубить - но они и так готовы ко всему. Как и она сама.

Все же Арнис поставил ей психоблокаду. Так, на всякий случай.

Ильгет медленно бродила по цеху, вылавливая зародыши… ну на, жри мою жизнь, мою радость. Скоро тебя не будет. Вряд ли квиринцы позволят вылупиться настоящим дэггерам. Она вдруг поскользнулась и, теряя равновесие, толкнула кого-то - едва удержалась на ногах. Повернулась, чтобы извиниться.

Ее соседку звали Жеррис, высохшая, морщинистая, тертая жизнью баба, лет под сорок, старательно молодящаяся… Голос у Жеррис был резкий, пронзительный, напоминающий Ильгет свекровь. По каким-то намекам было ясно, что сидит она за убийство, и не за одно.

Женщина была явно рада развлечению.

— Простите, - пролепетала Ильгет.

— Ты че,…, не видишь, куда ноги свои ставишь?

— Извини, - сказала Ильгет погромче, - не заметила.

Ей и в самом деле было стыдно.

— - Еще она будет извиняться! Че целку с себя корчишь? - Жеррис разразилась потоком нецензурных слов, ее, видимо, понесло. Ильгет отвернулась и снова нагнулась за зародышем.

— Ты смотри на меня, тварь, когда с тобой разговаривают! - Жеррис схватила ее за плечо и развернула.

— Ну-ка без рук, - угрюмо сказала Ильгет, - сейчас охрану позову.

— О! Смотрите-ка на нее! А может, ты стукачка, а? Девки, стукачка!

Женщины загалдели. Ильгет с ненавистью посмотрела на Жеррис. Вот сказать бы ей… да воспитание не позволяет. Сейчас Ильгет остро жалела о своем воспитании, даже выругаться как следует, и то не умеешь…

Да уж. Солдат Вселенной в мировой войне добра и зла.

В раздевалке было тесно. Ильгет постаралась пристроиться подальше от Жеррис. Гомон - раздраженный, озлобленный даже по тону - наполнял длинный узкий зал. Все устали… все очень устали… неужели вот это - все, что ей предстоит перед смертью? Тоска резанула по сердцу. Увидеть бы хоть Арниса еще раз… хоть бы одно человеческое лицо.

Может быть, он зря рассказал ей это. Переписывалась бы дальше… с Деллигом. А так… вообще никого. И ничего.

— Ильгет? - перед ней стояла Сайра, уже одетая, с сумкой на плече.

— Идем, - обрадовалась она.

Вышли из раздевалки. Ледяной ветер сразу ударил в лицо.

Зима вступила в свои права, снег поскрипывал под ногами.

— Холод какой, бр-р, - донеслось до Ильгет.

— Да уж!

— Скорее бы домой, - сказала Сайра. Ильгет вдруг подумала, что не хочет домой. Уже не хочет. Что там ждет ее, дома?

Она в автобус хочет. Там тепло и не дует.

Народу на остановке было немного. Они спрятались в "ракушку" от ветра. Сайра сняла перчатку и рассматривала свои пальцы - кожа с указательного и среднего будто облезла.

— Коснулась этой гадости… и что это за дрянь такая?

— Я слышала, это биороботы, - поделилась Ильгет, - для военных целей.

— Все воюем - а зачем? Ерунда какая-то… Неужели кому-то лучше от этого? Знаешь, - Сайра вздохнула, - кажется, уже никогда никакого просвета не будет в жизни. А я ведь хотела учителем быть… думала, пойду на вечернее… но наверное, невозможно это. Плату еще повысили…

— Будет лучше, - тихо сказала Ильгет. Сайра с надеждой взглянула на нее.

— Почему ты так думаешь?

— Я знаю.

Ильгет стиснула кулак в кармане куртки.

— Фабрику эту… закроют к черту. Образование будет, как раньше, бесплатным. Ты пойдешь учиться. Все будет хорошо, обязательно.

Без меня, подумала она. Ну и что, что меня не будет - зато здесь ведь и вправду все будет хорошо. Они смогут освободить Ярну. Все будет по-прежнему. А может быть, и лучше…

Подошел автобус. Маршрут Ильгет.

— Ну пока.

— Пока, Иль! До следующей смены.

Ильгет провожала глазами тающую во тьме фигурку Сайры. Ей было хорошо сейчас. Метель заволокла окна. В кабине водителя играла музыка. Но не обычная попса какая-нибудь. Ильгет прислушалась. Пел рваный резкий женский голос.

Этой ночью город распят на крестах дорог.* Этой ночью время застыло, как кровь, и даже бетон продрог. Что за холод - адский - январский; метель - как плеть. В такую ночь плохо родиться - и умереть. Может, горсть димедрола меня успокоит? От бессонниц свинцовы веки - душа легка. Голос в трубке сказал: "Я буду ждать звонка," - Я промолчала: "Не стоит." И к чему эта боль, к чему эта грусть? Твоя жизнь - рок-н-ролл, моя - блюз.

(Марина Андреева)

Ильгет задохнулась, смотря в ночь. Нет, не хочется домой. И никуда не хочется. Впереди ведь нет ничего, кроме кромешного ужаса. И свет там есть, как она сказала Сайре, все будет хорошо - но только не для нее.

Ей бы вот так теперь вечно сидеть, глядя в слепое окно, вдыхая бензиновые пары и слушать. Господи, можно мне просто остаться здесь?

Это ночь предателей, ночь сомнамбул, убийств и измен. В эту ночь игла вокзального шпиля нашла тепло моих вен. Я сто раз смотрела в твои глаза - но не помню их цвет. Ты горел - я мотыльком летела на свет…

Он снова не мог уснуть. Не помогал психотренинг. Снотворные запрещены. Воспоминания нахлынули на него. Закрыв глаза, он боролся с прошлым… Уже не первую ночь -бессонница. Нет хуже врага, бьющего изнутри… может быть, он просто устал. Эта акция длится уже почти полгода. Здесь все кишит сагонами, пусть в невоплощенной форме - их здесь много. Да, они не так опасны, просто разрушают изнутри… Ерунда. Это его слабость.

Квирин… Он заставлял себя думать о Квирине. Вспоминалось что-то слабое - сверкающий шпиль собора, проблеск солнца над утренним морем, угол дома с оборванной плетью вьюнка.

Квирин защищен таинственным образом. Там нет сагонов. Там светло жить. Светло. Там все становится так ясно и просто. Улыбаешься, просыпаясь, и взлетаешь в утреннее небо. Там не бывает зла…

И горе там не разрушает душу.

Здесь слишком много солнца… она, кажется, умерла. Ты чувствуешь облегчение?

Голос. Чужой, мягкий, так естественно проникающий в сознание.

Господи, помилуй, начал молиться Арнис, огради меня силой Животворящего Креста твоего…

— Умирают всегда другие, не так ли, Арнис? Ты останешься жив.

Там было слишком много солнца. Солнце рвалось сквозь древесные ветви и бликами ложилось на траву. Оно слепило. И воздух был горячим и вязким.

Умирать должны другие, верно? Вот и Нико погиб. Погибнет Ильгет. А ты - ты будешь жить, я тебе обещаю… ты будешь жить.

Арнис беззвучно застонал.

— Оставь меня в покое. Я не хочу слушать тебя! Господи… Отче наш, сущий на небесах…

Я не трогал тебя на Квирине, ско, а этот мир принадлежит мне. За твою ошибку расплатятся другие. Так же, как было в первый раз. Ты помнишь, как она просила тебя?