Яна Завацкая - Дороги

— Иль, прости меня, - прошептал он.

— За что?

— Прости нас. За все это. Это наша вина. Моя.

Ильгет и в голову не приходило кого-либо обвинять. Она была просто рада, что сейчас боли нет, что все кончилось.

— Ну что ты, - сказала она, - все нормально.

— Только я не помню ничего, - добавила она еще.

— У тебя стояла блокада. Хочешь вспомнить?

— Да.

Ей хотелось спросить, что теперь будет с ней дальше, но было как-то неловко.

— Ты работала на биофабрике. Встретила меня. Я рассказал тебе о том, что мы - Дозорная Служба, боремся против сагонов. Мы освобождаем Ярну от сагонов. Сагон назвал твое имя, следовательно, рано или поздно ты встретишься с ним. Мы следили за тобой все это время. Ты согласилась на это. Мы дождались, пока ты встретишься с сагоном… и убили его… Иль… честно - я не представлял, что это будет так. Так страшно для тебя…

— Так вы убили сагона? - спросила Ильгет.

— Да.

— Я помню его. Вспомнила теперь. Я не знала, как его называть. Его там называли Хозяин. Теперь я помню.

В самом деле, она вспомнила все. Слова Арниса вскрыли целый пласт воспоминаний, забитых блоком. Разговор с ним в парке. В детском парке. Встреча с Иволгой. И все последующее. Включая такие подробности, которые лучше совсем не вспоминать. Ильгет задрожала, и тотчас тело откликнулось болью в нескольких местах. Арнис осторожно погладил ее по голове.

— Тихо, детка… тихонечко. Все хорошо.

— И этот сагон, - наконец задала Ильгет волнующий вопрос, - он больше не придет? Точно?

— Нет, Иль, он убит. Мы его не скоро увидим. И вообще здесь нет сагонов. Ты на Квирине.

— На Квирине? - щелочки глаз чуть расширились.

— Да. Ты в больнице.

— Арнис, - спросила Ильгет, - а что со мной теперь будет?

— Все хорошо будет, родная моя. Все хорошо. Ты поправишься. Встанешь. Все будет очень хорошо.

Судя по выражению глаз, Ильгет не поверила ни одному его слову.

Ильгет было хорошо видно в рамке монитора - она спала. Об этом же свидетельствовали вяло бегущие по ЭЭГ-полоске волны альфа-ритма. Тело ее было полускрыто дымкой - словно одеялом, сотканным из тумана, полем, поддерживающим микроклимат. Лицо открыто, впрочем, голова и лоб до самого лба покрыты тонким белым слоем псевдокожи, и еще белые полоски на скулах и под глазами. Отек с лица полностью спал, коричневые веки запавших глаз теперь выглядели огромными.

— Проблема в следующем, - сказал Миран и сделал паузу, глядя на бойцов ДС. Здесь были Дэцин, Арнис, Иволга, и еще трое - Андорин, Мира, Гэсс, хотя судьба Ильгет волновала, конечно, всех.

— Мы в Космике в основном и занимаемся психическими проблемами. На нашем уровне ни механические, ни лучевые, ни тепловые, скажем, травмы уже не представляют трудности, если человек выжил сразу и добрался до Квирина. Проблему представляет человеческая психика. Наносистемы способны исправить любые повреждения на молекулярном и частично на атомарном уровне. Повреждения, нанесенные сагоном, лежат на более глубоком уровне материи. Возможно, кварковом. Возможно, еще тоньше. Как следствие, мы можем с помощью нанороботов реплицировать клетки, а вот функция органов не восстанавливается. Причем анализаторы не понимают, в чем дело. Работать должно. Но не работает. Понимаете? Живые клетки отказываются работать. И через два-три дня мы снова получаем некрозы, которые быстро расширяются. Собственная регенерация вообще на нуле, а ведь наша задача - именно запустить собственные восстановительные механизмы… Поэтому прошла уже неделя, а у Ильгет все еще нет своих почек, и я пока не вижу, как их можно восстановить.

— Но она может жить с нанопротезами, как я понимаю? - осторожно спросил Дэцин. Врач кивнул.

— Да, сейчас она и живет с ними. Нанопротезы очищают кровь, насыщают организм кислородом, задают ритм сердцу. Теоретически мы можем построить из нанопротезов любые искусственные органы, и она может с ними жить дальше. Практически, как вы знаете, Этический Свод запрещает замещение в организме человека более чем 1,7% клеток нанороботами. Причем исключений не делается даже для смертельных случаев. Смысл этого в том, что мы не можем допустить появления киборгов, последствия непредсказуемы. Попросту, если мы не запустим собственный организм Ильгет, мы потеряем ее. Хотя время у нас есть, так можно держать ее долго.

Он помолчал.

— Наша задача - заставить организм работать самостоятельно. А этого организм делать не хочет.

Дэцин скосил глаза на Арниса. Тот выглядел совершенно убитым.

— Но у вас есть какие-то гипотезы, почему так происходит, что мы можем сделать?

Миран вздохнул.

— Гипотезы… есть. Они не слишком научные, потому что, повторяю, речь идет о слишком тонкой материи. Я пока расскажу вам то, что думаю по этому поводу, если я ошибаюсь, мы поговорим снова.

У Ильгет нет желания жить дальше. В этом, кстати, основная проблема всех психотронных травм. Она боится жить и не хочет этого. У нее нет никаких причин и никакого желания оставаться в этом мире. И в общем, учитывая анамнез, я ее понимаю.

Теперь вам остается решить - хотите вы, чтобы она осталась с вами или нет. Берете вы ее жизнь на себя - или нет.

Миран осекся, поймав внезапно заблестевший взгляд Арниса.

— Если вы этого хотите, вы добьетесь того, чтобы и она захотела жить. Поймите, у человека на самом деле от коры зависят все 100% деятельности организма. Кора головного мозга реально наивысшая инстанция, контролирующая все. Включая и процессы регенерации и любые висцеральные функции. Сейчас она запрограммирована на смерть. Ильгет слишком долго и сильно желала смерти. Говорят, в древней Эдоли была разработана программа психотренинга, запускающая индуцированное самоубийство. Вот что-то подобное запущено сейчас у Ильгет. Более того, вчера с ней работала Санта, наш психотерапевт, и она уверяет, причем я с ней согласен, что Ильгет до сих пор не вполне понимает, что сейчас она находится в полной безопасности. И что и дальше она будет в безопасности. Мы приглашали священника, как вы знаете, отца Маркуса, Ильгет соборовали - но сдвигов не произошло. Я убежден, что сейчас все зависит от вас. Если бы у Ильгет были близкие люди, нужно было бы пригласить их. Но здесь и сейчас у нее никого нет, кроме вас.

— Как можно добиться того, чтобы она захотела жить? - спросил Дэцин.

Миран пожал плечами.

— Постарайтесь убедить ее, что она вам нужна. Постарайтесь, чтобы она перестала вздрагивать, когда открывается дверь в палату и начала улыбаться при виде людей. Я не знаю, хватит ли этого… Но это необходимо.

— Арнис и так живет в больнице, - заметила Иволга.

— Но она очень мало просыпается, - глухо сказал Арнис, - она почти все время спит. Я просто сижу рядом.

— Я думаю, что просто сидеть рядом - это уже очень немало, - ответил врач.