Яна Завацкая - На тверди небесной

Аллин сидел рядом со мной, подтянув ноги к подбородку.

— Ну дура… и что? Тебе с ней детей не крестить.

— Я к ней на процедуры должна ходить еще!

— Так тебе же хорошо, Кей. Ты же можешь это рассматривать как добровольно принятое страдание ради Господа!

— Ну ладно, Бог с ними, с процедурами. Отболтаюсь. Не в этом дело. Она же дура, ты не понимаешь разве?

— Понимаю, а тебе-то что до нее?

— Так Эльгеро же… - полным страдания голосом говорю я. Аллин кладет узкую прохладную руку мне на лоб.

— Все пройдет, Кей.

Я замолкаю. А он говорит тихонько, глядя вдаль.

— Это очень трудно, уметь отпустить человека. Поначалу, когда любишь, очень хочется захватить его целиком. Обладать им, понимаешь? Иметь его. Как вещь. А ведь он человек, и он должен быть свободен. Это его жизнь. Его! Он сам решает, кого любить, сам делает ошибки… или не ошибки. А любить просто так, без обладания - это очень тяжело, я знаю. Это почти никто не может, только Господь это может и святые.

Я не могу с ним согласиться, но мне становится легче уже от звуков его голоса. От ладони, лежащей на лбу.

Просто спокойнее.

— Это же неправильно, - говорю я, - это какое-то всеобщее равнодушие получается! Я тебя люблю, но мне все равно, что ты там делаешь, с кем ты… я это могу пережить, что хочешь, то и делай. Так же не должно быть, Аллин! В раю так ведь не будет?

— Конечно, там будет иначе. Там вообще никто не страдает, - соглашается Аллин. Потом говорит.

— Тебе исповедоваться надо, Кей. Тебе легче будет, правда.

— Дак у кого? У Леши?

— Да хоть бы и у Леши. Ты же Господу исповедуешься.

— Ладно, схожу, - вяло говорю я. А ведь правда - легче стало. Как будто холодной водичкой в жару полили.

— Аллин, знаешь, тебе и правда надо быть хойта. Не понимают они ничего совсем! Из тебя бы такой духовник вышел!

Земная Твердь.

Я думала, на совещание со мной поедет Инза, но он отболтался - зуб у него болит. К зубному назначено. Ну что ж, мне совершенно все равно, с кем ехать. Мы с Ашен погрузились в наш "Гольф" цвета мокрого асфальта. Ашен не понимает русского, поэтому я поставила на дорогу диск средневековой музыки, и мы на пару наслаждались латынью. Которую обе почти не понимали. Впрочем, большую часть двухчасового пути мы все-таки трепались, конечно.

В Касселе "Гольф" кружил по городу еще около получаса. Мы поставили машину на огромной парковке у магазина, прошли метров двести пешком и оказались в одном из милых немецких жилых кварталов, где по струночке выстроены сахарные и пряничные домики с вылизанными палисадниками. Прежде чем войти, я набрала на мобильнике номер и произнесла пароль. Мы приблизились к домику с рельефной блестящей серой штукатуркой, позвонили в дверь.

— Кто там?

— Катрин и Лаура фон Падерборн, - ответила я.

— Не идет ли дождь? - немецкий язык спросившего был безупречным, куда чище моего. Мне с моим бездарным произношением приходится изображать эмигрантку из России, коей я, впрочем, в определенном смысле и являюсь. А этот дейтрин выучил немецкий куда лучше меня.

— На небе ни облачка, - вздохнув, произнесла я пароль второго уровня. Дверь отворилась. Молоденький парнишка отступил в сторону.

— Оружие сюда, - он показал на стол, - сами, пожалуйста, руки вверх и к стене.

Обычные дела. Вздохнув, я подняла руки и наблюдала, как парнишка водит вдоль моего тела раструбом сканера. Затем он вернул нам Деффы и шлинги. Жестом указал вглубь дома.

— Проходите. Сейчас начнется уже.

Руководитель европейской секции отдела информационных операций стаффа Веррина иль Гран уже сидела за столом и приветствовала нас поднятой рукой. Мы ответили вежливым кивком. Гостиная была полна народу. Ашен тут же плюхнулась рядом со знакомым дейтрином, завязав с ним оживленную беседу. Я увидела на диване медноволосую девушку с раскрытым эйтроном на коленях. С ней мы были неплохо знакомы. Я подошла и села рядом. Большие зеленоватые глаза немедленно уставились на меня.

— О, Кейта! Привет.

— Привет, шехина, - сказала я, пожимая ей руку, - как жизнь? Как поживает твой подопечный?

— Да неплохо, скоро уже четвертая книга выйдет, - улыбнулась Шаан иль Меро. Она была на хорошем счету в отделе, хотя и создала всего один небольшой, но по-настоящему яркий образ.

… Однажды молодая безработная англичанка, филолог по образованию, ехала в поезде. Внезапно прямо в воздухе перед ней появился мальчик. У мальчика были черные, встрепанные волосы, глаза зеленые, и очки на носу. На лбу у мальчика был зигзагообразный шрам. Англичанка остановилась, уцепившись за поручень. Она еще успела разглядеть на плече своего видения - белую полярную сову.

Вскоре женщина начала писать первую книгу о мальчике со шрамом. Через несколько лет ей самой и мальчику предстояло приобрести всемирную известность*… *История позаимствована из реального интервью Дж.Роулинг.

А совсем молоденькой гэйне Шаан иль Меро - вне очереди присвоенное звание шехины и широкую славу в узких кругах. Не то, чтобы созданный ею образ был уж очень могучим - но на Европу, Англию и Америку воздействовать в последние годы очень трудно. Исключительно трудно. Почти невозможно найти яркий образ, который прошиб бы всю эту Голливудщину. Кто-то пытался внедрить дейтрийские ценности хотя бы в голливудские фильмы, но это не всегда хорошо получалось.

Мы торопливо, шепотом обменялись новостями. Ашен пересела поближе ко мне. Заседание началось.

Веррина потребовала отчета от каждой из групп. Я коротко в свою очередь рассказала о Городе и последних событиях. У нас все было благополучно. Через несколько человек очередь дошла и до Шаан - она работала и жила вообще-то в Бельгии. В последний раз совещание состоялось во Франции, ближе к ней, это сейчас нам повезло, почти ехать не пришлось.

Шаан коротко доложила о состоянии дел. Образ ей все время приходилось поддерживать. Им увлеклась не только Роулинг, но и многие другие люди. Даже некоторые живущие в России писатели не могли удержаться от того, чтобы не вставить в произведения хотя бы белую полярную сову - и вместе с ней несколько эмоциональных подтекстов, вложенных Шаан в образ мальчика-волшебника.

— У вас, шехина, намечаются проблемы, - заметила начальница, - в частности, сейчас отдел информационной безопасности разрабатывает гипотезу о том, что созданный в целом образ Нью Эйдж на Земле также берет начало в Медиане, а именно - в созданных дарайцами фантомах. В связи с этим надо заметить, что именно ваш образ время от времени эксплуатируется нью-эйджерами. Я боюсь, вам не удалось в достаточной степени насытить фантом христианскими мотивами.

Шаан выпрямилась. Обиду и гнев выдавали ее чуть покрасневшие скулы.

— К сожалению, хесса, мы не можем нести полную ответственность за земное восприятие наших фантомов. Каждый приемник передает лишь ту часть эмоциональной нагрузки, которую он способен воспринять. В частности, если христианство на Триме вырождается в массовых масштабах, мы не можем исправить это только с помощью наших фантомов. А если, как здесь сказано, еще и дарайцы воздействуют образами Нью Эйдж, то какой бы ни была насыщенность фантома, очевидно, что… - Шаан умолкла.