Бен Бова - Месть Ориона

– Нет. Афина не может теперь защитить даже себя. Она мертва.

И во тьме увидел, как округлились его глаза.

– Что ты говоришь? Это богохульство!

Я пожал плечами и опустился на корточки.

– Орион, – уверенно проговорил Политос, приподнимаясь на локте. – Боги не умирают. Они бессмертны!

– Афина мертва, – сказал я, ощущая скорбь всем своим существом.

– Но ты служишь ей!

– Я служу ее памяти. И живу, чтобы отомстить ее убийце.

Он недоверчиво покачал головой:

– Это невозможно, Орион: боги и богини не умирают никогда. О подобном не помнит ни один смертный. Афина жива, пока ты поклоняешься ей и служишь.

– Быть может, и так, – вымолвил я, чтобы успокоить его и рассеять страхи. – Наверное, ты прав.

Мы вздремнули несколько часов, закутавшись в плащи. Я боялся закрыть глаза и лежал, прислушиваясь к ровному шуму ночного леса, мягкому шелесту деревьев, обдуваемых холодным ветром, стрекотанию насекомых, редким крикам сов.

«Афина мертва, – сказал я себе. – Она умерла на моих руках. И за это я убью Золотого бога».

Луна сияла сквозь покачивавшиеся ветви деревьев.

«Артемида, сестра Аполлона, – спрашивал я мысленно, – примешь ли ты сторону своего брата в борьбе против меня? Или выступишь против него? Будут ли боги биться со мной, или мне удастся найти среди них союзников, чтобы отомстить Золотому богу?»

Кажется, я снова заснул, потому что мне приснилась Афина, высокая и стройная, в сверкающем серебристом одеянии, ее длинные волосы отливали полированным черным деревом, а прекрасные серые глаза серьезно глядели на меня.

– Это сейчас ты один, Орион, – сказала она, – но рядом с тобой есть и союзники. Твоя задача отыскать их и повести к своей цели.

Я потянулся к ней и обнаружил, что сижу на покрытой мхом земле, а первые косые лучи солнца бросают на траву золотистые пятна. Птицы щебетом встречали новый день.

Политоса даже не потребовалось будить. Мы поели холодного мяса, запили теплым вином, а потом вновь отправились в путь. Теперь мы повернули на север к главной дороге, уводившей от Трои в глубь суши. Мы одолели две гряды поросших лесом холмов и, когда достигли гребня третьего, увидели перед собой широкую долину, состоявшую, словно лоскутное одеяло, из обработанных полей. Посередине плавно извивалась река, а на берегах теснились крохотные деревеньки.

Уродливый столб черного дыма поднимался над одной из них.

– Там будем искать войско хеттов.

Мы поспешили вниз, сперва пробираясь между деревьями, а потом по полям, в высокой по грудь пшенице, словно потерпевшие кораблекрушение мореходы по золотистому морю, приближаясь к неведомому берегу.

– А зачем союзникам Трои сжигать деревни троянцев? – спросил Политос.

Я не знал, что ответить ему, и с преувеличенным вниманием принялся рассматривать дымный столб над жалкой кучкой горящих хижин. Теперь я видел там повозки и лошадей, людей в панцирях, поблескивавших на солнце. Мы добрались до края поля. Политос потянул меня за плащ:

– Быть может, лучше залечь и выяснить, что происходит?

– На это нет времени, – проговорил я. – Что, если Гектор уже напал на лагерь? Если перед нами войско хеттов, мы должны выяснить их планы.

Я поспешил вперед и оставил позади возделанное поле. Теперь я отчетливо видел воинов-хеттов: светловолосые и высокие, они были одеты и вооружены лучше ахейцев: в кожаных доспехах с металлическими чешуйками и шлемах из полированного черного железа. Их длинные мечи, выкованные из железа, а не из бронзы, оставались в ножнах. Небольшие квадратные щиты воины закинули за спины, поскольку никакой опасности не ожидали.

Шестеро дюжих хеттов выгоняли из хижины хозяина, его жену и двух девушек – дочерей. Селяне трепетали от ужаса, точно кролики, попавшие в силки. Упав на колени, земледельцы с мольбой протягивали руки к безжалостным грабителям. Один из воинов забросил факел на крытую соломой крышу, остальные, обнажив мечи, с жестокими улыбками окружили плачущее и умоляющее семейство.

– Прекратите! – завопил я, бросаясь вперед. Позади послышался шелест… Политос прятался среди колосьев.

Солдаты обернулись на мой крик.

– Проклятье, кто тут еще? – закричал их предводитель.

– Я вестник великого царя Агамемнона, – проговорил я, делая шаг в его сторону.

Стройный и крепкий воин оказался чуть ниже меня, его лицо и руки покрывали многочисленные шрамы. Жестокое и свирепое лицо напоминало профиль ловчего сокола: подозрительные глаза, крючковатый нос. Его рука сжимала меч. Свой я оставил в ножнах.

– Что это еще за великий царь… Скажи мне во имя девяти повелителей Земли… Агам… Как там дальше?

Я поднял левую руку:

– Я принес договор о дружбе и мире с Агамемноном, подписанный твоим великим царем.

Воин-хетт кисло улыбнулся.

– Говоришь, мир и дружба, так? – Он плюнул на землю передо мной. – Вот чего стоят твой мир и дружба. – И приказал пятерым своим подчиненным: – Перережьте горло мужику, женщин возьмите, а с этим я сам справлюсь.

Реакции моего тела мгновенно ускорились, все чувства обострились. Я видел, как медленно пульсирует жилка на его шее, как раз под ухом; слышал легкий свист железного клинка, вспоровшего воздух.

За спиной предводителя один из воинов схватил стоявшего на коленях земледельца за волосы и запрокинул назад его голову, открывая горло. Жена и дочери, разом охнув, готовы были разразиться воплями.

Я легко увернулся от опускавшегося клинка и набросился на воина, который приготовился убить земледельца. Прыгнув, я повалил его, распрямился и ногой пнул хетта в голову. Потеряв сознание, тот откинулся навзничь.

Все произошло невероятно быстро, я действовал автоматически, бессознательно и успел разоружить тех двух воинов, которые оказались возле меня прежде, чем их спутники сумели просто пошевелиться. А когда они начали двигаться – замедленно, словно преодолевая безграничное сопротивление воздуха, – я угадывал их намерения по выражению глаз, по напряжению бицепсов. Одному я влепил кулаком в солнечное сплетение, а левой рукой раздробил челюсть другому.

Я остановился перед коленопреклоненной семьей. Пятеро хеттов валялись позади меня, а их предводитель замер, не выпуская меча из правой руки, с раскрытым ртом и выпученными глазами. На лице его не было страха, в изумлении он словно забыл о дыхании.

Мгновение мы стояли лицом к лицу, готовые к битве. А потом с ревом и проклятиями он занес меч, намереваясь одним ударом расправиться со мной.

Но задача оказалась для него невыполнимой. Я увидел острие уже напротив своей груди и успел шагнуть в сторону. И когда меч пролетел мимо моего бока, я, чуть повернувшись, ухватил его рукоять. Когда я вновь обернулся к воину-хетту, его меч уже сжимала моя рука.