Влад Силин - Монополия на чудеса

Из его слов я и выяснил, что произошло. Оказывается, меня обвинили в банковской махинации. С ума сойти!

Пока я обдумывал новость, охранник все втирал, что ничего страшного меня не ждет. Крадут деньги, говорил, в основном менеджеры старшего звена. Ну, на крайняк операциониста платежку подделает, карточник «Визу» сдаст. Но не программеры же! Меня вызывают исключительно для внутреннего расследования.

Я кисло улыбался в ответ. Агащазблин, для внутреннего… Год назад мне приходилось разбираться с одним платежом. Руководство считало, что его подделали. Я ж помню, как это было. Тихо, деликатно, без аскавского идиотизма. «Пройдемте, Озеров»! Да завтра по банку слухи пойдут! А послезавтра будет знать весь Веден… и что Веден – банк-то хоть небольшой, но с Европой работает.

Машина остановилась у головного офиса. Охранники повели меня к малому конференц-залу; когда-то я отчитывался там по первому своему проекту, по внебалансовым. С тех пор ненавижу зеленое сукно и демонстрационные доски.

А теперь….

– Ну, с богом, – напутствовал «свой» охранник. Второй лишь кивнул равнодушно.

Стиснув челюсти, чтобы не лязгать зубами, я шагнул в зал.

Почти все собравшиеся были мне знакомы. Вот вице-президент банка Николай Борисович; вот Тамара; вот сухонькая девица с восковой кожей и слепенькими глазками – наверное, «девочка» из ее отдела. За вешалкой кто-то прячется, кажется, Ферад Васильевич. Не сладко ему, святоше…

Последним я заметил жирдяя – того самого, аскавца из «Кайена». Он сидел с равнодушным видом, подперев подбородок ладонью. Увидев меня, жирдяй вздрогнул. Скука сорвалась с его лица, как пластырь с мозоли.

– Ну-с, господин Озерский, здравствуйте, – вице-президент с показным радушием подал мне руку. – Извините за спешность, дело уж больно щепетильное. Постараюсь быстро ввести вас в курс дела. Вот тут наш постоянный господин Коонан, – полупоклон в сторону жирдяя, – утверждает, что у него платеж ушел не туда.

Хм. Ну и что?.. На то спецотделы есть, чтобы разбираться. Я здесь при чем?

Николай Борисович меня отлично понимал. Понимал и, в общем-то, сочувствовал.

– Разрешите, Ферад Васильевич? – прищелкнул он пальцами.

Шеф угодливо – даже как-то чересчур – пододвинул папку с распечатками.

– Смотрите, господин Озерский. Вот вчерашний платеж, сто третья форма. Полюбопытствуйте пятьдесят девятое поле, счет получателя.

Распечатка размочалилась старой газетой. Поле было выделено красным маркером, жирным, словно помада Скорее всего документы готовила бледная «девочка».

– Платеж внутренний? – спросил я.

– Внешний. В том и инциндент, – при слове «инциндент» Тамара страдальчески поморщилась. – Документ шел в ночмарскии банк, полюбопытствуйте свифт. И обратите любопытство: формат счета полностью идентичен нашему.

Я огляделся. Тамара сидела в молитвенной позе, оттопырив зад и сцепив руки в замке перед грудью. Ферад потел за вешалкой; «девочка» неестественно выпрямилась. В невыразительном лице ее светилась мука.

Николай Борисович протянул мне бумагу:

– Любопытствуете? Такого счета в нашей системе не было. Он появился за три минуты до того, как пришел злополучный платеж. Тамара, вам слово.

Тамара встрепенулась. Глазки ее забегали: с меня на жирдяя, потом на вице-президента и вновь на меня. «Девочку» она почему-то игнорировала.

– Алеша, я все сейчас расскажу. Ты меня слушаешь?.. Произошло вот что: деньги делает автомат. Он загнал их вместо транзитника на наш счет. Инга твоей программой как раз его открыла. – «Девочка» сморщила нос, словно собираясь заплакать.

– А потом? Куда они… эти деньги?

– Это самое любопытственное. Вот за этим мы сюда и встретились.

Вновь зашуршали распечатки. Вице-президент складывал оригами из широких бумажных лент, складывал и не мог сложить. Не вполне понимая зачем, я вытащил амулет.

В костяных узорах пульсировала сила.

Я поискал взглядом Коонана. Жирдяй брезгливо обирал невидимые соринки с рукава.

Подчиняясь неведомому наитию, я выстучал амулетом по столу сложный ритм. Солнечный блик задрожал на полировке разлитой сгущенкой.

– …поэтому получается… вы меня слушаете?.. – бубнил вице-президент, – что счет этот карточный. И деньги с него – тю-тю! Что скажете, господин Коонан?

– Ну…

– Смотрите, – одними губами произнесла вдруг «девочка». Лицо ее и шея из белых вдруг стали грязно-снежными.

На моих глазах амулет выбросил снопик сияния. Тот все рос и рос, а потом из него выползла крыса – седая, в соляной корке. Оглядевшись, крыса вразвалочку заковыляла к Николаю Борисовичу. Обнюхав распечатку в его руке, тварь деликатно присела. Из-под лапок разлилась лужа, выкрашивая уголок бумаги темным.

От Тамариного визга опрокинулся настольный календарь. «Девочка» обмякла; что произошло с Ферадом Васильевичем, я не видел.

Меня обдало жаркой волной счастья. В ушах победно трубили фанфары.

Получилось! Магия аснатаров на моей стороне! Я бесстрашно схватил крысу и швырнул в лицо жирдяю. Сам бросился к двери, – охранники брызнули в разные стороны.

Послышался дикий рев.

– Хана тебе, парень! – орал жирдяй. – Ой, хана! Хана хановая, беспонтовая… Сханчим тебя в ханы!..

– Ну давай, давай! – Я остановился и присел.

Во взгляде аскавца плескалось безумие. Напряженно улыбаясь, он двинулся на меня. Этого я не ожидал, думал, испугается. Спиной, чтобы не терять его из виду, я выбрался на улицу.

Там ждал поцарапанный «Кайен». На заднем сиденье – парень с забинтованной головой. Однорукий охранник тоже отирался поблизости. Завидев нас, он распахнул дверь.

– Садись, сволочь, – приказал жирдяй.

– Ага, щаз. – Я покатал в ладонях амулет и ухмыльнулся. – А может, я друджвант? Может, я тебя сейчас убью?

Синий, кряхтя, полез из машины:

– Господин Коонан, позвольте мне.

– Сиди! Я сам.

Аскавец двинулся ко мне. Я стоял, не двигаясь, до того момента, пока его живот не уперся в меня. У, жирная скотина!

Костяшки на кулаках сбиты, лицо в застарелых шрамах. Отличный боец, наверное… Никакого страха я не испытывал. Наоборот, веселье рвалось из меня, заставляя подхихикивать.

– Смотри. – Я подкинул амулет на ладони. – Удар, вырывающий сердце! Десять лет изучал в Китае! У лучшего конфуиста! Бу!! – И хлопнул жирдяя по груди.

Из глаза Вайю вырвалось сияние, затопляя мир.

Когда оно погасло, аскавец бесформенной кучей осел к моим ногам. Лицо его напоминало вареную свеклу.

«Кайен-Турбо» медленно попятился. Забрать труп аскавцы даже не пытались.

Похоже, они поняли, кто я.

Глупость – это явление, от алигмента не зависящее. Убив аскавца, я временно потерял голову. Бросился прятаться, следы заметать… Вот идиотина! Да кто меня искать будет?!