Влад Силин - Монополия на чудеса

Может, и прошла бы. Она отчаянная, а судьба таких любит.

Подошвы заскользили по арматуре. Идти приходилось «скрадом» – медленнее, но надежнее. После каждого шага «паутина» качалась, и мне приходилось останавливаться, чтобы восстановить равновесие.

На трещины в стене наполз силуэт чупакабраса. Здравствуй, голубчик! Умница ты моя. Стрелять с паутины – верный способ загреметь вниз, в неблагой крематорий. А у меня нет девяти жизней, как у кошки.

Но я знаю один смешной фокус, и он…

В этот момент зазвонил телефон. Я прошипел сквозь зубы проклятие.

Когда до края площадки осталось чуть-чуть, нога соскользнула. Ни на что не надеясь, я прыгнул.

Чуя поживу, чупакабрас метнулся навстречу.

Ну, держись, зверюшка!

Полумрак озарили вспышки выстрелов. Голова твари разлеталась в кровавые брызги, а меня отдачей сбило вниз. Стены башни прыгнули вверх, размазываясь. Их место заняли огненные кишки крематория.

Отточенные прутья арматуры прорвали тело. Камера повернулась вокруг своей оси, показывая оскаленные черепа неблагих аснатаров и герцогов друджа. Твари трудолюбиво маршировали на месте, оскальзываясь в кипящей лаве.

Я стянул с головы наушники и барским жестом поднес трубку к уху.

– Алло, Алексей? – поинтересовалась та охранничьим голосом. – Закругляйтесь, пожалуйста. У нас заявочка ваша – написано до шести.

– Не может быть! – бодро отозвался я. – Посмотрите: Ферад Васильевич говорил, есть другая. До полвосьмого.

– Извините. Сейчас поищем.

В трубке клацнуло; охранник полез рыться в заявках. Смешной народ! Ну сидит человек на работе, ну вечером, ну в выходной. Монстров отстреливает. Им-то что?

«Ескейп». Хватит на сегодня. Я сладко потянулся, похрустывая косточками. В менюшке высветилось «Выход в Windows», и программа с идиотской дотошностью осведомилась: «Сохранить текущую игру? (да/нет)». Ага, щас! Я развеселился. Меня убили, я ж еще и сохраняться буду! Спасибо огроменное! Одно прохождение я уже и так запорол.

Откинувшись в кресле, я с наслаждением потер глаза. Правая рука ныла – профессиональная болезнь фрашера. Вот интересно: вроде бы и на гитаре упражняюсь, кисть должна быть разработана, а все равно болит. Наверное, при игре и монстровом расколбасе разные мышцы работают… Или положение пальцев на мышке неестественное.

Хватит на работе киснуть. Впереди отдохновенный вечер, можно завалиться на «Белый маскарад» или в «Башню криков». Наесться от пуза, потанцевать…

С такими благими мыслями я поднял зад из кресла.

Ага, щас! Знаете, когда все идет замечательно, всегда отыщется какая-то мерзость, что вознамерится исправить ситуацию. Дверь открылась, и заглянула Мамуля… ну, в смысле, Танька Некатина из корпоративного. Увидев меня, она вскинула выщипанные брови:

– Озерский, и ты здесь? Выходной же!

– А что такое? – Я беззаботно пожал плечами. – На полчасика всего, тесты прогнать.

– Тесты? Понятно, – протянула она с деланым равнодушием. И тут же без паузы выпалила: – Яблоко хочешь?! Лови!

Дура! Я едва ушел стрэйфом. Кувыркнулась на пол кружка с остатками кофе, радугой брызнули компакт-диски. Любой игрок в «Фрашокерети» меня поймет. После трех часов игры рефлексы и не такие чудеса откалывают.

– Озерский, ты чего? – округлила глаза Мамуля. – Простудился?

– Перенервничал. Звонка важного жду, – соврал я. – Сама-то чего на работе?

– А я за неблагие дни отрабатываю, – гордо сообщила она. – Шеф приказал.

Нашла чем хвастаться… От Мамулиной бесхитростности меня передернуло.

– Я, между прочим, сюда из «Лесного кота» приехал.

– Да ну?!

Слишком поздно я понял свою ошибку. Надо было сразу попрощаться и уходить. А так, Мамуля – человек общительный. Подобрав яблоко, она обтерла его о кофточку и подала мне, сама же уселась на краешек стола. Пластиковая столешница скрипуче возмутилась. Танюха у нас тощая, но длинная – метр восемьдесят, а то и больше. Мой стол таких фамильярностей не любит.

– «Лесной кот» – это чего?

– Аттракцион. Знаешь Кошачью гору? Ну, которая возле заповедника. Там тросы натянуты и всякое такое. Платишь десятку, тебе выдают пояс… который для страховки… и вперед! Четыре трассы, зеленая самая простая.

– Об-балдеть! – покачала головой Мамуля. – Озерский, ты ведешь неприлично интересную жизнь. И до сих пор не женился, слышишь, Озерский?

– Не называй меня по фамилии, пожалуйста.

– Извини.

– Ничего. Так вот. Там девчонка была. Рыжая. Она без страховки пошла, представляешь?

В глазах Мамули проснулся интерес:

– Сорвалась?

– Угу. В больницу отвезли. Она дзайанка, наверное… выжить после такого.

– Кошмар! Озерский, ты ходишь по лезвию бритвы. Кстати, у меня PDF не открывается. Может, посмотришь?

Вот. С этого и надо было начинать. Я нехотя поплелся смотреть Танькин PDF. Мамулей Некатину прозвал ее муж, наш бывший программист, еще когда длилась пора ухаживания. От его телефонного: «Мамуля, привет! Заглянешь сегодня баиньки?» – работа в офисе прекращалась. Потом мы привыкли, но прозвище прикипело к Таньке навсегда.

Замужняя женщина, торчащая на работе в отдохновенье, – это нонсенс. Но тут совпали неблагие случайности. Танька – единственная женщина на весь «Ай-Ти»-департамент. А шеф наш, Ферад Васильевич – единственный правоверный ясниец [4]на весь банк. В кабинете у него алтарь с негасимым пламенем, в ящике стола – флакон с освященным дезодорантом «Бычья моча». Однажды администратор сети загасил окурок в кадке с фикусом. Иначе говоря, осквернил первоэлемент земли. Ферад Васильевич прочитал всем ай-тишникам проповедь, а нечестивца уволил. Уборщице пришлось менять землю во всех цветочных горшках.

У них, фанатиков, все с бзиками. Например, когда у женщины «такие» дни, к ним даже прикасаться нельзя. Поэтому Танька каждый месяц несколько дней гуляет, отрабатывая сверхурочно.

Если честно, «Фрашокерети» тоже запрещен. Узнай Ферад, что монитор моего компьютера отображает нечестивые образы друджвантов, а жесткий диск хранит их алгоритмику – уволит на… Совсем уволит, в общем. Он же чудик! Таньку я не боюсь, не стукнет. Но все равно играю только по выходным и вечерами, когда не надо на репетицию.

А сейчас пора уматывать. Я выключил компьютер и принялся переобуваться. Настроение немного потеряло солнечность, и неудивительно: перед глазами стояла Светка.

Я ведь ее давно знаю. Помню, как брала у нас интервью – еще когда мы у «Братьев» играли. Вся такая строгонькая, официальная… Потом мы всей компанией завалились в кафе: Сашка, Катерина, Фархад, я и она. Все меня изводила какими-то колкостями. И кофе джинсы зачем-то облила…

Ну вот чего, скажите, она меня так ненавидит? Дура в кудряшках!

Я накинул куртку, перебросил через плечо ремень сумки и побрел к выходу. Охранник приветливо кивнул, прощаясь. Понятно: для него чем меньше людей на объекте, тем спокойнее. Сам когда-то стоянку охранял, знаю.