Джоанна Болтон - Вирус Смерти

Мейра в нерешительности взглянула на высоченного андроида.

– Не знаю, но…

– Ничего, это скоро пройдет. Ты привыкнешь к нему, и вы сработаетесь. Возможно, ты забудешь о том, что он не настоящий.

– Если оценивать способности Хэка по его участию в наших беседах, то мне в это верится с трудом. Словоохотливым его никак нельзя назвать.

– Мейра, Хэк обладает весьма сложной системой памяти, которая позволяет ему в точности воспроизводить все оттенки эмоциональных реакций человека. Ты можешь разговаривать с ним так же, как со мной, от этого твоя легенда будет выглядеть более убедительной. Разумеется, ему не хватает моего обаяния и неотразимой внешности, но…

– Ладно уж, – Мейра посмотрела на андроида. – О'кей, Хэк. А что ты сам скажешь по этому поводу?

– Боюсь, что мне пока нечего сказать, – ответил он.

– Вот как?

Хэк улыбнулся.

– Мистер Пало выразился вполне определенно. Я не обманывал вас, когда говорил о том, что могу имитировать любой вид физической деятельности человеческого организма и почти все формы интеллектуальной и эмоциональной деятельности. Я, например, запрограммирован на поддержание светской беседы. Если не ошибаюсь, именно это беспокоило вас больше всего?

– Да.

– Пусть это вас больше не тревожит.

Мейра выключила монитор и потерла кулаками глаза. Взглянув на часы, она ужаснулась. Оказывается, она проработала почти двенадцать часов подряд, из них последние четыре часа были посвящены чтению файлов о Тори и анализу содержащихся в них сведений. Ничего нового узнать не удалось: отправлено три миссии, и все как в воду канули. Джерри оказался единственным, кому удалось вернуться. Все было так, как сказали ей Профессор и Брайен. Странно, но почему-то в глубине сознания у Мейры возникло и с каждой секундой усиливалось чувство непонятной тревоги. Босс и его заместитель, а также Джерри, бедняга Джерри, что-то скрывали от нее, что-то очень важное. Вот уже в сотый раз она спрашивала себя, что бы это могло быть и почему они не желали говорить об этом. Неважно, какой гриф секретности стоял на утаиваемых материалах – «секретно» "совершенно секретно" или "по ознакомлению "стереть из памяти компьютера", но их название означало, что агенту придется работать в потемках. Многократно возрастала вероятность случайной ошибки, которая могла оказаться последней в карьере ни о чем не подозревающего разведчика. Возможно, это погубило Джерри?

Ее мысли снова и снова возвращались к этой теме, пока Мейра не почувствовала, что у нее слипаются глаза от усталости и желания спать. На время она утратила способность рационально размышлять. Единственным результатом этой напряженной, но бесплодной двенадцатичасовой умственной деятельности было еще более укоренившееся в Мейре убеждение о неполноте предоставленной в ее распоряжение информации. В равной мере она была уверена и в том, что пока сами руководители не сочтут нужным поделиться с ней засекреченной частью информации, никакие ухищрения с ее стороны не помогут пробить эту завесу молчания. А из этих файлов ничего нового узнать не удастся, а, значит, нет никакого смысла продолжать с ними работу. Тем более, что сейчас она просто с ног валится от усталости. Спать! Немедленно в постель! Кроме того, из личного опыта она знала, что утром на свежую голову могут придти какое-то полезные идеи и догадки.

Зевнув так, что захрустела челюсть, Мейра встала из-за стола и поплелась в ванную. В зеркале на нее смотрели красные слезящиеся глаза с набухшими веками. Несмотря на тусклое освещение в них чувствовалась сильная резь. "Спать. Все заботы в сторону, главное выспаться", – сказала она себе и снова не смогла удержаться от мощного, выворачивающего челюсть зевка. Кое-как раздевшись, она рухнула в постель.

Сон приходил на удивление медленно: ему мешала сумятица разрозненных, цепляющихся друг за друга мыслей. Наконец, плотная тяжелая темнота окутала ее все и начались сны. Сначала явились какие-то неопределенные эмоции, смутные опасения и туманные страхи, рождавшиеся в ее сознании. Затем туман стал понемногу рассеиваться, и тревога приобрела более определенную форму Куда-то за горизонт медленно удалялась фигура, туман перед ней расступался, а навстречу ей хлынул яркий свет. Мейра решила во что бы то ни стало узнать, что это была за фигура. У нее возникло ощущение, что сейчас она может узнать нечто чрезвычайно важное, от чего может зависеть ее жизнь. Она крикнула и устремилась вслед за этой фигурой, побежав со всех ног, но туман тяжелой вязкой пеленой окутывал ее ноги, затрудняя движение. Мейра напрягла все мускулы, но расстояние между ней и фигурой не сокращалось. Несмотря на отчаянные усилия, она отстала. С раскаленными от бега легкими и выпрыгивающим из груди сердцем Мейра упала на колени, почти утонув в клубах тумана. Затем над ней нависла чья-то тень. Подняв голову, она увидела фигуру и, напрягая до боли глаза, попыталась разглядеть лицо, но даже особый дар, граничащий с ясновидением, который часто выручал Мейру, на этот раз ей не помог.

Затем голос, который она слишком хорошо помнила, произнес:

– Мейра, это ты? – И в растаявшем тумане показался Джерри с лицом, залитым слезами.

– Да, – едва ответила она, полная скорби и сострадания.

– Позволь мне помочь тебе. Что я могу сделать для тебя?

Мейра с трудом встала с коленей.

– Ничего. Уже слишком поздно. Ты ничем не сможешь помочь мне, – он оглянулся через плечо.

– Мне нужно идти. Ты должна спасти себя.

– Спасти себя? О чем ты говоришь?

– Держись подальше. Не отправляйся туда.

– Держись подальше? От Тори? Ты это хочешь сказать мне? Не отправляться на Тори?

Он не ответил.

– Джерри, ты должен объяснить. Я не понимаю.

Вместо слов по лицу Джерри опять потекли слезы.

– Ну пожалуйста, Джерри. Ну почему ты не хочешь, чтобы я помогла тебе? – умоляла Мейра, импульсивным жестом протянув руку к Джерри, чтобы схватить его за плечо.

– Нет! – Джерри буквально содрогнулся от ужасного крика и отшатнулся от нее.

Прикосновение к Джерри длилось всего лишь мгновение, но полученный от этого шок едва не сбил Мейру с ног. Она с трудом сохранила равновесие. Что она почувствовала? Она всегда умела определить эмоции людей, с которыми водила знакомство, конечно, не в такой полной мере, как это делает настоящий эмпат, но во всяком случае ее способностей хватало, чтобы узнать чувства, испытываемые человеком в данный момент. Джерри, как она установила, страдал от ужаса, отчаяния и боли. Его ресурсы самоконтроля вот-вот должны были истощиться. Но это было не все. И Мейра лихорадочно пыталась проанализировать полученный от Джерри эмоциональный заряд до конца. Это было вторжение, вторжение жуткой, посторонней силы в тело и разум Джерри, нечто слишком уродливое, чтобы дать этому явлению точное определение или описание. Тошнота подступила к горлу, и Мейра задрожала всем телом.