Джордж Локхард - Не золотой город

Йон медленно кивнул.

– Я тоже читал об этом, Криг.

Охотник сглотнул. Вся его шерсть встала дыбом.

– Но... Если время замедляется в той же пропорции... Тогда мы...

– Теперь понимаешь? – негромко спросил динго.

Криг молчал целую вечность.

– Вперед, – сказал он наконец. – Держимся вместе, вплотную друг к другу. Идем мелкими шагами. Детей возьмите на руки.

Никто не возразил. Тесно сплотившись, маленький отряд двинулся в неизвестность.

Каждый шаг отзывался головокружением и слабостью в ногах. Потолок и стены рывками сближались, это было так жутко, что щенята отчаяно скулили, а Утна судорожно цеплялась за шерсть своего мужа. Криг двигался первым, держа гарпун обеими руками. Его губы кривила гримаса бешенства, в глазах тлел безумный огонь. Он, как и Йон, все уже понял, и чудовищная ненависть сжигала его разум.

Всего двадцать девять шагов совершил отряд, и колоссальный, грандиозный зал уменьшился до тесной металлической камеры, в одной из стен которой тускло блестела двустворчатая дверь. Обернув голову, Криг попытался найти у пола вход в коридор, откуда они пришли – но это было не легче, чем разглядеть дырочку от укола иглой с высоты птичьего полета.

Запах воздуха сильно изменился, изменилось и давление. Щенята тихо скулили, зажимая лапками уши. Слепяще-фиолетовые факелы под потолком превратились в обычные, тускло-красные лампы, знакомые каждому жителю покинутого мира. Гравитация слегка увеличилась, но оставалась вдвое ниже, чем среди гор, где крыланы воспитывали Крига. Царила мертвая тишина.

Первым, как всегда, опомнился охотник. Молча подпрыгнув к дверям он склонился над замком. Медленно подошел Йон, к нему жалась Утна с щенятами на руках.

– Будь осторожен, кенг.

– Я помню дневник, – сквозь зубы процедил Криг. – Но у нас будет немного времени, прежде чем поднимут тревогу. Осмотреться успеем. Потом вы вернетесь...

– Только мы? – оборвал Йон.

Криг рывком выпрямился.

– Это мой корабль, – сказал он, не поворачивая головы. – Плевать, кто его построил. Я выстрадал свое право. Моя семья отдала за это жизнь. Все мое племя... – он не смог продолжить и вновь склонился над замком, дрожа от ярости и бессильного гнева. Динго молча стояли рядом.

– Готово, – Криг сунул коготь в скважину. Створки двери беззвучно разъехались, и взглядам путешественников открылся яркий, живой свет неодимовых ламп.

Колоссальных размеров белый зал был полон неизвестной аппаратуры. У стен стояло несколько исполинских цистерен, высотою впятеро превосходивших самые крупные хвощи, возле каждой цистерны блестела округлая шлюзовая камера. Тостые гофрированные шланги связывали их с пультами управления, где весело перемигивались огоньки.

Путешественники стояли в точно такой шлюзовой камере. По сравнению с чудовищными цистернами, камеры выглядели даже не маленькими, а микроскопическими, песчинками рядом с горой. О том, что находилось в цистернах, догадаться было нетрудно.

Криг первым вышел на свет. Его ноги – «нет, лапы...» поправил себя охотник – оставили грязные следы на стерильном белом полу. Криг машинально продолжал сжимать гарпун, ему просто хотелось чувствовать в руках оружие. Горечь и скорбь терзали душу. Словно вернулся тот миг. Словно время действительно повернуло вспять.

– Удивительно... – голос динго за спиной едва не свел Крига с ума. Охотнику потребовалась вся воля, чтобы удержать себя от безумия; до крови закусив язык, он зажмурился, пытаясь абстрагироваться от воспоминаний. Медленно, глубоко дыша, он обернулся. Открыл глаза. Эти динго – другие. Они не виновны, что родились сами собой. НЕ ОНИ виновны. Виновны те, кто... Те, кто... ТЕ, кто...

Чувствуя, что теряет контроль над собой, Криг до посинения стиснул пальцы на древке гарпуна. Спокойно. Спокойно.

– Что ты делаешь? – хрипло спросил охотник.

Изумленный Йон оторвался от разглядывания пульта управления.

– Наша письменность! Я понимаю, что здесь написано!

– Что? – Криг тяжело дышал. Безумие отпускало его неохотно.

Йон склонился над экраном:

– "Геномида IV, культура NG701. Австралия и Тасмания. Стадия Y, 92%"

– Стадия игрек? – Охотник скрипнул зубами. – Значит, скоро настанет наш черед. Как там было? «Многие отказывались усыплять щенят...»

Йон резко выпрямился:

– Заткнись, кенг.

– Не нравится? – Криг зло усмехнулся.

– Дневник был фальшивкой. Все было фальшивкой! Нас не будут истреблять. Они же нас создали... Они... – Динго оглянулся на свою семью, дрожавшую от страха в дверях шлюзовой камеры.

Криг в бешенстве сжимал и разжимал пальцы на древке гарпуна.

– Чем ты лучше других? – у него болело сердце. – Почему тебя должны пощадить, если всех остальных не щадили?

Йон зажмурился.

– Так не может быть. Это бессмыслено. Зачем тогда творить жизнь?! Зачем все?!

Криг мотнул головой на шлюзовую камеру.

– Ты ведь читал дневник. Им нужны подходящие колонизаторы. Живые машины, которых можно сотнями штамповать в пробирках.

– Не верю!!! – рявкнул динго. Его трясло.

– Не верь, – Криг отвернулся. – Твоя вера никого не волнует. Вам пора возвращаться, пока хозяева корабля не наведались в лабораторию. Разница во времени огромна, ты еще успеешь вырастить детей, прежде чем нашу... эвокамеру отключат.

Он прижал уши.

– А у меня есть другие дела.

Охотник двинулся вперед, но Йон догнал его и схватил за плечо.

– Что ты станешь делать, безумец?! – шерсть динго стояла дыбом. – Тебе не одолеть их! В сравнении с ними мы...

Криг, рассвирипев, так отшвырнул Йона, что тот не устоял на ногах. От бешенства глаза охотника налились кровью.

– Дикари? Ты это хотел сказать?! – он с размаху вонзил гарпун в пол и подпрыгнул к ошеломленному динго. – Жалкий пес! Теперь я верю, что твои предки были домашними зверьками у этих... этих... – Криг захлебнулся. С трудом взял себя в руки.

– Иди! У тебя есть семья. Вернись к своему племени и расскажи им правду. Быть может, вы успеете выбраться из камеры, прежде чем ее уничтожат, и благородные хозяева подарят вам шанс доказать свою преданность!

Он судорожно втянул воздух сквозь ноздри.

– У меня нет ни семьи, ни племени. Здесь, – он ударил себя в грудь, – осталась лишь ненависть. Быть может, я только говорящее животное – пусть так! Но я родился в этом корабле, я выстрадал свое право на жизнь...

Голос Крига впервые дрогнул.

– Они смотрели под микроскопом, как наши племена копошились в грязи. Делали отметки в лабораторном журнале... – его глаза вспыхнули огнем безумия.

– Мне недолго осталось жить, но свои последние часы я проживу как воин, а не как лабораторная крыса!!!

Йон не успел ответить: его прервал тонкий голос щенка. Пока взрослые рычали друг на друга, юный Тим робко вышел из шлюзовой камеры и сейчас стоял возле ниши в белой стене.