Пол Филиппо - Вавилонские сестры и другие постчеловеки

Я занес на перила ногу, затем другую и вот уже стоял на твердой «земле». Меня приветствовал смешанный цветочный аромат.

Руки не разгибались, ноги дрожали, словно желатин. Грудь и спину покрывал пот, смешанный с кровью из открывшейся раны. От напряжения голова раскалывалась, отзываясь пульсирующей болью.

Но за поясом лежало нечто, искупавшее все трудности.

Я с облегчением поднял глаза. В такую ночь хорошо смотреть на звезды. (Видите ли, хоть я и давно живу в Вавилоне, некоторые предрассудки Охранителей я сохранил.)

Впрочем, сегодня мой пристальный взгляд уткнулся в разноцветный грязный туман.

И вот я двинулся в путь.

Я обходил парочки, тройки и даже четверки («Впятером – уже не то», – так говаривали в этот месяц в городе, в следующем придумают что-нибудь новенькое, если не прямо противоположное), укрывшиеся в укромных уголках и беседках сада. Затем миновал танцоров на площади и направился к остановке аэробусов.

Если бы я знал, как скоро мне придется сюда вернуться, я бы так не спешил.

Через несколько минут я был внизу и скоро затерялся на оживленных улицах города.

Предстояло столько сделать: встретиться со скупщиком краденого, перезарядить подкожный однозарядный лазер и наконец-то расслабиться.

Первая задача заняла час, вторая – несколько минут, а что до третьей…

Я сидел в баре, где собирались ценители удовольствий особого толка, и тут заметил его. Никогда еще я не встречал такого прекрасного богомола.

Разумеется, так их называют Охранители – они, впрочем, не гнушаются называть богомолов просто жуками. Смешно, и чего они возмущаются, когда их самих называют приматами? Когда-то я заказал (лучше бы я этого не делал) старинный роман о людях, воевавших с расой, именуемой Жуками. Типичный, без прикрас, подход Охранителей. Однако люди, считающие себя Сотрапезниками, называют богомола, с некоторыми вариациями, связанными с древней народной этимологией, летучим конем.

Этот оказался самцом с величавой высоко поднятой пирамидальной головой и изящно очерченными жвалами, сияющей грудной клеткой и сильными задними конечностями. Четыре складчатых крыла – эти драгоценные мембраны – слегка трепетали под моим взглядом; передние лапки были воплощением изящества и стройности. В расслабленном состоянии богомол был оливкового цвета.

Я – мужчина крупный, но богомол был выше, хотя вряд ли его вес превышал половину моего.

Я установил контакт. Богомолы понимают человеческий язык, но наши уши не приспособлены для приема их верещания. Без посредничества Вавилона мы никогда не смогли бы разговаривать с ними.

Кроме того, использование ТИПа делает общение интимнее.

[Сотрапезник], послал я обычное приветствие, [твоя пища – моя пища].

[А твоя пища – моя], ТИПнул он. [Хочешь близости?]

[Очень], отвечал я. [А ты?]

[Ты красив, человек. Никогда не видел людей с таким цветом кожи. Словно сам космос].

Теперь я знал, что он прибыл сюда недавно. В Вавилоне хватало жителей с подобным оттенком кожи.

[Значит, согласен?] послал я сообщение. [Я знаю одно местечко…]

[Идем].

Мы покинули бар вместе.

Здесь я остановлюсь, вспомнив, как реагировали Охранители, когда я пытался рассказать им об отношениях, принятых среди Сотрапезников. Чтобы скрыть отвращение на лицах, они использовали искусственный туман. Вот этого я никогда не понимал. Я привык обращаться к собрату-софонту, а не к оптической иллюзии. Охранители, конечно, могут называть нас извращенцами, но им чертовски хорошо известно, что мы – извращенцы с принципами.

Итак, как я уже сказал: мы покинули бар вместе и отправились в сенсориум.

В приватном кубе я стянул с себя остатки одежды. (Я все еще оставался бос и без снаряжения.) На богомоле и вовсе не было ничего. К тому времени от возбуждения он стал ярко-красным.

В полутемной комнате я лег на живот в мягкое теплое кресло, а он взобрался на меня сверху. Хитин холодил, а при слабой гравитации Вавилона сам богомол почти ничего не весил. Его жвала щелкали у обруча на моей шее, а отростки передних лап воткнулись в спину. (Теперь вы знаете, для чего я ношу спинные пластины: чтобы избежать травм, если партнер окажется слишком страстным.)

[А теперь я овладею тобой!] ТИПнул он.

Я почувствовал, как опьяняющая слюна поползла по моей челюсти. (На нашей Истинной родине верили, что коричневая слюна маленьких местных богомолов вызывает безумие.)

Богомол дико заверещал, подтянув задние лапы к крыльям. Поняв, что сейчас произойдет, я возбудился еще сильнее.

Он легко мог раздавить меня, но предпочитал этого не делать (разве в этом состоит сущность любви?), только укусил в плечо, открыв старую рану.

Слюна богомола смешалась с моей кровью.

Через несколько секунд мир взорвался в галлюциногенном удовольствии, жаркие вспышки пронизывали пустоту, оставляя за собой абсолютную черноту, которая засасывала меня снова и снова.

Когда я пришел в себя, богомола уже не было. Я перевернулся на спину и позволил креслу залатать рану на плече. Затем встал, оделся и вышел вон.

Зачем это богомолам? Хороший вопрос. Получать удовольствие способны только самцы богомола, причем им не важно, кто является их партнером – женская или мужская особь.

А теперь вообразите, что они чувствуют, взобравшись на того, кто в отличие от самки или самца-богомола совершенно, то есть абсолютно не собирается откусывать им голову в агонии страсти.

Для нас же дополнительным бонусом является то, что слюна богомолов синергична.

Мы все равно ложились бы с ними, потому что богомолы так прекрасны, а люди так экзогамны, даже если бы они не умели доставлять нам столь сильную дозу чистого экстаза.

Я был пресыщен, изнурен и больше всего на свете хотел добраться до дома и отдохнуть. Ночь близилась к концу – двенадцать часов, наполненных тяжкими трудами, пребыванием на краю гибели и краткой смертью от наслаждения. От всего этого голова моя пошла кругом.

Поэтому когда на аллее рядом с сенсориумом появился маленький человечек с мертвым лицом и произнес: «Привет, Мясо» (о моем прозвище потом), я не сразу сообразил, что происходит.

Щурясь в темноту (световой шар был разбит и лежат на мостовой, а соседний находился метрах в трех от нас), я спросил:

– Эйс? Ты, что ли? Про тебя ходили нехорошие слухи. Говорили, что тебе прочистили мозги.

– Прочистили, – без всякого выражения ответил он.

Наконец-то я понял.

Я разговаривал с Вавилоном.

Отвлечемся на минутку.

Тема?

Правительства.

Охранители и Сотрапезники – этот грубый зверь с двумя спинами – спаяны в извечном ритуальном поединке, похожем на секс и каннибализм одновременно. (Надеюсь, вы простите мне эту неловкую метафору, но набивать брюхо и совокупляться – ничем иным Сотрапезники почти не занимаются.)