Сергей Мусаниф - Физрук навсегда [СИ]

– Жизнь в Системе лучше, чем смерть, – согласился Гарри. – Но хуже, чем жизнь без Системы.

– Тебе не кажется странным, что этот вопрос занимают двое, занимающие две верхние строчки общеигрового рейтинга? – спросил я. – То есть, двое встроившихся в Систему лучше всех и наиболее в ней преуспевшие?

– Это людоедский рейтинг, – сказал Гарри. – В топе сто нет ни одного представителя мирных профессий. Подозреваю, что и топе тысяча тоже. Знаешь, если бы я выбирал между миром, в котором такие, как я, правят бал, и миром, в котором такие, как я, вовсе не нужны, я бы без колебаний выбрал второй.

– Мир, в котором такие, как мы, не нужны, это утопия, – сказал я.

– А мир, в котором такие, как мы, находятся наверху, это непрекращающаяся кровавая оргия в марсианском аду, – сказал Борден. – У меня нет иллюзий на свой счет. Я – смертельное оружие, если меня куда-то отправляют, значит, дела там совсем плохи. И если вдруг я оказываюсь на вершине или, благодаря тебе, где-то около нее, значит, дела плохи у всего мира.

– На мой взгляд, ты как-то излишне критично к себе настроен, – заметил я.

– Брось, – сказал он. – Мы – те, кто скрывается в тени. Нормальным людям лучше бы вообще не знать о нашем существовании, и если жизнь идет своим чередом, то они и не знают.

– Зачем ты тогда вообще этим занимаешься?

Гарри пожал плечами.

– Наверное, уже по привычке. Ну, и еще потому, что у меня это хорошо получается, а человек должен делать то, что у него получается.

– Хороший убийца лучше плохого плотника?

– Твоя ирония была бы мне понятна, если бы мы жили в мире, в котором убийцы вовсе не нужны, – сказал Гарри.

– Как ты вообще пришел в профессию?

– Мне сказали, что я нужен своей стране и своей королеве, и я поверил.

– Кто сказал?

– Вербовщик, – сказал Гарри. – Знаешь, моя семья очень богата. Была… В принципе, я вообще мог бы не работать всю жизнь, или пойти по стопам отца и стать гиппопотамом мирового бизнеса.

– Ну, мы знаем, чем бы это в любом случае закончилось, – сказал я.

– Да, мы знаем, – сказал Гарри. – Когда ты собираешься все откатить?

– Как только тут все начнется, – сказал я.

– Понятно, – сказал Гарри. – Тебе не жаль этот мир? Я нахожу его довольно приятным. И очень похожим на наш.

– Жаль, – сказал я. – Но если ты не можешь спасти вообще всех, попробуй хотя бы спасти своих.

– Это понятная логика, – сказал Гарри.

– Не трави душу, – попросил я. – Меня и без этого не покидает ощущение, что я собираюсь принести этот мир в жертву, чтобы спасти наш. Хотя это не так. И это не притащил сюда Систему, и она тут все поломает независимо от моих действий и моего участия.

– Англичане прагматичны, – напомнил Гарри. – Делай, что задумал, и будь, что будет.

– Так и собирался.

– А мы постараемся не мешать, – сказал Гарри. – Но это не точно. Магистр хочет с тобой встретиться и поговорить. Обсудить, так сказать, стратегию.

– А чего он сразу не пришел? – спросил я.

– Не знаю, – сказал Гарри. – Попросил меня договориться о встрече. Видимо, хочет сказать тебе что-то неприятное.

– Как обычно, – сказал я.

– Он вручил тебе Венец.

– У него были свои цели, и я полагаю, что он их уже достиг.

– Ты убрал Немезиду?

– Нет, – сказал я. – Но она больше не имбалансный персонаж, если ты понимаешь, о чем я.

– Понимаю, – сказал Гарри. – Кстати, об имбалансных персонажах. У тебя есть хотя бы отдаленное представление о том, почему Элронд тебя ищет?

– Да, – я достал из инвентаря кубик с «кодами доступа к Длинному Копью», снятый с тела Отца, и бросил его на стол. – Потому что у меня есть вот это. Если хочешь, можешь оставить себе.

– Нет, спасибо, – сказал Гарри. – А что это?

– То, что ему по каким-то причинам очень надо, – сказал я.

– Понимаю, – сказал Гарри. – Но что это?

– У мня есть одна версия, но я не могу ни подтвердить ее, ни опровергнуть, – сказал я.

– Поделишься?

– Поделюсь, – сказал я. – Но если уж мы играем в открытую, ответь на пару моих вопросов.

– Легко, – сказал Гарри.

– Ты уже знаешь, что находилось в конце того данжа, в котором ты заполучил свой уникальный навык?

– Да, – сказал Гарри. – Планета создателей Системы, которую ты помог уничтожить. И, как я понимаю, этот уникальный навык предназначался тебе, как первому прошедшему данж, но ты свинтил из него слишком быстро. Еще до того, как Брюс успел озвучить свое предложение.

– В этом беда моего игрового стиля, – сказал я. – Я вечно куда-то бегу и все равно всюду опаздываю. Ты ведь применял этот навык на практике до схватки с Элрондом?

– Один раз, – сказал Гарри. – На Земле. Мне объяснили, что я был не совсем прав, но тогда меня вела ярость и месть, и, вдобавок, тот Вычислитель очень невежливо со мной разговаривал.

– Сильно тот опыт отличался от схватки с Элрондом?

– Элронда было больше, – сказал Гарри. – Но принцип тот же самый, так что, можно сказать, что вообще не отличался. Однако, это могут быть особенности моего индивидуального восприятия. Брюс говорит, что в инфосфере каждый сам визуализирует свое поле битвы. И если, допустим, что казалось, что я размахиваю мечом, противник вполне мог думать, что я шарашу в него из бластера.

– А ты не задумывался, почему единственный персонаж с уникальным навыком, позволяющим убивать Вычислителей, целую вечность торчал в данже, прикрывающем единственный из известных нам проходов на планету Архитекторов?

– О, – сказал Гарри. – Теперь задумался. Впрочем, может быть, они просто хотели, чтобы он всегда был под рукой.

– Ну да, – сказал я. – Тоже версия.

– Но ты, как я понимаю, придерживаешься другой?

– Какова вероятность, что искусственный интеллект, созданный одной цивилизацией, со своими технологиями и своим «железом», смог бы адаптироваться в чужеродной среде, и не просто выжить, а еще и жрать ее естественных обитателей на завтрак? Вот если бы, допустим, где-нибудь в пределах Земли разбился инопланетный космический корабль, можешь ли ты поверить, что его бортовой компьютер залез бы в наш интернет, используя один из орбитальных спутников?

– Признаться, я в этом не особенно разбираюсь, – сказал Гарри. – Допустим, он – вирус.

– Вирусы, написанные для «Windows», не работают под «андроидом» или «линуксом», – сказал я. – И даже обычные программы не работают, если их специально не портировали.

– Может быть, он какой-то хитрый адаптивный вирус, – сказал Гарри. – Нельзя отрицать существование хитрых адаптивных вирусов, тут же сплошное фэнтези вокруг, а в фэнтези может быть что угодно.

– Может быть, он – хитрый адаптивный вирус, – сказал я. – А может быть, все куда проще.

– Значит, ты хочешь сказать… А что именно ты хочешь сказать?

– Если что-то выглядит, как Вычислитель, плавает, как Вычислитель и крякает, как Вычислитель, то, скорее всего, это ни хрена не утка.