Валентина Елисеева - Враг, который не забудет

– Госпожа Хальер – менталист высокого уровня? – подивился начальник отделения убийств. – Не припоминаю, чтобы такой регистрировался в империи, и никогда не верил в сплетни, говорившие, что возможно скрывать свои способности до взрослого возраста.

– И тем не менее, мне повезло отыскать незарегистрированного мага, – ответил Хальер. – Жене я доверяю, как самому себе: если она говорит, что Марис вызвал в ней опасения, значит, у нее есть серьезные основания так говорить, и неважно, что мы с Лоуресом ничего особенного в рейте не заметили. Алеся, хочешь добавить что-то еще по поводу Мариса?

– Я сомневаюсь, что прибор выявил все его магические способности.

Лоурес и Лессер дружно качнули головой и заявили:

– Невероятно, этот прибор ошибаться не может.

Черт, а она-то так надеялась!!! Еще одна безумная надежда не оправдала себя...

– Совсем никогда ошибиться не может? – упавшим голосом переспросила Алеся у мужа.

Хальер задумчиво смотрел на нее, чуть нахмурив брови, и молчал. Под его проницательным взглядом Алеся опустила глаза в пол. Похоже, муж догадался, что она проходила проверку магического резерва раньше, и о результатах этой проверки тоже догадался.

– Я прекрасно разбираюсь в принципе действия этого прибора, сам конструировал такие, и поверь – он не ошибается, он чисто теоретически не может ошибиться , – наконец заверил Хальер, выделив интонацией последнее слово.

Алеся кивнула без слов. Этот момент они обсудят без свидетелей. Позже, как он сам и предлагал. Он же говорил, что она останется его женой независимо от того, есть ли у нее магические способности, так? Очень убедительно говорил.

Спокойно дойти до кабинета им не довелось, на выходе из допросной у Хальера сработал сигнал тревоги: в двухстах километрах от столицы горел центр небольшого городка. Местные ищейки, маги-стихийники, боялись не удержать пламя от распространения, очаг возгорания был обширным, а главное – огонь поддерживался магически с помощью амулетов, заложенных в деревянных стенах домов.

– В конце объятой пламенем улицы расположен крупнейший банк в округе, – сказал Хальер, рассматривая карту городка в своем кабинете. – Подтягивайте подкрепление не только к пожару, но и к охранникам здания банка, поджог – простейший способ сосредоточить всех ищеек на другой стороне улицы, а сизый дым, заполнивший улицу при таком обширном возгорании, прикроет всё, что творится у банка, можно вынести хоть всё золото банковских хранилищ, никто и головы не повернет. Из банка людей уже эвакуировали?

– Да, – подтвердил Лоурес.

– Тем более.

Снова пискнул сигнал тревоги.

– Они повысили уровень опасности пожара, – озабочено сказал Лоурес.

– Я полетел, а ты остаешься здесь и головой отвечаешь за Алесю, – распорядился Хальер и выскочил из кабинета, Алеся ахнуть не успела.

– С тех пор, как я познакомился с вами, меня преследует ощущение, что голова как-то ненадежно крепится к моей шее, – пробурчал Лоурес, усаживая Алесю в кресло и вручая ей утреннюю газету.

– Давайте я лучше разберу те папки с делами, что надо сдать в архив, я вчера не успела доделать это, – откладывая газету в сторону, предложила Алеся.

Они мирно занялись делами, Лоурес параллельно отслеживал поступающие сообщения о пожаре: они приходили мгновенной магической почтой, высвечиваясь на небольшом приемном экране, лежащем на столе Хальера, за которым сейчас разместился его заместитель. Алеся работала с бумагами за вторым маленьким столиком. Она так и оставалась в тюремной робе: в кабинете негде было уединиться, чтобы переодеться в свою одежду, принесенную по приказу Лоуреса из чулана, поток посетителей не иссякал, а просить первого дознавателя отвлечься от важных дел и проводить ее куда-нибудь переодеться Алесе не хотелось. Да, народ, заходящий в кабинет, принимал ее за арестантку, направленную на штрафные работы в кабинет, заваленный кучей не разобранных раскрытых дел, но что с того? Они всё одно ее не вспомнят, Лоурес не нашел пока времени написать и развесить объявления по управлению. И какая разница, во что она одета, если где-то там Хальер тушит пожар, раздуваемый магией и неизвестными бандитами? А если бандитов много? А если опять ловушка и собственные ищейки нападут на него?

В дверь кабинета в сотый раз постучали.

– Меня отпустили из отделения убийств, и я прибыл к вам по вашему приказанию, – просунулась в кабинет лохматая голова невысокого худенького паренька.

– Проходи, надо нарисовать портрет этой дамы, – сказал Лоурес. – Алеся, это наш художник, он надолго не задержит, очень способный малый.

Лохматый паренек взял дело в свои руки: установил стул с прямой жесткой спинкой в хорошо освещенном уголке, велел Алесе пересесть на него из удобного кресла и держать спину прямо.

– Через полчаса разрешу почитать, когда приступлю к доработке портрета, а пока смотри строго на меня, – распорядился он и обернулся к Лоуресу: – Рисуем, как обычно: фас, анфас на одном листе?

– Нет-нет, только одно прямое изображение, четкое, хорошо узнаваемое, это для газет, Ск а льдин.

– А, понятно. Только лицо или до пояса?

– Только лицо, но максимально четко.

– Принято, будет сделано, до конца рабочего дня должен уложиться.

– Хорошо. Скальдин, никуда из кабинета не отлучайся, за девушку отвечаешь головой!

С удовольствием передоверив таким образом охрану жены ира, первый дознаватель понесся из кабинета по накопившимся срочным делам, прихватив с собой магический почтовик. Теперь Алеся осталась и без сведений с места пожара, последнее, что сказал Лоурес: Хальер прибыл на место и ситуация взята под контроль.

«Поражаюсь, как Коул все успевает? Все дела на него скинуты! На местах ищейки только простейшие текущие дела разбирают, а случись что – сразу главе своему трезвонят. Надо что-то менять в режиме его работы, бессонные ночи – это не дело, – входила в роль заботливой жены Алеся, даже не замечая этого и не прислушиваясь к ехидным пофыркиваниям внутреннего голоса. Впервые ей было о ком позаботиться, кроме матери, и она невольно реализовывала этот извечный женский инстинкт, заодно окончательно привыкая называть мужа по имени. – Накормили его в том городке? В меня-то Лоурес строго по расписанию комплексный обед впихнул, смотря так, словно его за единственный не съеденный кусок хлеба казнить могут».

– Не смотри так встревожено, а то будешь выглядеть на портрете испуганной преступницей и развеешь все сомнения в своей виновности, – предупредил художник. – Большой срок тебе светит?

– Ась? – Алеся вернулась в реальность, к карим глазам лохматого парнишки с карандашом в руках.