Денис Калдаев - Создатель [litres]

Второй же начал искать камень.

Жажда мучила всех со второго дня. Фрукты не помогали – клейкие, слишком сладкие, они вызывали понос и, как следствие, еще большее обезвоживание. К середине третьего дня жажда стала нестерпимой и сводила людей с ума.

Вокруг творилось безумие. Некоторые становились на колени, воздевая руки к небу, или бросались навзничь, уползая в тень зарослей от безжалостного солнца, катались по песку, скуля, как собаки.

Нужно найти кого-нибудь, кто сможет объяснить, как он очутился в этой глуши. Почему эти люди одеты в точности как и он, – белые майки и черные штаны? Как они все попали сюда? Зачем он здесь?

Слышался редкий стук.

Худой мужчина, с трудом поднимая над головой камень, бил им по корню соседнего дерева.

Лицо вдруг освежил приятный ветерок, прилетевший с океана. Брахур закрыл глаза и сделал глубокий вдох.

«Кажется, ноктюрн Шопена, опус № 9, – обожгла его мысль. – Да, эта непрерывная последовательность восьмых… это знакомое арпеджио… Но откуда оно звучит? И почему?»

Он поискал в океане судно и ничего не заметил. Но его взгляд остановился на пугающей сцене. У кромки берега рвало согнувшуюся вдвое женщину.

– Не нужно пить эту воду, – еле слышно прошептал парень.

Его чувства были будто заморожены.

Шатаясь, он подошел к женщине.

– Это опасно, – повторил Брахур.

Она повернула к нему голову.

В ее широко раскрытых глазах застыло недоумение младенца. Губы дрожали мелкой дрожью.

– Я дам вам воды, – сказал он.

Она приоткрыла искаженный спазмом рот, но ничего не ответила.

Он помог ей подняться и довел до дуба.

– Отойдите! – выдохнул он. – Дайте ей тоже попить.

Мужчина даже не оглянулся. Он жадно присосался к корню и стонал, как загнанный зверь. Брахур рванул его на себя и с яростью закричал:

– Она еще не пила!

Мужчина злобно на него взглянул, но отступил. Брахур с отвращением заметил на его подбородке засохшую струйку рвоты.

Женщина тяжело осела на землю и заплакала.

– Подождите, – сказал он, схватил камень и начал долбить им другой корень.

Вскоре стала сочиться влага.

– Пейте. – Брахур запыхался и сел рядом.

Пока женщина пила, он рассеянно обводил взглядом океан, пляж, страдающих людей.

«Что это за проклятое место? – продолжал думать он. – И откуда берется музыка?»

Он посмотрел на пустой океан, откинув со лба прядь волос. Постепенно его дыхание успокоилось. Брахур вслушивался в божественные мелодии, приносимые волнами, и напряженно думал.

«Что чувствует человек, когда умирает? Что видит он? Неужели сосны, буки и эти деревья? О, теперь отзвуки «Кольца Нибелунгов»… Нет, стоп. Что за чушь? Я живой. Вне всяких сомнений».

– Благодарю вас, – сказала женщина.

Он очнулся от размышлений и улыбнулся ей.

– Надо сказать другим, что тут… в корне то есть… вода есть, – бормотала она обессиленно.

Брахур кивнул.

– Меня зовут Мирия, – добавила женщина.

Присев на корточки, она странно, механически качала головой. У нее были густые черные волосы, которые свешивались ей на лицо.

– Брахур, – представился он и вновь погрузился в мысли.

Вдруг худой мужчина под соседним деревом захрипел и, схватившись за горло, начал биться в агонии.

Брахур мучительно наблюдал за судорогами.

Через минуту мужчина затих.

Парень скользнул взглядом вверх и понял, что тот лежал под тисовым деревом. Этот бедолага напился сока из корня смертельно ядовитого древа.

Брахур прикрыл глаза.

В груди заскреблась совесть, настаивая, что это он виноват в смерти мужчины – ведь он подал ему пример, как напиться древесного сока.

– Перестань, это не твоя вина. – Женщина будто прочитала его мысли.

Брахур ответил не сразу.

– Надо бы помочь другим, – буркнул он.

Нарастал дикий, непрерывный стон – будто стонало слепящее синевой небо, стонал раскаленный песок или океан. Стон напоминал трескотню кузнечиков на лугу или стрекот цикад в ночном лесу.

Стоны становились громче, резче, повсюду виделись перекошенные рты, из которых лились эти жуткие звуки.

Вдруг по пляжу разнесся громкий, сухой голос.

– Я дам вам воду! – заскрипел он. – Разве я позволю вам умереть?

Среди лежавших людей – будто по живому кладбищу – шел человек.

– Следуйте за мной! – звал он.

Люди следили за ним недоверчивыми взглядами.

Брахур присмотрелся к нему. Это был худой, хилый старик с впалыми щеками и растрепанными волосами.

– Я дам вам воду! – снова и снова повторял старик.

– Ты знал! – заорал кто-то.

К старику плелся юноша с перекошенным от гнева лицом.

– Ты знал, сволочь! – правой рукой он схватил старика за грудки. – Я сломаю тебе челюсть, ублюдок!

Он оглядел остальных, будто ожидая поддержки.

Но до этого не было никому дела. Люди лежали, измученные смертоносной жарой. Им была нужна только вода, пресная вода.

– Не тронь его! – зарычал крупный, коренастый мужчина. Он выступил вперед – красный, обожженный солнцем. – Пусть ведет.

Старик указал на заросли и улыбнулся, сверкнув желтоватыми зубами. Держался он горделиво и снисходительно, разговаривая с остальными будто с неразумными детьми.

– Идемте за мной.

К нему, стеная от изнеможения, подползла рыжая девушка.

– Пиии-ить, – прохрипела она высушенным голосом.

Люди с трудом вставали на ноги и, шатаясь как от сильного опьянения, направились за стариком.

– Нужно пойти за ним, – сказала Мирия.

Брахур помог ей подняться.

Звучали незнакомые, теперь уже электронные мелодии – странные пассажи, музыкальная акробатика. Подчиняясь их ритму, люди еле передвигали одеревеневшие ноги. Колючие ветки рвали им одежду и царапали кожу. Несчастные падали, но вставали и брели за стариком, устремив вперед невидящий взгляд, продираясь сквозь ядовито-зеленые заросли.

Брахур оглянулся. На пляже осталось лежать несколько десятков человек. Не исключено, что солнце уже убило их.

Стон не утихал. Он тянулся вслед за ними, – монотонный, безнадежный, похожий на визг брошенных, умирающих щенят.

Что, если старик обманул их? Что, если он заведет их в непроходимую чащобу, откуда им уже никогда не выбраться? Но они верили ему и упрямо брели вперед.

Брахур слышал, как двигался их караван – тяжелый и неровный топот ног, давящих сухие ветки и сосновые шишки, надорванное дыхание и сухое бормотание запекшихся губ. И если кто-то падал – другие, будто слепые, натыкаясь на тело, тоже падали, с хрипом поднимались и шли дальше за стариком. Точно не живые люди, а армия зомби с программным кодом.

Брахур остановился у колючего кустарника, вытирая кровь с колена, как вдруг сзади кто-то налетел на него, выругавшись сиплым голосом. Из зарослей с криком выпорхнула желтая птица и, громко хлопая крыльями, умчалась прочь.