Чарлз Стросс - Аччелерандо [litres]

– Где он? – спрашивает один из типов.

– Кто – где? – выдавливает Манфред, дрожа от страха.

– Масх. – Второй незваный гость решительным шагом минует предбанник, быстро оглядывается – потом, пригнувшись, забегает в ванную. ИИНеко спрыгивает с дивана на пол и распластывается, словно тряпка, прижав свои робоуши. Второй бандит проходит в спальню – оттуда доносится возмущенный визг.

– Я не знаю, о ком… – Манфред так напуган, что собственные слова встают поперек горла.

Второй, все так же зачем-то пригибаясь, выскальзывает из спальни и дает отмашку – судя по всему, отбой – напарнику.

– Просим прощения за беспокойство, – суровым тоном извещает человек с визиткой, пряча ее обратно в нагрудный кармашек. – Если кому-нибудь из вас попадется Манфред Масх, передайте ему, что Американская ассоциация охраны авторских прав убедительно просит его перестать способствовать музыкальным пиратам и прочему паразитирующему на наших деньгах отребью. И еще – скажите ему, что от репутации есть прок только живым. Всего наилучшего.

Дуэт копирайт-вышибал скрывается за дверью. Манфред трясет головой – очки тут же перезагружаются, реагируя на жест.

– Вот дерьмо. Дерьмище. Аннет! – окликает он.

Она высовывается из спальни – с простыней у талии, раскрасневшаяся, сердитая.

– Аннет? Ты в порядке?

– А ты? – Она позволяет себе нервный смешок.

– Да что со мной будет.

Она обнимает его дрожащие плечи, отстраняется, изучает взглядом.

– Ну и видок у тебя, Масх.

– Я был им нужен! – выдавливает он сквозь отбивающие нервную чечетку зубы.

– И зачем же? – Взгляд Аннет предельно серьезен. – Ладно, не важно. Тебе сейчас в душ сгонять не помешает. А потом – кофе. Ты не в своей тарелке, oui ?

– Oui , как пить дать, – эхом откликается он, опустив взгляд. ИИНеко отлипает от пола и садится на задние лапы с нервным видом. – Я в душ, потом – отправим в ЦРУ мои сведения.

– Отправим? – На лице Аннет проступает удивление. – А. Я уже все отправила – еще вчера ночью. Пока была в душе – микрофон-то у меня водонепроницаемый.

Пока к ним следует служба безопасности «Арианспейс», Манфред успевает вылезти из вечернего платья и сполоснуться. Теперь он сидит, закутавшись в банный халат, с пол-литровой кружкой эспрессо в руке и чертыхается про себя. Пока он таскался по злачным местечкам в обнимку с Аннет, репутационный рынок выпал в нелинейность. Свое доверие народ стал вкладывать в Христианскую коалицию и Еврокоммунистический альянс. Знак неважнецкий. Репутация же коммерческих отраслей, до поры непогрешимая, отправилась в свободное падение – как если бы прогремел какой-нибудь крупный коррупционный скандал.

Манфред превращает идеи в уважение через Фонд свободного знания; его репутация зиждется на вкладе во всеобщее благо, а у этой медали обратной стороны нет. Поэтому-то он и оскорбляется (и удивляется) поначалу, узнав о падении на двадцать пунктов за последние два часа, а потом и содрогается, подметив, что раздали на орехи всем и каждому. Ну пусть десять пунктов в минус – простой опционный дисбаланс, – но целых двадцать! Не в пример серьезнее. Как будто весь рынок охватила эпидемия недоверия.

Аннет деловито порхает по квартире, демонстрируя криминалистам, высланным главой ее отдела в ответ на тревожный звонок, как разворачивались события. Кажется, факт бесцеремонного вторжения не столько ее взволновал, сколько расстроил. Подчас манящие неопытных вагантов быстрорастущих компаний тенёта жадности в бездефицитном завтра по Манфреду Масху будут испепелены, но пока что они – объективная производственная угроза. Двое криминалистов, франтоватые молодые ливанец и ливанка, водят по сторонам раструбом желтого масс-спектрометра и приходят к выводу, что оружейная смазка где-то в воздухе определенно витает. Увы, на бандитах были маски, препятствующие отслоению кожных частиц; вдобавок они сбили след пылью, предусмотрительно собранной в салоне городского автобуса, так что идентификация генома едва ли осуществима. Можно пока что расценить инцидент как потенциальную попытку покушения по служебным мотивам – с неизвестной стороны, с весомой степенью тяжести. Остается лишь порекомендовать снизить порог чувствительности домашней телеметрии, чтобы видеонаблюдение работало эффективнее, ну и, конечно же, никогда не снимать и не отключать клипсы с камерами.

Когда ребята из экспертизы уходят, Аннет запирает дверь, припадает к ней лбом и минуту напролет сыплет проклятиями.

– Предупредительный маневр от агентства охраны авторских прав, – протягивает Манфред нетвердым голосом, когда поток ругательств Аннет иссякает. – Ты в курсе, что несколько лет назад русская мафия в Нью-Йорке выкупила звукозаписывающие лейблы подчистую? Когда бесконечная система прав рухнула и все исполнители вышли в Сеть, сосредоточившись на защите от копирования, только мафия все еще была готова купить эту старую бизнес-модель. Эти ребята придают новое значение защите от копирования – по их стандартам, это был всего лишь вежливый запрос на прекращение действий, уязвляющих их интересы. Они работают на рынке звукозаписи, пытаются заблокировать любые каналы распространения музыки, которые им не принадлежат. Только у них это не особо получается: большинство гангстеров живут в прошлом, они более консервативны, чем любой нормальный бизнесмен. А что ты там отправила в том сообщении?..

Аннет закрывает глаза.

– Я не помню. – Поднимает руку. – Открытый микрофон. Я просто записала тебя в файл, а потом вырезала все, что касалось меня. – Открывает глаза и качает головой. – Что я принимала?

– Ты тоже не знаешь?

Он встает, а она подходит и обнимает его.

– Я принимала тебя в себя, – шепчет она.

– Будет тебе. – Манфред отстраняется – и подмечает недовольство на дне ее глаз. В очках что-то нетерпеливо моргает – он был оффлайн почти шесть часов, желудок теперь к самому горлу подкатывает – из-за осознания, что он упустил что-то чрезвычайно важное. – Мне бы побольше информации, Аннет. Что-то в твоем сообщении разворошило улей. И, вполне возможно, кто-то доложил о рокировке моих чемоданчиков. Понимаешь, твоя радиограмма должна была стать знаком быть наготове тем, кто хочет построить рабочую систему центрального планирования, а не тем, кто хочет меня пристрелить!

– Ну что ж… – Аннет выпускает его из объятий. – Делай свое дело. – И добавляет с холодком в голосе: – Если понадоблюсь – я тут, рядом. – Масх осознает, что причинил ей боль, но не видит способов объяснить, что и в мыслях подобного не держал; во всяком случае – не впутываясь при этом в личное еще больше. Наскоро перекусывая круассанами и допивая кофе, он погружается в состояние глубокой вовлеченности, давно ставшее чем-то вроде фишки его образа жизни. Его пальцы ласкают клавиши невидимых клавиатур, а зрачки скачут от одного инфопотока к другому: «умные очки» закачивают медиаконтент невероятной степени погружения прямо внутрь его черепа по быстрейшему из доступных на сегодняшний день соединений. Один из адресов электронной почты завалило письмами так, что, будь они бумажными, стопка достала бы до Луны: череда компаний с названиями типа «agalmic.holdings.root.8E.F0» бьется за внимание своего неуловимого директора. Из них каждая – а их в настоящее время более шестнадцати тысяч, хотя стадо растет изо дня в день, – содержит трех директоров и, в свою очередь, является генеральным директором трех других компаний. Каждая исполняет сценарий на функциональном языке, разработанном Масхом специально для подобных задач; руководители говорят компании, что делать, заставляя ее передавать эти приказы этажом ниже. На самом деле все они – рой сотовых автоматов, как в конвейской «игре в жизнь» [38].