Брюс Стерлинг - Схизматрица Плюс

Bruce Sterling

Schismatrix. Swarm. Spider Rose. Cicada Queen. Sunken Gardens. Twenty Evocations

© Bruce Sterling, 1985

© Михаил Пчелинцев (наследники), перевод, 2020

© Дмитрий Старков, перевод, 2020

© Александр Етоев, перевод, 2020

© Сергей Карпов, перевод, 2020

© Дмитрий Прияткин, перевод, 2020

© Ольга Зимина, Валерия Евдокимова, иллюстрация, 2020

© ООО «Издательство АСТ», 2020

Я написал эту книгу – и эти рассказы – одиннадцать лет назад. Рукопись «Схизматрицы» я закончил перед тем, как мне исполнилось тридцать. А потом уволился с работы.

Закончив серию о шейперах и механистах, я понял, что наконец ухватил жанр всеми десятью жаркими и липкими пальчиками. Я научился с помощью научной фантастики обращаться к своим волнениям, выражать свои идеи и говорить собственным голосом. Это невероятно возбуждающее чувство. Так и не смог его забыть. И обычной работы у меня с тех пор не было.

Это первая книга, которую я написал на текстовом процессоре. Над первыми двумя романами я работал на пишущих машинках. Это лучшее, что я мог тогда написать, и в них хватало бунтарского буйства, но они не стоят в одном ряду со «Схизматрицей».

Это было откровение – когда я впервые увидел, как мой текст становится электрическим паром на экране компьютера. Я осознал, что вошел в новое поколение научной фантастики – поколение с серьезными, реальными, «техническими» преимуществами над всеми предшественниками. Так я почти в одночасье вышел из тени Верна, Уэллса или Стэплдона. Титаны воображения, они все до единого были прикованы к аналоговым технологиям чернил и древесной массы. А я теперь мог делать со словами все что угодно: гнуть, ломать, сталкивать, разбирать. Я как будто долго и терпеливо учился играть на блюзовой гитаре и вдруг получил огненно-красный «Фендер Стратокастер».

Начиная работать над текстами о шейперах и механистах, я научился поменьше читать научную фантастику. Тогда я уже и так был переполнен ею. Вместо этого я начал усваивать материал, который любят читать сами профессионалы от научной фантастики. Три книги в особенности оказали огромное влияние на мое мышление и на создание мира «Схизматрицы».

Первая – «Мир, плоть и дьявол» (The World, the Flesh & the Devil, 1929) Джона Десмонда Бернала. Книга написана в 1920-х и стала бы общепризнанным шедевром размышлений о космосе, если бы не один неудобный факт: Бернал был закоренелым коммунистом. Его труд не смогли переварить в двадцатом веке только потому, что сам автор оказался политически неприемлемым. От коммунизма мне было мало толку, зато Бернал принес очень много пользы.

Вторая книга – «Потревожить вселенную» (Disturbing The Universe, 1979) Фримена Дайсона. Фримен Дайсон считался бы выдающейся фигурой в жанре, если бы стал автором научной фантастики, а не просто каким-то всемирно известным физиком из Принстона. Пару лет назад мне повезло с ним пообедать. Я поблагодарил Дайсона за то, что когда-то угнал его тексты, спилил с них серийные номера и использовал в своем творчестве. Профессор Дайсон не читал «Схизматрицу», но с поразительным добродушием отнесся к тому, что я дерзко подрезал тридцать-сорок его идей. Истинный джентльмен и ученый!

Третьей книгой был «Порядок из хаоса» (1986) Ильи Пригожина. Она может похвастаться самым поразительным и красивым научным жаргоном, что я видел в печати. Непроницаемое и потустороннее величие этого текста может потягаться с Писанием. Вот она, практически та самая «концентрированная проза», «пинки по глазам», за которые так любят нас, киберпанков, – конечно, с тем исключением, что работа Пригожина действительно научная и имеет явное отношение к общепринятой реальности. Основой мистицизма шейперов и механистов, естественно, стала его терминология. В конце концов мой фанат, оказавшийся одним из студентов профессора Пригожина, дал ему «Хрустальный экспресс» – сборник рассказов о шейперах и механистах. Профессор проницательно отметил, что рассказы не имеют ничего общего с его прорывами в области физической химии, удостоенными Нобелевской премии. Что есть, то есть, но привлекала меня вербальная структура. И она-то работает вне зависимости от химии или физики.

Перед романом я написал несколько рассказов. Они были для меня методом исследования, с их помощью я методически проникал в назревающий мир книги. Сперва появился «Рой», всего с двумя персонажами, которые очутились в световых годах от самого центра действия. Дальше я написал «Паучью Розу», где все происходит на окраинах Солнечной системы и на самых задворках общества Схизматрицы. Потом был рассказ «Царица цикад», который, грохоча, с головой нырял в главный город шей-перов и механистов и исследовал их общество – бурлящее, как свихнувшийся на технологиях муравейник. Действие «Глубинных садов» происходит в поздней истории созданного мной будущего – это обрамляющая вещь. Экспериментальные «Двадцать страничек прошлого» – мое последнее слово на эту тему. Холостой прогон перед грядущим романом, и в этом тексте я постарался довести технику «концентрированной прозы» до предела.

Это мои первые опубликованные рассказы. Был еще один, «Рукотворное “я”», написанный в подростковые годы; но, увы, при печати перепутали страницы рукописи, и текст стал совершенно непонятным. Пришлось от него отречься. Так моим официальным дебютом стал «Рой». Его же я первым продал в журнал («Журнал фэнтези и научной фантастики», апрель 1982 года). «Рой» до сих пор публикуется чаще других моих рассказов. Я все еще им доволен: теперь я могу писать лучше, но с ним впервые прогрыз изоляцию и впился зубами в гудящий медный провод.

«Схизматрица» была моим третьим романом, но первым, который тут же ушел на второй тираж – в Японии. С тех пор я весьма высоко ценю японскую НФ. Недавно «Схизматрица» стала моим первым романом, который вышел в Финляндии. Возможно, в хорошем переводе есть то, чего не видно в оригинале. Трудно представить, чтобы такая странная и своеобразная книга пережила перевод на неиндоевропейский язык; но, похоже, наоборот, именно эта странность и пробивается через вербальные и культурные барьеры. «Схизматрица» – ползучий морской огурец от литературы, шипастый и причудливый. Не самый элегантный, без зеркальной симметрии, зато его кусочки, когда попадают под кожу, отламываются и остаются в людях на многие годы.

Эти рассказы – и этот роман – самые «киберпанковские» вещи, что я когда-либо напишу. Я создал их в яростном припадке вдохновения в те золотые дни, когда мы с моими потрепанными сообщниками по движению впервые увидели путь к литературному свету. Думаю, я бы мог написать еще одну такую же диковинную книгу – и, возможно, такую же странную; но людей больше не удивляет тот факт, что я могу удивлять. Моя аудитория больше не сочтет странным, что я могу быть странным. А когда я писал «Схизматрицу», то каждый день удивлял сам себя.